Я был адъютантом Гитлера. 1937 - 1945 - Николаус фон Белов

12 января Герингу исполнялось 52 года. Празднование дня рождения проходило в Ставке фюрера, и Гитлер сердечно поздравил юбиляра.

В этот же самый день на центральном участке Восточного фронта началась задуманная с далеко идущими целями крупная наступательная операция русских . Массированным применением артиллерии и танков, а также введенными в сражение большими силами Красная Армия прорвала немецкий фронт и двинулась в направлении Верхней Силезии и Одера, добившись уже в первые дни серьезных успехов. Гитлер тщетно пытался закрыть прорыв, подбросив один корпус из Восточной Пруссии. Он понял: это, верно, начало конца, а потому вечером 15 января выехал в Берлин и больше уже никогда, за исключением коротких выездов на фронт, столицу рейха не покидал.

Крупное русское наступление, широко развернувшееся от Сандомирского плацдарма до района севернее Варшавы, встречало всюду на своем пути измотанные и понесшие большие потери немецкие соединения. Командующие группами войск и армиями, а также начальник генерального штаба сухопутных войск советовали уклониться от удара русских, чтобы приобрести большую свободу маневра. Но Гитлер и слышать об этом не хотел. Он со всей твердостью требовал: стоять и ни шагу назад! Это создало для наших дивизий отчаянное положение и лишило их всякой возможности упорядоченной обороны. Некоторые командующие действовали на собственный страх и риск, давая приказы в соответствии с местными условиями. Это самоуправство Гитлер тотчас же заметил и немедленно вмешался в вопросы командования. Так, он заменил командующего группой армий «Центр» генерал-полковника Харпе генерал-полковником Шернером, 26 января он поменял генерал-полковника Райнхардта на генерал-полковника Рендулича, а 30 января генерала Хоссбаха – на генерала Мюллера.

Хоссбах стал жертвой интриг партийных инстанций. Гау-ляйтер Восточной Пруссии Кох то и дело слал в Берлин пышущие яростью доклады насчет действий Хоссбаха, и Гитлер принес этого энергичного командующего армии в жертву высокопоставленному партийному функционеру.

Эти первые недели 1945 г. поставили командование сухопутных войск в такое неприятное и критическое положение, которое даже трудно себе представить. Но Гитлер твердо придерживался своего руководящего принципа, который, возможно, и был обоснованным для зимы 1941-42 г.: не отдавать по собственной воле ни одного квадратного метра захваченной земли. Однако нынешнее превосходство русских в силах на всем Восточном фронте было столь велико, что следовать этому приказу уже не был в состоянии ни один генерал. Все население Восточной Пруссии спасалось бегством. Дороги были забиты, и передвигаться по ним войскам стало почти невозможно. Большой части беженцев так и не удалось перейти через Вислу на территорию рейха. Русские прижали их к Балтийскому морю, где, однако, все-таки была хоть какая-то надежда на эвакуацию нашими военными кораблями. Многие колонны беженцев оказались смятыми наступающими русскими войсками. Людям приходилось переживать неописуемые страдания. Потери среди беженцев были невероятными.

На южном участке Восточного фронта русские в последние дни января перешли через Одер юго-западнее Бреслау. Результатом явилась потеря нами верхнесилезско-го промышленного района. Этот город оказался в ближайшие дни окруженным и ценой огромнейших потерь отбивался вплоть до своей капитуляции 6 мая.

Против мощного продвижения русских на центральном участке Восточного фронта Гитлер бросил группу армий «Висла» под командованием Генриха Гиммлера. Это решение было встречено всеми компетентными военными с большим недоверием и скептицизмом. Подчиненные Гиммлеру войска в значительной мере состояли из отставших и отбившихся от своих частей солдат и совершенно измотанных в предыдущих боях соединений, способных бороться только за выигрыш времени. Прорыв на Одере оказался для русских удачным. Красная Армия стояла теперь у Кюстрина, Франкфурта-на-Одере и южнее вдоль Нейссе, примерно до Герлица, и пока вперед не шла. Русский главнокомандующий маршал Жуков прилагал усилия, чтобы подтянуть отставшие соединения своих войск.

