Черная Луна - Олег Маркеев

Подседерцев что есть силы уперся ногами в пол, вдавив себя в кресло. Машину несло по мокрому асфальту, отчаянно выли покрышки. Перекресток приближался неотвратимо, как в страшном сне. На фоне светлеющего неба ярко горел красный глаз светофора. Машина несколько раз вздрогнула и клюнула передком, окончательно остановившись. Через мгновение наперерез по перекрестку промчался грузовик.

— Во козел! — послал ему вслед Ролдугин.

— Сам-то кто?! Разогнался, как по взлетной полосе, — проворчал Подседерцев, пристегивая ремень безопасности. — Тебе, Серега, только труповозкой рулить, в ней пассажирам уже все по фигу.

— Ладно тебе, Боря, — нервно хихикнул Ролдугин, дрогнув седой щеточкой усов. — Ну превысил немного скорость. На дело же едем! Гаишник докопается, суну ксиву — он и заглохнет.

— Еще раз попробуешь проскочить на красный свет, в морге твою ксиву читать будут. — Подседерцев сунул в рот сигарету. — Поехали. Только не гони.

Приспустил стекло, высунув наружу руку с сигаретой. Ролдугина от табачного дыма, оказывается, тошнило.

Машина плавно катила по проспекту Вернадского. Жизнь, несмотря на поздний час, не ушла с городских улиц. У ярко освещенных витрин ларьков и магазинчиков кучковался народ. То и дело, кто покачиваясь, кто молодым оленем, через проспект перебегали загулявшие граждане. В темных аллейках мелькали белые ножки женщин. Проносились иномарки, гремя на всю округу рвущейся из салонов музыкой.

«Живут и беды не знают, — вздохнул Подседерцев. — Есть мы, нет нас — им крупно по фигу. Выпили, закусили, морды побили, трахнулись и спать завалились. А утром… Утром могут и не проснуться».

Он еще раз стал перебирать в уме факты. До сих пор угроза теракта для него была лишь пятым тузом в колоде, умело вброшенном кем-то в политическую игру. А что еще оставалось людям делать, если Первый перед выборами сдал себе все тузы? Логика в этом была. Но действия параноика-одиночки — это уже из разряда оперативного бреда. Слишком невероятно, чтобы поверить, и слишком безумно, чтобы просчитать. В причастность Белова верилось больше. Но напрочь отмести мысль об одиночке становилось все труднее и труднее. Слишком притягательной она теперь была. Как пропасть у самых ног.

«Ему абсолютно наплевать на то, что вы называете политикой», — всплыли в памяти слова Виктора. И еще, страшное: «Взять штурмом небо — это путь одиночек».

— Прими вправо и тормози! — Подседерцев очнулся, увидев одинокую фигуру на бордюре. — Вон он стоит.

— Кто? — удивился Ролдугин, выворачивая руль.

— Молодой из моих. Димка Рожухин. Перед выездом ему позвонил.

— На кой он нам?

— А вдруг там что-то не так? Тебе охота светиться?

— Резонно, — кивнул Ролдугин, аккуратно подогнав машину к бордюру.

Дмитрий наклонился к стеклу, узнал Подседерцева, улыбнулся.

— Прыгай в машину, Дима, — скомандовал Подседерцев. — Молодец, догадался прилично одеться, — обратился он к Ролдугину. — А то мы с тобой в спортивных костюмах, как бандюки дешевые. Только цепей на шее не хватает.

— Куда едем? — спросил Дмитрий, усаживаясь на заднее сиденье.

— На разборки, — натужно хохотнул Подседерцев. — Шучу. Надо одного человечка проведать. Тут недалеко.

Дмитрий кивнул, сообразив, что два полковника без дела по ночам не катаются и молодого опера с собой так просто не берут.

Лилит приоткрыла дверь на балкон, сквозь черную капроновую сетку, прилипшую к губам, вдохнула свежий утренний воздух.

Хан должен был вернуться тем же путем, что и вошел в квартиру. По узкому выступу, что соединял лоджию квартиры Виктора с общим балконом. Путь был дьявольски опасен. Лоджия у Виктора была застеклена, идти приходилось, цепляясь за тонкую планку, прибитую под самыми рамами. На высоте десятого этажа.

Послышался шорох, потом мелькнула тень. Дверь распахнулась, и Лилит обхватила плечи Хана, дрожащие от напряжения.

— Молодец, — выдохнула она, прикусила его грудь под тонким шелком комбинезона. От возбуждения ее била нервная дрожь.

— Не время. — Он оторвал ее голову от своей груди. — В подъезд вошел человек.

— Он тебя заметил? — Пальцы Лилит вцепились в его плечи.

— Нет.

В этот миг натужно загудел лифт. Кабина, стуча по стыкам, поползла вверх.

Хан схватил Лилит за руку, вытащил на пожарную лестницу. Здесь затхло пахло мусоропроводом и пылью.

Лилит попыталась сорвать маску с лица, но Хан поймал ее руку, сжал и отрицательно покачал головой.

— Ни следа, ни волоска, — напомнил он ей. Лилит кивнула.

Ждали, прижавшись друг к другу. А лифт все полз и полз, все ближе и ближе.

Хан расстегнул сумочку на поясе, хлопнул Лилит по бедру. Она догадалась, повернулась спиной, подняла Одну ногу, потом другую. Хан высыпал на войлочные подошвы ее тапочек какой-то порошок. Потом то же самое сделал себе. Остатки порошка рассыпал вокруг.

Лифт с грохотом затормозил на их площадке. Раскрылись двери. Шаги. Скрипнула дверь в общий коридор. Захрустел под ногами кафель. Длинные, настойчивые звонки.

Лилит подняла голову, посмотрела в лицо Хану. Сквозь плотную черную сетку светилась белозубая улыбка. Она знала, ничего хорошего это не предвещало.

Хан указал ей на лестницу, идущую вверх, слегка толкнул в плечо. Сам стал подниматься следом, пятясь, не спуская взгляда с двери. Лилит не сразу разглядела черный стержень шакена, зажатый в его пальцах. Правая рука подтянута к плечу, локоть отведен в сторону. Стоило непрошеному визитеру показаться в дверях, он даже не успел бы сообразить, откуда пришла смерть.

Шаг за шагом, ничем не потревожив гулкую тишину подъезда, они поднялись на следующую лестничную площадку.

Внизу протяжно заскрипела дверь. Шаги. К балкону. Скрип, мелких камешков под ногами. Опять скрип двери. Грохнул лифт. Взвыли моторы, и кабина поплыла вниз.

Дмитрий вышел из подъезда. Осторожно захлопнул дверь, но звук все равно получился громкий, словно пнули по листу металла.

Подседерцев сжал кулак, тихо выматерился сквозь зубы.

— Быстрее, быстрее, молодой! — шепотом подгонял он исчезнувшего в тени дома Дмитрия.

Ролдугин нервно барабанил пальцами по рулю. То и дело косился на рычаг ручного тормоза. Машину загнали на площадку за супермаркетом, наклон здесь был так крут, что стоило снять с тормоза, машина сама пойдет накатом, можно вырулить в соседний двор, по нему, если хватит инерции, дотянуть до проспекта и уже там врубить двигатель.

— Слава Богу, — выдохнул Подседерцев, когда Дмитрий подошел к машине сзади, откуда его не ждали. — Только дверью не хлопай, — предупредил он нырнувшего на заднее сиденье Дмитрия. — Что там?