Клыкастые страсти - Галина Гончарова

Глаза оборотнихи сверкнули.

- а как я узнаю, что ты меня не обманешь!?

- вот только мне и дела есть - тебе врать! - неподдельно обиделась я. - я позову его - и отойду в сторону. Минут пять у вас будет на поговорить. А потом - извини. Если хочешь, спроси у него что-то такое, чего я не знаю. Или что могли знать только вы двое. На твой выбор. Открывать проход?

Клара не раздумывала и секунды.

- Да!

Я вздохнула. Поднялась с травы. Потянулась всем телом.

- Руку дай.

- Это зачем?

Одуванчики соскользнули вниз, отпуская одну руку оборотнихи.

- Потому что иначе он не придет. Я ему никто. И звать меня никак. На мой зов он не от-кликнется. Звать будем твоей кровью, твоей любовью, твоим сердцем... тьфу ты, сти-хами уже заговорила. Ну, ты меня поняла, правда?

Клара послушно протянула мне руку, забыв о своей ненависти.

* * *

Мечислав проклинал себя и всех окружающих. Совесть ела бедного вампира по-едом. Он держал на руках легонькое тело своего фамилиара и ругался последними слова-ми.

Почему?

Не успел остановить. И теперь у него на руках оборотниха-шпион в состоянии ко-мы - и его фамилиар в состоянии транса. Что немногим лучше. И ничего не известно. Ни сколько они так пробудут, ни выйдут ли они из этого состояния, да и какими выйдут? И что будет дальше?

Черт ..., черт ... и еще трижды ... черт ...!!!

Услышь любой черт, в каких извращениях его обвиняет разозленный вампир - и место на сковородке Мечиславу было бы обеспечено лет на пятьсот вперед. Но вампиру было на это наплевать.

Куда опять влезла эта безмозглая девчонка!?

Какого черта он поддался на ее уговоры!?

В следующий раз надо будет завернуть ее в ковер, сам ковер засунуть в шкаф, а шкаф для надежности обмотать цепями в три слоя и запереть в подвале на четыре засо-ва!!!

Идиотка малолетняя!!!

Лишь бы только жива осталась!!!

Сам пришибу дуру!!!

- Шеф! - голос Вадима отвлек его от мрачных садистских мыслей. В уме Мечи-слав как раз представлял, как выпорет нахальную девчонку - чтобы три недели сесть не могла! И спала только на животе! Поганка! Переживать из-за всех ее выходок даже бес-смертному нервов не хватит!!!

- Что!? - рявкнул вампир.

- Тут у Клары - кровь.

- Где!?

Оказалось, что кровь у оборотнихи - на руке. На ладони появился аккуратный разрез, словно сделанный ножом, из которого капала красная жидкость.

- кто-нибудь к ней прикасался?

- Нет.

- Черт!

Мечислав внимательно оглядел Юлю, которую так и не спускал с рук. Словно бо-ялся, что отпусти он ее - и девушка провалится еще глубже. И вообще к нему больше не вернется.

- У Юли ничего нету. Что ж, будем ждать.

Ждать пришлось недолго. Буквально через пару минут обе девушки открыли гла-за.

* * *

Я взяла ладонь оборотнихи и задумалась. А скальпель где? Не кусать же ее... Ничего лучше мне в голову просто не пришло. Я открыла рот и вопросила в пространство:

- Ребята, а скальпелем не разодолжите?

Я еще не успела закончить фразу, когда к моим ногам плавно спикировала ветка одного из деревьев. Небольшая такая, с хвостиком сосновых иголок. Но когда я подняла ее - это было оно. Ветка была сломана - или срезана так, что один ее конец образовал острую кромку.

- Не боишься? - поддела я.

Клара не удостоила меня и взглядом. И даже зубами не скрипнула, когда я полосанула ей руку острым концом ветки. На землю закапала кровь.

- Вампир Диего, бывший Диего да Морано. Он же Алекс Версель, он же Юрий Грачев, он же Джон Линдси. Изначально -Хосе Мануэль Каррас. Я зову тебя к нам. Зову кровью женщины, которая любит тебя больше жизни. Зову ее любовью, ее сердцем ее душой, которой она готова была пожертвовать для тебя. Зову ее страстью, ее болью, ее отчаяни-ем... Отзовись, подай голос...

Клара глухо вскрикнула. Прямо передо мной, на том месте, куда капала кровь, разгора-лось слабое свечение, напоминающее ворота. На этот раз уже не светлые, а темные. Рай - и ад? Или это - чистилище?

Свечение все усиливалось - и я отошла на пару шагов. Незачем искушать людей. Не хо-чу проверять что будет, если столкнуть меня - в эти ворота.

Хотя Клара и не собиралась. Судя по ее лицу - ей уже все было безразлично, кроме слабого силуэта, медленно, как старая фотография, проявляющегося в створе ворот.

Прошло несколько минут, прежде чем Диего стал отчетливо виден.

И я отошла на несколько шагов в сторону. Отвернулась и уселась на поляну, обхватив руками колени.

Хотелось - выть. В лучшем случае. В худшем - еще и кататься по земле колотясь голо-вой о корни. В двух голосах, к которым я не прислушивалась, чтобы не нарушать обеща-ния, ясно слышалась - любовь. Оказывается, бывает и такая. Конечно, Клара сошла с ума, когда я убила ее любимого человека. А я? Может, я тоже безумна? Даниэль - мертв. И я даже поговорить с ним не могу. Откуда-то знаю - зови, не зови - не придет. Слишком далеко и резко он ушел. И где он теперь?

Не знаю.

Знаю только - кричи, не кричи - не отзовется. Хоть и любил меня не меньше, чем эти двое - друг друга. Иначе не оставил бы мне свою искру таланта. Для нелюбимого такое не сделаешь.

В спину толкнуло порывом ветра. Словно напоминая: 'Пора! Долго туда не заглядывают!'

Туда - куда? Рай? Нет. Рай был виден по-другому. Даже не рай, а место куда попадают чистый душой, пока не настанет время нового перерождения. Это я знала. Туда я прово-дила Влада.

Ад?

Да есть ли он вообще?

Я потрясла головой. Так что же это за место?

Чистилище - перед тем как отправить души в новое перерождение? Не по христианской вере, но этой действительно ощущалось... правдой.

Именно ощущалось. Надо будет как-нибудь попробовать затащить сюда Мечислава и подробно поговорить. Что он ко мне чувствует, чего хочет, чего не хочет...

Я развернулась и пошла обратно. На этот раз я могла пристально рассмотреть Диего. Так вот ты какой, северный олень. Ну что тут скажешь? Симпатичный. Этакий испан-ский гранд, только молодой, лет двадцать - двадцать пять. Растрепанные черные воло-сы, короткая бородка, скульптурные черты лица, атлетическая фигура. В чем-то - не хуже Мечислава.

Клара смотрела на него таким взглядом... Она бы не променяла этого типа и на трех Мечиславов, перевязанных ленточкой.

Первым слово взял Диего.

- Здравствуй, моя смерть.