Кружева бессмертия - Юрий Пашковский

Хоббит крутанулся в прыжке, его фрактальные мечи вспороли воздух. Тонко засвистел ветер, здешний ветер, состоящий не из воздушных масс, а из бесноватых воздушных элементалей. Эльза содрогнулась, чуть не упав на ходу. Да, элементалей, но позади подчинявшихся стихии Воздуха существ двигалось эфирное октариновое кружево, в котором без труда угадывались контуры Сильифидэ. Витражи, получив оплеуху от магического ветра, рожденного взмахом клинков хоббита, треснули и затопили зал тысячами осколков. Эльза вскрикнула от неожиданности, но успела выставить энергетический Щит. От осколков защитил бы и более простой Воздушный Щит, но для его создания требовался Жест. Бросить Ангнир ради временного подчинения ветра было бы глупо.

Уолт ловко проскользнул под волной воздушных элементалей и Сильифидэ, взмахнул мечом навстречу хоббиту. Эльза, оказавшаяся в одиночку перед атакующей Стихией, вскинула Ангнир, меняя форму на покрытый шипами щит. Золотистое свечение от Копья Богов заставило элементалей в первом ряду испуганно заметаться, попытаться увернуться или вырваться за пределы воздушной волны. Но напирающие сзади элементали и эфирные скрепы, сковавшие слуг Воздуха, не позволяли избежать наложенного заклятиями магического предназначения. Не в силах стоять на месте, Эльза побежала навстречу воздушному потоку, пытаясь одновременно и вложить в Ангнир достаточное для сокрушения вражеских чар количество Силы, и разумно перераспределить оставшуюся в ауре магическую энергию.

Хоббит захохотал. Его мечи обрушились на меч Уолта, Сила столкнулась с Силой, чуть не оглушив Эльзу хлынувшими во все стороны дикими истечениями сложноорганизованных энергий; зал затрепетал и как будто застонал, словно тяжело раненный воин, и…

И ничего не произошло.

Элементали и Сильифидэ исчезли, точно развеянные контрзаклятиями, хоббит стоял напротив Уолта, снова скрестив руки на груди, а сам Магистр, тяжело дыша, двумя руками вцепился в эфес опустившегося меча и пытался его поднять. Витражи — целые. Будто не били их элементали. Да и осколков не видно.

— Ну ты и дуралей, Проводник, — покачал головой половинчик… впрочем, никакой уже не половинчик. Хоббит внезапно превратился в вихрь чистейшего октарина, внутри которого находился некто восьмирукий и четырехногий. — Отомстить за наставника! Защитить Эльзу! Тень, чем ты занимался все это время? Он же должен уже давно беспрекословно подчиняться твоим велениям, а не строить из себя рыцаря в магических доспехах!

Вихрь качнулся, отодвигаясь от Уолта.

— Кого ты хочешь защитить, Проводник? Магичку за тобой, совершенно не подозревающую, во что вляпалась? Хотел бы защитить, покинул бы Подземелье. Отражением проложить путь сквозь Везде-и-Нигде очень просто, но ты же не умеешь этого, да? Ты вообще ничего не умеешь, так, жалкие фокусы, которые у тебя остались с момента Слияния. Но, клянусь Тваштаром, твоего упорства хватило бы Падшим или Керигме захватить Эйн-Соф! Я не в настроении умирать сегодня. Тем более — от Символа такого придурочного Проводника. Как-нибудь в другой раз.

Вихрь растворился в черно-белых потоках, хлынувших в зал из исчезнувших витражей.

— Иди, Проводник, — прозвучало откуда-то сверху над Магистрами. — Иди и спрашивай — если дойдешь. Гнев Стража мне не сдержать. Но я предупреждал. Помни, когда будешь умирать, — я предупреждал!

