25 июня. Глупость или агрессия? - Марк Солонин

Дальше — меньше. «4 июля ни основании личного приказа начальника штаба Северо-Западного фронта из состава 3-й танковой дивизии был взят мотострелковый полк с мотоциклетной ротой от 5-го мотоциклетного полка, которому была Поставлена отдельная задача…» [342]. Таким образом, мехкорпус (сократившийся уже до размера одной танковой дивизии) остался почти без собственной пехоты. В такой ситуаций возможность ведения успешных боевых действий зависела от организации тесного взаимодействия с пехотой соседних стрелковых соединений.

Теоретически пехота была. На линию Псков–Остров (а на этой линии, кроме естественной речной преграды, были еще и бетонные доты псковского и островского укрепрайонов) из резервов Ставки выдвигался 41-й стрелковый корпус (118-я сд, 111 -я сд, 235-я сд, 90-я сд). К 4 июля две дивизии 41-го СК (118-я и 111-я) уже прибыли в указанные районы развертывания. В этот день, 4 июля 1941 г. 1-я танковая дивизия вермахта, практически без боя, заняла г. Остров. В руках противника оказались два (автомобильный и железнодорожный) невзорванных моста через р. Великая. Захватив Остров и мосты через Великую, немецкие танковые соединения выходили на «финишную прямую» для рывка на Ленинград. В 2 часа ночи 5 июля 1941 г. штаб Северо-Западного фронта отдает очень короткое боевое распоряжение № 14:

«Первое. В результате боя 4.7.41 г. противник захватил Остров.

Второе. С рассветом совместными действиями 111-й стрелковой дивизии и 3-й танковой дивизии при поддержке авиации уничтожить противника в районе Остров, овладеть Остров и 111-й стрелковой дивизией полностью занять свою полосу обороны» [333].

Судя по докладу командира 1-го МК генерал-майора М.Л. Чернавского, бой за город Остров развивался следующим образом:

«…Атака началась в 15.25. В результате боя с танками и артиллерией противника 5-й танковый полк 3-й танковой дивизии выходом отдельных подразделений на левый берег р. Великая овладел гор. Остров, но не имея артиллерийской и авиационной поддержки (в бою участвовал только 3-й гаубичный артиллерийский полк в количестве 24 орудий, а авиация участия не принимала), в этом бою дивизия понесла от противотанкового и артиллерийского огня противника большие потери в материальной части и личном составе. Для закрепления занятого рубежа и очищения города от противника пехота отсутствовала (было до полутора батальонов 111-й стрелковой дивизии 41-го СК, а остальная пехота беспорядочно отошла).

…5 июля в 15.55 минут (т.е. через полчаса после начала атаки. — М.С.) противник при сильной артиллерийской и авиационной поддержке перешел в контратаку. 3-я танковая дивизия, не получив подкрепления (и особенно пехоты), упорно сдерживала атаку до 17 часов, но под ударом пикирующих бомбардировщиков, применивших зажигательные бомбы и горючую смесь, мощной артиллерии и минометов, неся большие потери, в 19 часов начала отход 5-м танковым полком по шоссе на Порхов, а 6-м танковым полком в северном направлении…» [345].

К исходу дня остатки танковых полков дивизии отошли по расходящимся направлениям на 50–60 км от Острова.

Командование Северо-Западного фронта дало несколько иную оценку произошедшего у Острова. 6 июля командиру 1-го МК было направлено следующее боевое распоряжение:

«1. Вы не приняли мер к установлению взаимодействия с пехотой и вводили Военный совет в заблуждение о том, что нет пехоты, в то время как она была в районе действий, там же были штабы 41-го стрелкового корпуса и 111-й стрелковой дивизии.

2. Несмотря на огромные потери немцев у Острова, Вы не проявили настойчивости и без основания начали отходить и своими донесениями о прорыве немцев вводили в заблуждение Военный совет фронта…

Обращаю Ваше внимание на недостойное поведение и приказываю: отход прекратить и принять участие в общем контрударе на Остров с целью окончательного разгрома немцев… Исполнение донести мне к 22.00 6.7» [333].

Исполнять было уже некому и нечем. По докладу командира корпуса «в 3-й танковой дивизии осталось, в 5-м танковом полку — 1 танк Т-28 и 14 танков БТ-7; в 6-м танковом полку — 2 танка КВ, 26 танков БТ-7». Всего 43 танка.

