Летняя коллекция детектива - Татьяна Полякова

Ушиблась? Что-то сломала? Сотрясение мозга?

Бросился, подхватил на руки. Что надо поддерживать затылок, забыл – голова на тонюсенькой шейке опасно запрокинулась назад.

Сунул в рот бутылочку – отворачивается, плюется.

Томский не плакал с детства, но малявка довела. Из глаз брызнули слезы, упали на дочкин лоб. Лена взглянула удивленно, на секунду перестала реветь. А потом закатилась с новой силой.

* * *

Акимов наплевал на джетлаг и прямо из аэропорта отправился к Томскому.

Севу переполнял восторг. Впервые их с Мишкой многолетний симбиоз – содружество гения и здравого ума – принес оглушительный, сногсшибательный успех. Их признали не в России. И не в Китае. Им аплодировали в самой Силиконовой долине!

Причем купили глупыши-американцы не изящно выверенную бухгалтерскую программу. И не элегантный «Бой с призраком». Но удивительно тупую, на Севин взгляд, игру под названием «Прибей курицу». Акимов ее и продавать не собирался, показал просто для смеха, чтобы напряженную атмосферу переговоров разрядить. А демократы, борцы за справедливость, высоколобые «белые воротнички» уставились будто завороженные на примитивную картинку. Куры (стилизованные, смешные, в кроссовках) пытаются украсть у фермеров еду. А те безжалостно, с грудой перьев и потоками крови, птичек мочат. Вот и весь сюжет, который принес им с Томским – прописью, большими буквами, жирно, обязательно подчеркнуть! – ОДИН МИЛЛИОН АМЕРИКАНСКИХ РУБЛЕЙ.

Акимов разохотился, пытался еще проценты с продаж выторговать, но тут уж американцы восстали: too much!

Да он и сам понимал, что борзеет. Миллиона за мелочь, за безделицу – более чем достаточно. Главное, процесс пошел. Дальше будет больше, много больше!..

…Предупреждать по телефону не стал – хотел, чтоб Томский своими глазами увидел заветный чек с шестизначной суммой.

Михаил не отпирал. Куда делся? Акимов успел и в офис позвонить («Нет, Томский уже неделю не появлялся»). И Кнопке («Аппарат выключен»).

Сева начал набирать психиатра (тот периодически осматривал неуравновешенного друга, когда нужно было, подкармливал волшебными таблеточками). Но тут дверь наконец отворилась.

На пороге покачивалось, держалось за стену привидение. Что Томский был грязен и небрит – дело обычное. Но почему бледен как смерть, почему ввалились глаза и трясутся руки?! Прикладывает дрожащий палец к губам, шипит несвежим дыханием:

– Тихо, только, ради бога, молчи…

Акимов отодвинул друга от порога, ворвался в квартиру. И долго разглядывал изумительную картину. Посреди дивана из подушек и коробок сложена крепость. Внутри – бесформенный кулек-младенец. Чепчик съехал набок, лицо чумазое, худое, исцарапанное. Одеяльце пропахло мочой.

– Ты… что с ребенком сделал? – ахнул Акимов. – И где Кнопка?

Тот обиженно прошептал:

– Кнопка в реанимации. А с дочкой все в норме. Сыта. Переодета. Спит. А лицо она сама когтями дерет. Я пробовал подстричь – но там такие ноготки крошечные, не ухватишь. Только палец ей порезал.

– Ох ты, папаша… – приобнял друга Сева. – А что детей мыть надо – тебе не говорили?

– Как ее мыть? – возмутился Томский. – Детской ванночки у меня нет, а во взрослой она утонет.

Акимов только рукой махнул.

Он тоже никогда не имел дел с младенцами.

Однако косяки друга устранил умело и быстро. Смазал мазью от ожогов (другой в доме не имелось) воспаленную попу младенца. Нашел и надел на крошечные кулачки полотняные перчатки. Сменил вонючие ползунки и грязный чепчик. А Томскому велел принять снотворное и отправиться спать.

Друг с благодарностью улыбнулся:

– Спасибо тебе. Я и без снотворного сейчас вырублюсь. С ней вообще не спал ночи три. Все казалось: сейчас упадет, задохнется или еще что.

Сева проводил компьютерного гения в спальню и, когда тот мгновенно засопел, по-отцовски заботливо подоткнул плед.

Потом кое-как прибрал на кухне, приготовил ребенку молочную смесь, покормил, укачал. (Девочка посматривала подозрительно, но не орала.)

А когда все в доме утихло, взялся за телефон.

Выяснил, что Кнопку выпишут послезавтра. Впрочем, что с ней, что без нее – порядка не будет. Тем более Нина Васильевна слаба, щадящий режим, да и в послеродовую депрессию наверняка скатится.

Томский может бушевать сколько хочет, что не потерпит в доме посторонних людей. Но без няни сладкая парочка младенца банально угробит.

К счастью, искать по знакомым или обращаться в агентство нужды нет. Двоюродную сестру Галку – будто по заказу! – сократили с работы. И муж ушел.

Пока что Сева помогал Галине сам, но испытывал тихое раздражение: «С какой стати?»

И вот – чудесный способ одним махом разрешить две проблемы.

– Галюня, – строго обратился Сева к сестре, – няней пойдешь? Человек богатый. Сколько платить станет? А сколько я скажу, – столько и станет. Не волнуйся. Будешь жить как в раю.

Наши дни. Болгария

Не врут врачи: прогулки утром вдоль моря полезны. Особенно когда удается засечь ничего не подозревающую соперницу за откровенными пакостями.

Ларисе даже стало жаль мужа – наивного пожилого глупыша. Снял своей полюбовнице шикарный дом и на что, наивный, надеется? Что молодая красотка будет все лето сидеть на пляже? В руках книжечка, рядом играет дочка?

Однако не прошло и половины июня, а ребенок – неизвестно где. А сама мамзель активно кокетничает на корте. Куда, интересно, пойдут после матча? Судя по разгоряченным взглядам, которыми обменивалась парочка, наверняка в нумера.

Лариса даже пожалела, что не стала следить за игроками, а поспешила в гостиницу.

Впрочем, осознание, что соперница села в лужу (да в какую!), придало женщине небывалых вдохновения и сил. Компьютер сейчас словно часть ее существа, встроен в мозг, полностью подвластен и подконтролен.

И получается – все.

Вот тебе и «умный дом». Вот тебе и хваленая («Взлом невозможен ни при каких обстоятельствах») защита!

Ровно в полночь экран высветил: «Ворота отперты, сигнализация отключена».

Лариса прямо растерялась. Так быстро?..

Она отошла от компьютера. Встала у окна. Нервно забарабанила по стеклу. Слишком внезапно сбылось желание, и женщина, вместо того чтоб ликовать, слегка растерялась.

…А программа-взломщик продолжала работать и уже через четверть часа порадовала новой плашкой: «Камеры не работают, дом открыт».

И Лариса начала лихорадочно натягивать джинсы. Чего тут сомневаться, когда добыча сама в руки идет?!

Юна

День получился странный, нервный, счастливый. Я боялась, что ночью начну сомневаться, каяться и страдать. Но, неожиданно для себя, крепко уснула.