Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

Сколько их там будет, кто будет? Всех ли я видел или будут ещё какие-нибудь чудища? А что из себя представляют красавцы Виктор и Тесей? Для решения всякой задачи нужны вводные. А тут ничего…».

Но здесь, в этом набитом простыми людьми кабаке, он решился:

«Данных нет… Ничего не ясно. Но раз уж подобрался так близко – нарыв придётся вскрывать».

Инженер поднял третью, последнюю, рюмку.

Глава 68

Он закурил следующую сигарету, когда увидал Самару, которая пробиралась к нему между столов, держа в руках коробку с витаминами. Мужики оборачивались на неё: казаки, а уж тем более женщины степи в таких заведениях редкость. Опять! Она утомляла его этим почти постоянным выражением недовольства на лице, какая же тяжёлая женщина. Но Горохов терпел и старался быть с ней ласковым, она ему реально помогла, и он это ценил.

– Ну, поговорила? Узнал он тебя?

– Узнал, – буркнула казачка, – сказал, будет ждать тебя у клыка через два часа.

– Тогда пора ехать, мне ещё нужно собраться.

Она повернулась и пошла к выходу, инженер расплатился и пошёл за ней. Надели маски, очки, вышли из заведения, уселись на квадроцикл и поехали из города навстречу встающему солнцу.

Они доехали до участка, не обмолвившись ни единым словом, а там Горохов, едва слез с квадроцикла, сразу пошёл и в который раз откопал свой ящик. Занеся его в палатку, скинул пыльник и стал готовиться. Самара села у входа, не раздеваясь. Сидела, глядела, как он перекладывает из ящика гранаты и мину направленного действия в рюкзак, как считает патроны для обреза, набивая их в поясной патронташ – картечь справа, жаканы слева, – как проверяет и раскладывает магазины для пистолета. Он уже взял тяжёлый баллон и стал вокруг его вентиля наматывать пластид, когда она наконец не выдержала:

– Значит, выпивать не будем, спать не будем… Значит, у тебя опять дело?

– Самара, – он старался говорить как можно мягче, – понимаешь, у меня нет времени, совсем нет, сейчас можно сделать важное дело, очень важное дело, нельзя упускать шанс. Понимаешь?

– Что ещё за дело?

– Поверь мне, дело важное.

– Для кого оно важное? – спросила она зло. – Для тебя?

– Для всех, и для тебя тоже.

– Для меня важно, чтобы ты тут остался. Со мной, – говорит она резко. И добавляет: – Я старалась тебе понравиться. Всё делала…

– Ты мне понравилась, любить тебя большое удовольствие, и готовишь ты хорошо, и чисто у тебя в палатке, ни клещей, ни песка нет, но я сразу тебе сказал, что я жениться не собираюсь и оставаться тут не намерен. Ты знала всё заранее…

– Знала…, – всё так же зло говорит казачка.

– И будь помягче, характер у тебя такой, что просто ужас, так ты себе мужа никогда не найдёшь.

– Уже сватаются, – вдруг сообщает Самара.

Горохов, который как раз достал из коробочки детонатор для пластида, замер и взглянул на неё:

– Сватаются?

– Двое, – сообщила она с подковыркой, словно похвасталась.

– Ишь ты, и что, хорошие женихи?

Тут она чуть помрачнела и произнесла:

– Да один-то неплохой. Из Южного коша казак, степенный, уважаемый, но он второй женой зовёт. Его жена не рожает больше. А я второй не пойду. Не хочу.

Горохов на секунду представил семейную атмосферу в той семье, в которой Самара будет второй женой. Но сдержался и лишь хмыкнул, едва не засмеявшись.

– Что тут смешного? – резко спросила казачка.

– Так… Ничего… А кто второй? – он перевёл разговор, а сам достал из ящика карбоновую кольчугу,

– Второй… а-а… сопляк. Девятнадцать лет ему. Говорит, любит. Говорит, сразу свадьбу сыграем, если ты меня не возьмёшь замуж. Но бабы мне по секрету сказали, что он больше на приданое моё позарился.

– На приданое?

– А как же, я теперь невеста с приданым, – она перечисляет с гордостью: – Квадроцикл у меня отличный, ружьё новое, такое, каких и у наших казаков нет, денег сто двадцать рублей, серьги родовые есть. Я теперь невеста богатая.

Горохов улыбается:

– А ну пойди сюда.

– Чего? – она смотрит на него исподлобья.

– Иди сюда, – он тянет к ней руку.

Она отстраняется:

– Зачем это?

– Поцеловать хочу невесту с приданым.

Она задирает подбородок к потолку и говорит высокомерно:

– Перебьёшься. К городским своим езжай. Или к тем дурам, что голыми по кабакам пляшут.

– Ты глянь на неё! – восхищается инженер. – А раньше сама лезла.

– Думала, что замуж возьмёшь, вот и была ласковой.

– Так значит, не дашь по старой памяти? – Горохов усмехался и восхищался ею одновременно.

– Сказала же, я тебе не шалава городская. Я только мужу да, может, ещё жениху дам.

– Ну ладно, – честно говоря, инженер даже чуточку расстроился. Он поднял винтовку с оптикой и протянул её Самаре: – Держи.

– Мне? – удивилась она.

– Мне она там не пригодится. А тебе для приданого подойдёт, вещь дорогая, – он протягивает казачке ещё четыре полных обоймы к оружию. – Выбирай мужа получше.

А Самара, взяв обоймы, держит их, ждёт какое-то время и кидает их на войлок, а сама бросается на Горохова, обнимает его крепко, горячая, сильная, и целует в губы со всею страстью.

Горохов собрал вещи. Кажется, всё. Рюкзак тяжёлый, не поднять: баллон один весит килограммов десять, мина, гранаты, рации, патроны, сухпай. Самара сидит на полу, переплетает косу, она ещё не одета, а он уже берёт рюкзак, взваливает его на плечо, выходит на улицу. Мотоцикл – бак полон, на багажнике канистра с водой. И сумка с полным пакетом медицинской помощи. Тут тоже всё в порядке. Он кладёт рюкзак за канистрой, начинает крепить его ремнями. Почти рассвело, он оборачивается на запад. Смотрит на слепящий красный диск, который уже оторвался от барханов и летит в небо. Денёк… Денёк грозится быть жарким и в прямом, и в переносном смысле. Можно было бы уже и поесть, но некогда, пока что он достаёт сигарету. Жаль, что не удалось поспать этой ночью. Но это единственное, о чём он жалеет. Да, чуть не забыл проверить главное. Инженер хлопает себя по карманам. Коробка фильтра от противогаза тут, маска тоже при нём. Всё в порядке. Он поднимает глаза, к нему спешит Толик. Как раз вовремя.

– Слушай, – дурацкая у него манера начинать говорить ещё издали, – Женя сегодня уложит последние трубы, а нам ещё нужно почти три тысячи метров. Баржа с трубами ещё не вся выгрузилась, там эти портовые не торопятся, может, съездить поторопить их?

– Слушай, Толя, – Горохов делает паузу, подбирая слова. А сам лезет во внутренней карман пыльника, – сделай вот что… Найди Дячина, собери