Вельяминовы. Время бури. Книга вторая - Нелли Шульман

В последнее время, Эстер стали приглашать в кафе коллеги. Она всегда оплачивала свою половину счета: «Считайте это американской привычкой». Она помнила, как бывший муж, с карандашом в руках, проверял ее расходы, выговаривая за каждый потраченный гульден.

– Пошел он к черту… – взяв сумочку итальянской работы, она насадила на голову шляпку, – надеюсь, я его больше никогда не увижу.

Она пошла пешком. Вечер был ясным, звездным, ей хотелось подышать после суток в госпитале. Подъезд «Европы» освещала многоцветная, электрическая вывеска. Подъезжали такси, пахло духами, и сигарами. Эстер, внезапно, закрыла глаза:

– Хочется, ненадолго, не думать о цифрах на банковском счете. Хочется швейцарские часы, или драгоценности, в которых мадемуазель Аржан снимают… – в последнем Vogue актрису сфотографировали в брюках и смокинге. Гладко причесанная голова была повернута в профиль, в ушах висели тяжелые, бриллиантовые серьги. Она позировала рядом со скульптурой Бранкузи, в огромной гостиной, со шкурой тигра на половицах черного дерева, с мраморным камином:

– Мадемуазель Аржан у себя дома… – прочла Эстер. Она посмотрела на смокинг:

– Надо и мне такой завести, вместо халата из шотландки. Тем более, халат мне велик, стал. Буду в смокинге кашу детям варить… – она рассмеялась. Тонкие, длинные, унизанные кольцами пальцы актрисы, казалось, никогда в жизни не держали ничего, кроме бокала шампанского.

Она отдала пальто, у входа в ресторан:

– Столик на имя мистера Джона Брэдли. Он ждет… – кузен, по телефону, весело объяснил:

– Я здесь инкогнито, так сказать. Надеюсь, что ты сохранишь тайну… – Эстер оглядела зал. Невысокий, светловолосый юноша, в хорошо сшитом, твидовом костюме, шел к ней, держа букет белых роз. Эстер протянула руку:

– Большое спасибо, мистер Брэдли… – он был похож на отца. Светло-голубые, прозрачные глаза посмотрели на нее. Кузен, почему-то покраснел:

– Вам спасибо… – Джон отодвинул стул, Эстер передала букет официанту: «Я вас только на фото видела».

– Я тоже, – сумел выдавить из себя юноша. Она напоминала греческую богиню, высокая, тонкая, с изящным носом, и большими, пристальными глазами. Светлые волосы падали на плечи. Джон подумал:

– Будто шлем. Она похожа на амазонку. Ты здесь ради дела, не забывай… И вообще, зачем ты ей нужен, мальчишка… – он откашлялся: «Здесь отличное шампанское, кузина».

– Я заметила… – она изучала винный лист. Джон, решительно, сказал официанту: «Бутылку „Вдовы Клико“, пожалуйста». Откинувшись на спинку стула, достав сигарету, Эстер размяла ее длинными пальцами: «Мое любимое шампанское, кузен Джон».

Юноша, облегченно, выдохнул, широко, счастливо улыбаясь.

Отец сказал Джону о задании только за день до отъезда, в городском особняке, на Ганновер-сквер. Леди Кроу почти переселилась на вокзал Ливерпуль-стрит, куда приходили поезда из порта Харидж, с еврейскими детьми, из Германии. Отец и Джон сидели у камина, в библиотеке, под тяжелой, золоченой рамой картины. Ворон держал румпель, на палубе «Святой Марии» пылали мешки с порохом.

Передав отцу стакан с виски, Джон взглянул на картину:

– Стивен на него похож. Бедный, он все никак не верил, что Констанцы больше нет. Она не могла покончить с собой, она здравомыслящий человек… – Джон, все больше, склонялся к мысли, что кузина была убита:

– Мало ли что Майорана в голову пришло… – думал юноша, – он итальянец, вспыльчивый человек. Хотя он мне показался спокойным… – они со Стивеном обшарили все южное побережье Италии, летали в Палермо. Самолет кузена целые дни проводил над открытым морем. Летчик, наконец, мрачно заметил:

– Все бессмысленно. Полиция заверяет, что трупов на берегу не нашли. Три месяца миновало. Здесь средняя глубина, миля, а то и больше… – лазоревые, как море, глаза, внимательно смотрели на легкие волны. Стивен резко потянул на себя штурвал: «Хватит».