Подобно тому как развивались события на фронте в восточной части нашего рейха, на Западе англичанам и американцам удалось тоже форсировать свое продвижение. На рубеже 1944-1945 гг. войска западных союзников надеялись подойти к Берлину раньше русских. Если этого не произошло, то именно благодаря той твердой дисциплине, которая все еще удерживала немецкие соединения от распада. Нежелание мириться со своей неизбежной судьбой было у них сильнее безнадежности.

В январе я несколько раз выезжал в район Гарца и до Ордурфа в Тюрингии. На этом учебном военном полигоне строилась новая Ставка фюрера. Работы шли медленно. Причин ускорять их я не видел. Гораздо сильнее интересовали меня огромные подземные цеха неподалеку от Нордхаузена, где заключенные этого концлагеря собирали в большом количестве «Фау-2». Насколько мне удалось установить, с заключенными здесь наверняка обращались приличнее и в общем они находились в несколько лучшем состоянии, чем в других концлагерях. И все же картина была угнетающая: узники, старающиеся каторжным принудительным трудом в этих огромных заводских цехах купить себе жизнь! Их прилежная работа в конечном счете была абсурдна, ибо откуда же теперь запускать производимые ими ракеты, чтобы они долетели до своих целей в Англии? Ничто в те недели не могло показать мне яснее тщетность всех лишь затягивающих войну усилий, чем посещение этих подземных цехов.

30 января, в день 12-й годовщины своего прихода к власти, Гитлер в последний раз выступил по радио перед немецким народом. Чего еще мог потребовать он от этого народа, кроме как биться до последнего! «Мы преодолеем и это бедственное состояние, – сказал он, а потом добавил: – И в борьбе этой победят не Внутренняя Азия, а Европа!». Многие его слушатели все еще цеплялись за соломинку «чудо-оружия», которое в последнюю минуту повернет их судьбу.

Через несколько дней поступили первые сообщения о Крыме и Ялте, о встрече глав государств Рузвельта, Сталина и Черчилля. Они собрались там, чтобы обсудить раздел рейха. Хотя Гитлер и велел проинформировать его о конференции, однако к сообщениям о ней остался на редкость равнодушен, как будто все это его уже не касалось. 13 и 14 февраля произошли два ужасных воздушных налета англичан и американцев на Дрезден. Никто не ожидал в то время бомбежек немногих еще не разрушенных городов, переполненных беженцами. Это был террор против беззащитного гражданского населения, лишенный всякого военного смысла, удар по всему немецкому народу. Разрушения превосходили все, что довелось пережить германским городам за всю войну. Было разбомблено более 12000 домов, насчитывавших 80000 квартир. Навсегда погиб прекрасный старинный город на Эльбе. Сообщалось о 135000 до 300000 погибших. Число их из-за огромной массы беженцев можно было определить только приблизительно. Своими последними крупными воздушными налетами на германские города западные союзники показали их отношение к немецкому народу. В эти дни Гитлер неоднократно высказывал решимость разорвать Женевскую конвенцию, но его каждый раз удерживал от этого шага Йодль. Было просто удивительно, что при таких страшных налетах все еще функционировали службы спасения и помощи пострадавшим.

24 февраля Гитлер созвал в Имперской канцелярии рейхеляйтеров и гауляйтеров. Все они находились в состоянии внутреннего напряжения. Гауляйтера Дрездена Мучмана окружили и расспрашивали о судьбе города. Гауляйтерам рейнских городов пришлось держать ответ и докладывать о боях на Западе. Гауляйтер Эрих Кох из Восточной Пруссии не явился. Его гау уже почти полностью была окружена русскими. Отсутствовал и гауляйтер Ханке из осажденного Бреслау. Царило настроение во всем обвинять Гитлера. Вошедший в зал фюрер вызвал у собравшихся чувство сострадания. Он сгорбился и постарел.