Война с демонами. Книга 2. Копье Пустыни - Питер Бретт

– А он действительно красив, – прошептала Элона дочери на ухо.

Лиша удивленно повернулась к ней:

– Кто тебе сказал, что я назвала его красивым?

Элона только улыбнулась.

– Добро пожаловать, – сказала Лиша, когда Джардир подошел к двери. Они с матерью присели в одинаковых реверансах. Джардир посмотрел на Элону, затем на Лишу. Их сходство не оставляло сомнений в родстве.

– Твоя… сестра? – спросил Джардир.

– Моя мать, Элона.

Элона жеманно хихикнула и позволила Джардиру поцеловать ей руку. Лиша закатила глаза.

– А это мой отец, Эрнал, – кивнула она на отца.

Джардир поклонился ему.

– Позволь представить моих советников. – Джардир указал на своих спутников. – С Дамаджи Ашаном ты уже знакома. Это кай’шарум Шанджат и мой телохранитель, даль’шарум Хасик.

Мужчины поклонились. Последнего члена свиты Джардир представлять не стал и пошел вдоль цепочки встречающих, кланяясь и называя себя и своих спутников.

Пятый красиец отличался от остальных. Другие были стройными, он – толстым. Другие одевались в строгие однотонные одеяния, он пестрел яркими красками, словно жонглер. Другие были крепкими и сильными, он же опирался на палку так тяжело, что без нее, казалось, упадет.

Лиша открыла рот, чтобы поприветствовать вошедшего, но он скользнул по ней взглядом и поклонился ее отцу:

– Рад наконец познакомиться с вами, Эрнал Свиток.

Эрни с любопытством посмотрел на него:

– Я вас знаю?

– Аббан ам’Хаман ам’Каджи, – представился толстяк.

– Я… продавал вам бумагу, – запинаясь, выговорил Эрни через мгновение. – У меня, э-э-э… до сих пор лежит в мастерской ваш последний заказ. Я ожидал оплаты, когда вестники перестали ездить из Райзона.

– Шестьсот листов цветочной бумаги вашей дочери, если не ошибаюсь, – произнес Аббан.

– Ночь! Так это ваша бумага?! – воскликнула Лиша. – Вы даже не представляете, сколько часов я горбила спину над этими листами лишь для того, чтобы они теперь лежали в сушильне, как… как компост!

Джардир мгновенно подскочил к ним, прервав знакомство со Смиттом, как будто оно ничего не значило.

– Чем ты оскорбил нашу хозяйку, хаффит? – спросил он.

Аббан поклонился, насколько позволил костыль:

– Похоже, я должен ее отцу денег, Избавитель, за бумагу, которую они изготовили для меня несколько лет назад, а я не смог забрать, поскольку мы закрыли границы.

Джардир зарычал и сбил его на землю ударом слева.

– Ты заплатишь ему втрое больше, немедленно!

Упавший Аббан застонал и сплюнул кровью.

Лиша оттолкнула Джардира, бросилась к Аббану и встала рядом на колени. Красиец попытался отстраниться, но она крепко взяла его голову в ладони и осмотрела. У него была рассечена губа, но накладывать швы было не обязательно.

Лиша вскочила и гневно посмотрела на Джардира:

– Что ты творишь?!

На лице Джардира отразилось потрясение, как если бы у Лиши внезапно выросли рога.

– Он всего лишь хаффит, – пояснил он. – Слабак без чести.

– Мне плевать, кто он! – Лиша подступила к Джардиру нос к носу, глаза ее горели синим огнем. – Он – гость под нашей крышей, как и ты, и если ты хочешь остаться гостем, веди себя прилично и не распускай руки!

Джардир ошеломленно застыл. Его советники потрясенно повернулись к предводителю, не зная, как реагировать. Воины разминали руки, словно готовились выхватить короткие копья из-за плеч, а у Лиши зудели пальцы, так ей хотелось запустить руку в один из многочисленных карманов фартука и вынуть горсть слепящего порошка на случай нападения.

Однако Джардир отвел глаза, шагнул назад и низко поклонился:

– Ты права. Прости, что применил силу в твоем доме.

Он повернулся к Аббану.

– Я куплю эту бумагу у тебя втрое дороже того, что ты должен ее отцу, – громко произнес он и вновь уставился на Лишу. – Должно быть, это настоящее сокровище, если оно так ценно для госпожи Лиши.

Аббан коснулся лбом пола и навалился на костыль, чтобы встать. Эрни поспешил ему на помощь, хотя был недостаточно силен, чтобы сдвинуть с места этакую тушу.

Джардир с улыбкой повернулся к Лише. Он пыжился от гордости, будто искренне верил, что демонстрация богатства произвела на нее большее впечатление, чем жестокость.

– Самодовольный осел, хоть и красивый, – пробормотала Лиша на ухо Рожеру.

– Возможно, – согласился Рожер, – но этот осел раздавит Лощину, как блоху, если пожелает.

– Это мы еще посмотрим, – посуровела Лиша.

– У северянок стальной характер, – заметил Хасик по-красийски, когда их усадили за высокий стол с жесткими скамьями.

– У наших женщин тоже, – ответил Джардир, – просто они прячут его под платьями.

Все засмеялись, даже Аббан, и не стали возражать.

Дети подали чай и блюда с сухим печеньем. Праведник прочистил горло, все взоры обратились на него. Ашан смотрел на рачителя, как хищник на крысу. Священник северян побледнел под взглядом дама, но не уступил.

– У нас есть традиция молиться перед едой, – произнес он.

Элона фыркнула, и Джона сердито посмотрел на нее. Джардир не обратил на женщину внимания, хотя был шокирован ее грубостью.

– У нас тоже, рачитель, – поклонился он. – Это правильно – благодарить Эверама за Его дары.

Губы Джоны дрогнули при звуке имени, которым Джардир назвал Создателя, но он кивнул, будучи удовлетворен в целом.

– Создатель, – Джона взял чашку обеими руками, словно подношение, – благодарим Тебя за эту пищу и питье, символ жизни и Твоих щедрот. Даруй нам силу, чтобы лучше служить Тебе, и благослови нас и всех, у кого нет стола, чтобы собраться сегодня вечером.

– Так себе щедроты в этом году, – пробормотала Элона, взяв сухое печенье и с отвращением сморщив нос. Внезапно она вздрогнула и возмущенно посмотрела на дочь. Джардир догадался, что Лиша пнула мать под столом.

– Увы, угощение скромное, – признала Лиша, когда Джардир перехватил ее взгляд, – но наш поселок страдает от тягот войны. Тысячи беженцев ни за что ни про что потеряли все, что имели, и многие лишились близких.

– Ни за что ни про что? – прошептал Ашан на красийском. – Избавитель, они оскорбляют тебя и твой священный путь!

– Нет! – прошипел Аббан. – Это испытание. Отвечай осторожно.

Ашан сердито посмотрел на Аббана.

– Тихо, оба! – прошипел Джардир, отвел взгляд от Лиши и ее матери и кивнул рачителю.

– Ваша молитва над хлебом во многом похожа на нашу, – произнес он. – Мы в Красии молимся даже над пустыми тарелками, ибо если на то будет воля Эверама, они укрепят силы вернее, чем полные.