Неприятности – мое ремесло - Рэймонд Чандлер

– Возьми два домкрата, Арт. У него два колеса спустило.

Худой мужчина сглотнул. Потом побрел в угол гаража, надел плащ и кепку, взял торцовый ключ, два домкрата, ручной и тележечный, и подтащил инструменты к воротам.

– Машина на шоссе? – Голос его звучал почти ласково.

– Да. Если вы заняты, можете поставить мою запаску.

– Он не занят, – ответил мужчина в коричневом и принялся разглядывать свои ногти.

Арт вышел, прихватив инструменты. Ворота снова закрылись. Я перевел взгляд на «бьюик». На Лэша Йегера я не смотрел. Сомнений в том, что это Лэш Йегер, у меня не было. Вряд ли в гараже могли появиться два человека по имени Лэш. Я не смотрел на него, чтобы случайно не выдать себя, – вместо Лэша я видел распростертое тело Ларри Батцеля.

Он тоже посмотрел на «бьюик».

– Тут мелкий ремонт внутренней обшивки, – растягивая слова, пояснил он. – Но у хозяина водятся деньги, а его шофер не прочь заработать несколько долларов. Вы ведь знаете, как это делается.

– Конечно, – кивнул я.

Тянулись минуты. Медленно, не торопясь. Снаружи послышался звук шагов, и ворота распахнулись. Свет из гаража осветил струи дождя, превратив их в серебряные нити. Арт вкатил внутрь два покрытых грязью спущенных колеса, толчком ноги закрыл створку ворот и позволил одному колесу упасть набок. Дождь и свежий воздух его явно взбодрили. Он со злостью посмотрел на меня.

– Сиэтл, – проворчал Арт. – Сиэтл, черт бы тебя побрал.

Человек в коричневом закурил, словно ничего не слышал. Арт стянул с себя плащ, установил колесо на разжимное приспособление, резким движением сдернул покрышку, вытащил камеру, завулканизировал ее в спущенном состоянии. Затем, нахмурившись, шагнул к стене, схватил насос, накачал в камеру воздух, чтобы придать ей форму, поднял обеими руками и понес к ванне с водой.

Я, конечно, свалял дурака, но их действия были на удивление слаженными. С тех пор как Арт вернулся с моими колесами, они даже не взглянули друг на друга.

Арт небрежно подбросил накачанную камеру, поймал, широко расставив руки, хмуро осмотрел, вдруг быстро шагнул ко мне и с размаху надел ее на меня, так что мои голова и плечи оказались внутри.

Затем прыгнул мне за спину, всем телом налег на камеру, и она опустилась вниз, плотно обхватив мне грудь и руки. Кисти у меня остались свободными, но пистолет я достать не мог.

Человек в коричневом вытащил правую руку из кармана и шагнул ко мне, подбрасывая на ладони тугую «колбаску» из десятицентовых монет.

Я отклонился назад, затем резко подался вперед, вкладывая в это движение вес всего тела. Но Арт внезапно отпустил камеру и ударил меня сзади коленом.

Я упал, но долететь до пола не успел. Кулак, утяжеленный стопкой монет, встретил меня на полпути. Момент и сила удара были рассчитаны точно, а мой собственный вес лишь усилил эффект.

Я отключился – улетел, словно комок пыли на сквозняке.

Похоже, это женщина, и она сидит рядом с лампой. Свет был направлен мне в лицо, и поэтому я снова прикрыл глаза и попытался рассмотреть женщину сквозь опущенные ресницы. Волосы у нее были цвета платины, и голова сияла, словно серебряная ваза для фруктов.

На женщине было зеленое дорожное платье с лацканами, как у мужского костюма, на которые ниспадал широкий белый воротник блузки. На полу стояла блестящая сумка с острыми углами. Женщина курила, а у ее локтя стоял высокий стакан с каким-то светлым напитком.

– Привет, – сказал я, приоткрыв один глаз.

Эти глаза я видел в подержанном «роллс-ройсе» у клуба «Сарди». Ярко-синие, очень мягкие и нежные. Такие глаза не могут быть у шлюх, охотящихся за богатыми парнями.

– Как вы себя чувствуете? – Голос у нее был тоже мягким и нежным.

– Отлично, – ответил я. – Только кто-то построил у меня на челюсти бензозаправочную станцию.

– А что вы ждали, мистер Кармади? Орхидеи?

– Вам известно, кто я?

– Вы крепко спали. У них была уйма времени, чтобы проверить ваши карманы. Они могли сделать с вами все, что угодно, даже забальзамировать.

– Точно.

Я мог двигаться, но совсем чуть-чуть. Оказалось, что мои руки скованы наручниками за спиной. Верхом справедливости это не назовешь. От наручников веревка отходила к лодыжкам, обвивала их несколько раз и исчезала внизу, за диваном, вероятно привязанная к чему-то еще. Я был беспомощен, как будто меня запихнули в гроб.

– Который час?

Она опустила взгляд на запястье, сквозь завитки сигаретного дыма:

– Десять семнадцать. Число сказать?

– Это дом рядом с гаражом? А где ребята – копают могилу?

– Не волнуйтесь, Кармади. Они вернутся.

– Если у вас нет ключа от наручников, вы могли бы поделиться со мной этим напитком.

Она тут же встала и подошла ко мне, держа в руке высокий стакан с янтарной жидкостью. Я ощутил ее нежное дыхание и, вытянув шею, глотнул из стакана.

– Надеюсь, они не причинят вам вреда, – холодно произнесла женщина и шагнула назад. – Ненавижу убийства.

– И это жена Джо Месарви. Как не стыдно. Дайте мне еще глоток.

Она вновь поднесла стакан к моим губам. Жизнь начала возвращаться в мое замлевшее тело.

– Вы мне нравитесь, хоть ваше лицо и похоже на боксерскую грушу.

– Пользуйтесь случаем, – ответил я. – Это скоро пройдет.

Она быстро оглянулась, как будто прислушиваясь. Одна из двух дверей комнаты была распахнута настежь. Женщина посмотрела в ту сторону и побледнела, но я слышал только шум дождя.

Она снова села у лампы.

– Зачем вы явились сюда и суете голову в петлю? – Женщина медленно выговаривала слова, глядя в пол.

Ковер состоял из красных и рыжих квадратов. Яркие зеленые сосны на обоях, синие занавески. Мебель – по крайней мере, та, что я мог видеть, – выглядела как на рекламе, расклеенной на автобусных остановках.

– У меня есть для вас роза, – сказал я. – От Ларри Батцеля.

Женщина взяла что-то со стола и покрутила в руке. Это была маленькая роза, оставленная для нее Ларри.

– Я ее получила, – тихо произнесла она. – Там была еще записка, но они ее не показали. Записка предназначалась мне?

– Нет, мне. Ларри оставил ее на моем столе – а потом ушел, и его застрелили.

Ее лицо словно распалось на части – такое случается в ночных кошмарах. Рот и глаза стали похожи на черные провалы. Женщина не издала ни звука. Через какое-то время лицо стало прежним, невозмутимым и прекрасным.

– Этого они мне тоже не сказали. – Ее голос был еле слышен.

– Его застрелили. – Я старался выбирать слова. – Ларри узнал, что Джо и Лэш Йегер сделали с Дадом О’Марой. И его убрали.