Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын

что ему нужно для поддержания жизни в его растительной древесной части. А днём, когда под действием солнечного света в нём просыпается животное, он начинает охоту на живых существ. Для их поглощения есть у него дупло на передней части ствола. Причём анкелодаг использует в пищу только головы, потому что именно в мозгах содержатся нужные вещества для поддержания его животной составляющей. Глаза закрываются веками из непробиваемой коры, однако и сама оболочка глаза очень прочна.

– Точно! – подтвердил Конрад. – Я лично пустил стрелу в самый центр его зрачка. Она отлетела, как от каменной стены. А один из наших всадил ему в глаз болт из арбалета. Он застрял, как заноза, и монстр просто смахнул его веткой.

– Можно пробить его глаз только из баллисты, проводились такие опыты, но у нас нет баллисты, – задумчиво проговорил Гвидо. – И доспех твой волшебный, герцог, против него, что ореховая скорлупа для щелкунчика.

– Пока мы баллисту сюда притащим, он полкоролевства сожрёт, – прикинул Бертран.

Повар поведал ещё, что обоняние у анкелодагов отсутствует, слух слабый, но они очень тонко чувствуют вибрации земли, особенно ночью, когда пускают в неё корни, поэтому к ним невозможно подобраться незамеченным. Единственное, чего они боятся, – это огонь. Но чтобы поджечь анкелодага, огня должно быть очень много, за ночь монстр весь пропитывается водой.

– Откуда ты всё это знаешь, Гвидо? – удивился Закари.

– Я же говорил, мой дед был знахарем. Его ещё называли колдуном или ведьмаком, но это люди несведущие – ведь он носил крест и ходил в церковь. Так вот он готовил меня себе на смену. Многому научил, многое заставил прочесть. А я захотел стать кулинаром. Но в последнее время во многом из-за того, что познакомился с тобой, Закари, мне всё чаще приходится прибегать к знахарству.

– Так чего проще? Давайте запалим лес, и дело с концом! Чёртов мох полыхнёт так, что ни одной древовидной твари не уцелеть, – обрадовался своей сообразительности Бертран.

– Погоди, – остановил его герцог. – А откуда берутся эти твари?

– Вот! Хороший вопрос, – Гвидо задрал палец кверху. – Анкелодаги появляются в результате колдовских чар. Ведьма опаивает волшебным отваром человека, которого хочет таким образом извести, и он превращается в монстра. В связи с этим у меня к тебе несколько вопросов, Конрад, – повар посмотрел на лучника. – Первый. Где Пропаганда?

– Шут её знает. Она, как обычно, в случае чего в сову сразу обращается и улетает, – ответил, подумав, Конрад. – Вчера они с Питером о чём-то повздорили, она выскочила из его палатки с проклятиями на устах, и только крылья захлопали.

– Понятно. Второй вопрос. Откуда появился монстр?

– Наверное, из лесу вышел. Откуда же ещё? – пожал плечами лучник.

– Спрошу по-другому. При каких обстоятельствах его впервые заметили?

– Да при таких, что он стал хватать наших ребят и бошки им откусывать. Там такая суета началась, что ты… Я сам не видел, но говорят, что он из палатки Питера выломился и давай хватать всех подряд.

– И последний вопрос. Кто-нибудь видел обезглавленное тело Питера?

– Нет. Я лично прибежал на место, где его палатка стояла – чем чёрт не шутит, Питер из любых передряг выкручивался. Но не в этот раз… Там валялась его одежда, вся разодранная, и сапоги, по швам лопнутые.

– То есть ты хочешь сказать, что всем он только головы откусывает, а с Питера зачем-то одежду содрал и целиком проглотил?

Конрад развёл руками.

– Получается так.

– Скажи-ка, друг Конрад, а сколько глаз у чудища?

– Так один. Здоровый, как блюдо. В аккурат над дуплом.

Тут Закари осенило:

– Я понял, к чему ты ведёшь, Гвидо. Ты хочешь сказать, что монстр этот и есть Питер!

– Точно так. Ведьма эта, Пропаганда, его в монстра и превратила. Поэтому вот что я вам скажу, ребята: поджигать его нельзя и из баллисты стрелять тоже. Это при условии, если он нам живой нужен. Нужен же?

Закари активно закивал.

– Очень! Так как же быть тогда?

– Надо с него чары снять. Можно было бы убить ведьму, наложившую заклятие, тогда бы оно спа́ло само собой. Но где ж её теперь сыскать? Спасибо деду, есть у меня рецепт зелья Отмены. И ингредиенты для него у меня всегда с собой – в такое время живём, надо ко всему быть готовым… Единственная загадка – это как в анкелодага зелье это влить. Ну да ладно. Это мы завтра придумаем – утро вечера мудренее. А я пошёл варить, дело это долгое, боюсь, до утра провозиться.

Проснулся Закари оттого, что Гвидо бесцеремонно тряс его за плечо. Едва он продрал глаза, как повар сунул записку, накарябанную неровным почерком на клочке пергамента. В записке значилось:

Я тут покумекал. Один только способ есть, как гвидово зелье в чудище поместить. И окромя него ничего мы не придумаем.

А в последнее время что-то и со службой не то, и в трусости меня упрекают, а это старому воину терпеть невмочь. А я лишь хочу, чтоб по уму всё было, чтоб без лишних жертв.

Добро бы ещё жена была да детей мал-мала… Но дома ждут только вино и старость. Может, в другой жизни найду любовь и счастье. А из этой хочу уйти красиво, как подобает воину.

Посему полагаю, что жизнь Питера Одноглазого гораздо нужней моей и приношу себя в жертву в надежде, что поступок сей оценён будет по достоинству.

Жаль, больше не отведать мне твоего сказочного жульена, Гвидо.

А вы, ваша светлость, оруженосца себе помоложе да порасторопнее найдите.

Бывайте, други. Не поминайте лихом!

За сим остаюсь вечно ваш

Бертран Парти́к.

Мех, в который повар перелил зелье, валялся пустой. Лошади Бертрана среди остальных не было. Закари, Гвидо, Конрад и ещё с десяток всадников поскакали в сторону худой лесной речки неподалёку, где, по всей вероятности, должен был заночевать анкелодаг.

На земле в луже какой-то отвратительной на вид зелёной массы лежал голый Питер и медленно моргал единственным глазом. В нескольких метрах валялись обезглавленные тела Бертрана и его лошади.

– Это он из-за меня… – Закари протянул руку в сторону оруженосца. Голос и рука его дрожали.

– Не кори себя, – обнял его Гвидо, – за тобой вины нет. А Бертраша – герой. Он хороший способ придумал, другого всё равно не было. Надо, чтобы бард какой-нибудь песнь о нём сложил.

28. День 17-й.

И снова 32/08 очнулся от гипносна с неприятным чувством. Кроме потери друга и оруженосца он понёс ещё одну досадную, практически невосполнимую потерю. Произошло следующее. После