В начале июня 1941 г. в 3-й тд числилось 337 танков (Т-28 — 40, КВ-2, БТ-7 — 16). К 30 июня 1941 г, после марша от Порхова к Ленинграду, в район сосредоточения вышло 278 танков (26 «Т-28», 60 «Т-26», 192 «БТ-7») [362]. Дивизия поступила в распоряжение Северо-Западного фронта, имея на вооружении (по разным источникам) от 200 до 258 танков (в том числе —10 новейших тяжелых КВ, полученных с Кировского завода в Ленинграде). К 15 июля 1941 в полках 3-й танковой дивизии оставалось 4 танка «Т-28», 2 «КВ» и 16 «БТ-7». Всего 22 танка, или 7% от первоначальной численности. Огромные потери советских танков в бою у г. Остров подтверждаются и документами противника, согласно которым «1-й танковой дивизией было уничтожено в предмостном укреплении Остров свыше 140 танков» [346].

«6 июля боевым распоряжением командующего Северо-Западным фронтом № 020 3-я танковая дивизия подчинена командиру 22 СК. 7 июля шифртелеграммой № 881/Ш зам. начальника штаба Северо-Западного фронта передал распоряжение командующего о подчинении 3-й тд командиру 41-го СК… В результате этих переподчинений командир 22-го СК оставил в своем подчинении 5-й танковый полк, который был расположен на его участке, и в дивизию его не возвратил. 6-й танковый полк был подчинен командиру 41-го СК. Таким образом, с 7 июля 3-я танковая дивизия как самостоятельная боевая единица перестала существовать…» [345].

Встречный бой 5 июля у г. Остров стал фактически последним крупным танковым сражением 1941 года на северозападном направлении (Прибалтика—Ленинград). Тем не менее, в ходе того, что в советской историографии называется «Ленинградская стратегическая оборонительная операция» (10 июля — 30 сентября 1941 г.). Красная Армия потеряла 1492 танка [9]. С учетом названных выше потерь в Прибалтийской оборонительной операции общие потери на северо-западном стратегическом направлении с 22 июня по 30 сентября составили 4015 танков.

Действовавшая на этом направлении 4-я Танковая Группа вермахта к началу боевых действий имела в составе трех своих танковых дивизий (1-д, 6-д, 8-д) всего 563 танка (и еще 39 вооруженных лишь пулеметами «командирских танков»). Три четверти всего танкового парка 4-й ТГр (412 из 563) составляли легкие танки с противопульным бронированием, вооруженные малокалиберными (20 мм и 37 мм) пушками (Pz-II, Pz-35(t), Pz-38(t)). В 6-й танковой дивизии вермахта больше половины всех танков (155 из 232) составляли легкие чешские танки «Pz-35(t)» столь же устаревшие и изношенные, как и рассыпавшиеся на ходу БТ-5 из состава 24-й танковой дивизии 10-го МК. Безвозвратные потери 4-й ТГр вермахта к 10 сентября 1941 г. составили 121 танк, и еще 71 танк числился временно неисправным. За два с половиной месяца боев 4-я ТГр получила на восполнение потерь всего 2 танка, в результате в начале сентября 1941 г. число боеготовых танков группы снизилось до 373 единиц [184].

Последним с Карельского перешейка был снят и направлен навстречу наступающим немецким дивизиям 10-й мехкорпус. 5 июля 1941 г. в штаб 23-й армии и 10-го мехкорпуса поступили приказы о незамедлительной переброске танковых соединений корпуса в район южных пригородов Ленинграда, т.е. к месту довоенной дислокации 10-го МК. Вечером 5 июля первые эшелоны с танками ушли со станций Тали и Яски, к 7 июля 21-я и 24-я танковые дивизии сосредоточились в районе Пушкин–Гатчина. Их боевые действия на фронте 2-й советско-финской войны на этом завершились. Вероятно, если бы весь бензин, потраченный на передислокацию двух танковых дивизий от Гатчины к Выборгу и назад, просто вылили на сопредельную финскую территорию эффект был бы большим. По крайней мере, лес у станции Иматра точно бы сожгли дотла…