Вернувшись, домой, кузен согласился испытывать новый маршрут через Северную Атлантику. Самолет Люфтганзы, Focke-Wulf Condor, впервые совершил беспосадочный полет из Берлина в Нью-Йорк и обратно. Рейс был рекламным, но Питер сообщил, что Люфтганза всерьез рассматривает возможность организации постоянных полетов, не только в Нью-Йорк, но и в Токио. Отец заметил:

– Черт с ними, с пассажирскими перевозками. Подобная модель… – он посмотрел на снимок, – в случае войны, перейдет во владения Люфтваффе. Дальний бомбардировщик, морской разведчик… – взяв палку, он прошелся по библиотеке. Декабрь стоял теплый, в саду зеленела трава. Отец рассматривал голубое небо. Герцог не поворачиваясь, вздохнул:

– В случае войны… Отсюда… – он указал на потолок библиотеки, – до баз Люфтваффе на побережье Северного моря, не больше часа полета, милый мой. Чтобы снести Лондон с лица земли, не понадобятся дальние бомбардировщики… – отец потрещал костяшками сухих пальцев: «Но мы подобного не позволим. Пусть обкатывают полеты через Атлантику, – он махнул рукой на север, – нам пригодится воздушный мост в Америку».

Стивен Кроу отправился в Шотландию, на аэродром Прествик, под Глазго. Машины уходили на запад, к побережью Канады, на базу Гандер, на острове Ньюфаундленд. Пока путь занимал девять-десять часов, но летчики хотели сократить время до семи. Джон даже не знал, какие самолеты используются в Прествике. От западного побережья Шотландии до Ньюфаундленда, было больше двух тысяч миль. Джон разбирался в авиации. Расстояние лежало на пределе возможностей современной техники: «Они пробуют разные модели, – коротко сказал отец, – посмотрим, что получится». Джон, поежившись, представил себе холодную, зимнюю, воду Северной Атлантики.

Рассматривая сад, герцог усмехнулся:

– Юджиния рассказывала. Ее избиратели, в Ист-Энде, в очереди стояли, чтобы детей по домам разобрать. В Ньюкасле, на заводах, то же самое было… – он помолчал:

– Питера в следующем году мы оттуда выдернем. Нельзя больше рисковать. Посидит пару месяцев в тюрьме, об аресте узнают в Берлине… – отец вернулся в кресло.

Они заговорили о финансах.

Питер предложил использовать фирму Рихтера, в Цюрихе, для отправки денег в Берлин. Герцог навел справки. Контора занималась серыми операциями, но была вне подозрений. Герр Рихтер, родившийся в Юго-Западной Африке, долго жил в Аргентине. Предприниматель погиб в автокатастрофе, в Швейцарских Альпах. В полицейском отчете, присланном из Швейцарии, говорилось, что Рихтер не справился с машиной, во время сильного дождя. Он оставил вдову и дочь. Четырнадцатилетняя девочка училась в закрытом католическом пансионе. Судя по досье, Рихтеры поддерживали нацистскую партию. Герцог вздохнул:

– Фирма может оказаться подставной конторой СД, но, в случае войны, никак иначе помощь в Берлин не отправить. Питер вернется сюда, и займется организацией, – он поискал слово, – канала финансирования… – отец задумался:

– Вряд ли ими заправляет СД. Скорее всего, бизнес, как много других компаний, в Швейцарии. Делают деньги, не задумываясь об их происхождении… – они получили снимок надгробия герра Рихтера. Вдову и дочь герцог велел не фотографировать, такое было бы опасно. По донесениям из Цюриха, женщина вела спокойную жизнь. Она выезжала из Швейцарии только на Лазурный Берег, отдыхать. В Германии, или других сомнительных местах, фрау Рихтер не появлялась: