Фанфик по Аркейн - Grishocs

коротко стриженные рукой своей матери, и она имела боевитый характер, одетая в белую майку и коричневые штаны. Вторая была поменьше, ей на вид было лет девять, также была коротко стрижена матерью и носила синюю рубашку с синими брюками, как и цвет волос, и серебристо-голубые глаза. Создавалось впечатление, что синий — ее любимый цвет. Сейчас они играли, не подозревая, что завтра лишатся родителей и обретут нового отца. Но это будет завтра, а сейчас синеволосая девочка замерла с выпученными глазами и открытым ртом, смотря на свою сестру.

Также подумав, что ее сестренка испугалась, стала разгонять воображаемых монстров, подходя ближе к сестре и обнимая ее.

— Пока я здесь, тебя не тронет ни один монстр. — говорит Вай.

Вот только синеволосая девочка не собиралась успокаиваться, наоборот, оттолкнув сестру, она стала разглядывать помещение, себя. И чем больше она понимала, тем больше впадала в панику. Начав причинять себе боль в попытках развидеть то, что видит.

— Паудер, что с тобой? — забеспокоилась ее сестрёнка, не понимая ее поведения. И, стараясь ее как-то успокоить, стала пытаться обнять.

Джинкс не ответила, а это была именно Джинкс, так как Рин своим нежеланием расставаться и хаусом в душе прихватил и душу Джинкс, перемещаясь во времени и пространстве. Теперь уже синеволосая девочка не понимала, что происходит. У нее началась паническая атака, ей казалось, что она сошла с ума, потому что такого не может быть. На ее крики прибежали родители, чем еще сильнее ввергли Джинкс в первую в этой жизни истерику. От всего пережитого девочка стала терять сознание. Но перед тем как упасть в обморок, она тихо произнесла:

— Рин.

Глава 34

Утро встретил лежа на полу, наблюдая за тем, как комната наполняется светом. Всё, что я хотел, это сдохнуть, вот только теперь окончательно. Самое главное — это то, что я не хотел повторять путь заново. Еще больше всего на свете я не хотел видеть местную Паудер, так как это сведет меня с ума. Из чего и родился план, план, как поломать всё к чертям. Завтра, вернее, сегодня родители этого тела, да и многие родители, как и родители Джинкс с Вай, должны погибнуть на мосту. И план состоит в следующем. Прийти на мост и покромсать всех, всех миротворцев. С надеждой, что это хоть как-то изменит мир. И даст местно Паудер вырасти в кругу родителей. Осталось только дождаться вечера.

Не выдержав долгого ожидания, я вылез в окно и пошел на мост. В воздухе уже летали ароматы предстоящего безумия. Оно выражалось в том, как люди себя вели. Что они делали и о чем разговаривали. Выйдя на мост, я прошел на середину. Я не знал, когда все начнется, но вроде, если судить по еще одной прошлой жизни, то где-то вечером, когда у людей заканчивался рабочий день. Странно, что они не плюнули на работу изначально и не пошли днем.

Стоя в коричневых брюках и серой рубашке, изорванной в районе сердца. С большим обилием пятен от засохшей крови, особенно спереди. Создавалось даже ощущение, что рубашка бордового цвета, а не серая, как изначально было. Я стоял, облокотившись на перила, и смотрел вдаль, ожидая начала действий. Иногда, когда мне надоедало смотреть на проплывающие лодочки под мостом, я разворачивался и наблюдал за людьми. В руках я вертел маску.

Ближе к вечеру стали собираться люди что с одной стороны, что с другой. Кто-то кричал, кто-то призывал взяться за оружие, но на мост пока никто не шел. Пилтоверские миротворцы тоже готовились к отражению атаки. Выставляли щиты и надевали свои маски и каски. Посмотрев на опускающееся солнце за горизонт, я надел маску на лицо и стал выходить на центр моста. Мысленно отмеряя место, до которого подпущу людей. Я уже потренировался телепортироваться и ускоряться в том домике. Всё было при мне, хотя в эти разы спину и лицо не жгло, видимо, осколков от хексядер во мне теперь нету.

Став посередине, правым боком к Пилтоверу, а левым к Зауну, от которого началось движение. Пока они медленно шли, но скоро должны побежать. Это чувствовалось по их настроению, а вот миротворцы стояли на месте, ожидая, когда подойдут Зауниты, они засели за щитами и выставили ружья. Ну что ж, значит, будем играть сначала на стороне Пилтовера.

Повернувшись лицом к приближающимся людям, я чуть сгорбился, так как узнал в них Вандера с Силко. Они были моложе, чем я помнил, но все же не узнать их было сложно. Вандер сегодня надел свои чугунные перчатки и сделал суровое лицо. Меня это даже немного позабавило. Приближающиеся люди заметили меня и стали притормаживать, интересуясь, чей это ребенок. Надетая маска никак не ощущалась, да и смотрел я больше исподлобья, чем прямо. Могли еще не разглядеть мое железное лицо. Ну да ладно, подпущу их где-то метров на пятьдесят и буду резать.

******

Сегодня тот самый день, когда чаша весов терпения была переполнена. Группа людей организовала восстание, желая добиться перемен и пересмотрения отношения к Зауну, который считали ресурсной помойкой. Ведь там находилось развитое производство, которое отравляло воздух Зауна. А все жители города приравнивались к преступникам, и отношение к ним было как к отбросам. Еще и рабский труд, мусор и отбирание всех патентов и разработок за копейки, а иной раз не давая ничего взамен. Их задача была пересечь мост и дойти до здания совета. И показать, что граждане в Зауне такие же люди. Вот только с первым, что они столкнулись, это чей-то ребенок, стоящий на середине моста.

— Чей это ребенок? — прокатилось по рядам, вызывая перешептывания. Ведь детей здесь не должно быть, и люди уже искали нерадивую мамашу, что отпустила свое чадо в такое время и в такое место. Хотя беспризорников хватало, но они не стремились попадаться людям на глаза без причины, особенно на мосту, где их может поймать любой миротворец.

Вандер стал выходить, чтобы узнать, кто его родители. Когда ребенок поднял черноволосую голову, первое, что бросилось в глаза, так это красные светящиеся глаза на голом серебристом черепе вместо лица. Второе — это порванная рубашка с пятнами засохшей крови. Вандер повидал многое и мог отличить краску от следов крови. Вот и здесь ребенок, стоящий перед ним, был в высохшей крови. Странное предчувствие опасности посетило Вандера, окинув взглядом мост, он не нашел ее, вот только шестое чувство шептало, что надо уходить, развернуться и бежать.

— Эй, парень, как