Они снова были посреди переливов Меона, снова лишь вдвоем. Эльза свернула Ангнир (хоббит называл его Деструктором Бессмертия? интересно почему?) в более удобную форму глефы. Уолт стоял на месте, не двигаясь, словно махапопский аскет, Давший обет покоя — покоя тела, разума, души…

Нет, Уолт не был спокоен. Неподвижен, сконцентрирован, но Эльза чувствовала его беспокойство. Он ждал, но ему не нравилось, что приходится ждать. Не нравилось, но он терпел. Терпел и ждал. Так прикидывающийся камнем горный тролль дожидается добычи — долго, нудно и скучно.

А знает ли Уолт, что она рядом с ним? Подозревает ли, схваченный могучей Силой, словно золотая монета нищим, что Эльза сопровождала его весь путь? Глаза Магистра закрыты, энергии Локусов Души завязаны на фрактальный меч, который и служит Уолту поводырем в Меоне. Ощущает ли он еще чье-нибудь присутствие, кроме того, которое мешает ему продвигаться дальше?

Чувствует ли он ее близость?

Уолт шевельнулся, и сердце Эльзы сжалось — вот сейчас он посмотрит на нее, улыбнется ободряюще и скажет: «Конечно чувствую»…

Уолт шагнул вперед и начал подниматься по широким ступеням ярко-алой лестницы, выросшей перед Магистрами и уходящей в безграничную высоту черно-белого Меона. Стоило ему подняться на несколько ступеней, как первая начала исчезать. Эльза поспешно последовала за Уолтом, стараясь не отставать. Да уж, сейчас как раз тот самый случай, когда не стоит отставать от идущего все быстрее Уолта. Магистр словно понесся на крыльях, спеша к теряющейся в высотах вершине лестницы, и Эльзе понадобилось приложить массу усилий, чтобы не оказаться на исчезающих ступенях.

Подъем напомнил путешествие по Цитадели Архистратига. Путь, кажущийся бесконечным. Хотя определять его так неправильно. Долгая дорога, которая может занять часы, — так точнее.

Пока они поднимались, Эльза пыталась разговорить Уолта. Спрашивала, что за Охранитель повстречался им, о каком Деструкторе Бессмертия он говорил, почему вел себя так, будто давно знает Уолта. Боевой маг не отвечал, словно позабыл всеобщий язык или вообще потерял дар речи. Поняв, что ничего не добьется, Эльза замолчала, сосредоточившись на восхождении.

Невысоклик предупреждал о Страже, чьего гнева Уолту не выдержать. А Эльзе выдержать? Или ее половинчик даже в расчет не брал? Берегись, храбрый воин, там, в ущелье, нечисть, которая сожрет тебя. А кто это с тобой? Безногий, безрукий и глухой к магии калека? Ну и Нижние Реальности с ним. Как-то так получается?

Было обидно. И Эльза пообещала себе, что, какая бы Мощь и Власть ни воплощалась в Страже, как бы он ни гневался, она не отступит. Ни как боевой маг, ни как дочь рода ар-Тагифаль. Ей найдется чем удивить притаившуюся на конце лестницы Силу!

Чародейка ожидала потока ужасных чудищ или Владык элементалей; неуязвимых для оружия и чар креатур; полков послушных миньонов, пытающихся задавить не умением, но числом; истребительную исполинскую волну Силы. Эльза готовилась к отчаянной битве, в которой, как уверяла девушка саму себя, она должна пожертвовать собой. Ради Уолта.

Однако ожидания не оправдались. Всего лишь подул навстречу обжигающий ветер. Подниматься стало сложнее. Уолт два раза взмахнул мечом, но скатывающееся к Магистрам дуновение стихии только усилилось. Простой ветер, без капли магии — хотя в Меоне, на этой странной лестнице, обычное как раз и казалось странным, неправильным.

Ни с того ни с сего захотелось есть. Голод подступил прячущимся в переулке убийцей, пронзил кинжалом желудок. Во рту стало сухо. Ноги начали подкашиваться. Уолт побрел медленно, словно продираясь сквозь буран. А потом Эльза услыхала голос — печальный, уставший, содержащий в треснутых нотках то, что поэты при дворе олорийского короля называли «печатью вечности».