Код Розы - Кейт Куинн

воспоминаний, что она едва удержалась на ногах. И тогда какая-то кошачья, дремавшая часть ее мозга пробудилась и потянулась в жадном ожидании работы. Бетт начала раскладывать листы – первым шло единственное сообщение, которое она уже взломала и пропустила через «Тайпекс» в свой последний день в БП. Бетт заметила, что руки у нее уже не дрожат, а двигаются быстро и четко.

– Смотрите, – сказала она. Маб и Озла подошли, чтобы прочесть, глядя через ее плечо, слова, которые Бетт годами хранила в памяти.

Озла первая поняла, в чем проблема.

– Мы пропали, – лаконично заключила она.

– Здесь нет его имени! – Казалось, еще минута – и Маб взорвется от злости. – Он это знал?

– Он не знал, что конкретно у меня есть. А без имени здесь недостаточно доказательств, чтобы его свалить. – Бетт постучала пальцем по словам «ваш источник в ПОН».

– Но он ведь пошел в наступление, как только ты прочла текст. И устроил, чтобы тебя посадили под замок и ты не могла показать бумагу Тревису. – Маб взяла расшифровку. – Это доказывает, что речь о нем.

– Он может заявить, что источником в ПОН была как раз я. Что это я намеревалась избавиться от него. Если он все перекрутит по-своему, получится похоже на правду – не меньше, чем наша версия. И не надо забывать, это будет версия мужчины, сделавшего достойную карьеру, а не задерганной женщины, сбежавшей из психушки.

– Но даже само обвинение его замарает, – заметила Озла, покусывая покрытый лаком ноготь. – Именно такого рода вещи и рушат карьеру. Особенно когда я впихну ему в глотку его изумруд и начну расписывать влиятельным знакомым, в чем виновен Джайлз. А таких знакомых у меня куча.

– Ну да, он может потерять работу и жить под подозрением. Но меня-то все равно вернут в Клокуэлл и, вероятно, перекроят мозги. – Бетт подняла глаза, уверенная, что так и случится. – Прежде чем мы обратимся в МИ-5, нам нужно больше – мне нужно больше. Нужен текст, где значится его имя, чтобы уже никакое вранье не помогло ему выкрутиться. В одной из этих бумаг, – она веером разложила на столе нерасшифрованные донесения, – может упоминаться его имя. («Надеюсь».) Мне надо их взломать, и немедленно.

Маб забарабанила пальцами по столу.

– Сколько ему понадобится, чтобы понять, что ты сбежала?

– Клиника сообщит в МИ-5, что я исчезла. Но Джайлз не указан в моем деле как контактное лицо, этим занимается кто-то другой. Так что даже если служба раскинет сети, Джайлзу не скажут, что я…

– Но он выведает, – уверенно заявила Маб. – Наверняка отслеживает все донесения, в которых ты можешь упоминаться, – все происшествия. Твой куратор ему скажет, что ты сбежала, и что тогда? Думаешь, он будет сидеть и ждать, пока ты взломаешь этот шифр?

– А может, и не выведает, – задумчиво возразила Озла. – После нашей помолвки я спросила, не может ли он поинтересоваться на работе, что случилось с Бетт…

– Ты правда спросила? – удивилась Бетт.

– Неужели ты думаешь, что за три с половиной года я ни разу о тебе не вспомнила? Конечно, мне хотелось знать. Джайлз немного покопал, но ему отказали в доступе к информации. Сослались на «конфликт интересов», поскольку он когда-то был твоим другом, – пояснила Озла. – Так что если он тебе сказал, что в любой момент может стать твоим куратором, мне кажется, это чушь. Пусть ему и удалось уболтать врачей из Клокуэлла и те выдали ему сведения, но с начальством в МИ-5 это явно не сработало. И если они ему ничего не сказали тогда, сомневаюсь, что скажут теперь, что бы он там ни отслеживал.

– Выходит, одной из нас Джайлз лгал. – Бетт прикусила нижнюю губу. – Но что, если он лгал тебе?

– Не думаю. Обычно он лжет лишь для того, чтобы выставить себя в лучшем свете, а в тот раз без всякого удовольствия был вынужден признать, что его отфутболили как мальчишку. Ему хочется, чтобы в нем видели человека со связями, способного добиться чего угодно.

– И все равно мы очень рискуем, – сказала Маб. – Пока мы теряем время, пытаясь взломать остальные донесения…

– Выбора все равно нет. Если мы пойдем в МИ-5 сейчас, не имея конкретных доказательств, он выкрутится. – Бетт сделала глубокий вдох. – Моя операция назначена на следующий день после королевской свадьбы. Джайлз должен позвонить в Клокуэлл в то утро. Если предположить, что в МИ-5 ему ничего не скажут до того…

– Значит, неделя. – Озла посмотрела на них. – Но наутро после свадьбы мы идем в МИ-5 с тем, что у нас будет на тот момент.

Семь дней, чтобы взломать «Розу» и припереть Джайлза Талбота к стенке. А ведь Бетт пока взломала лишь одно сообщение, и на это ушло несколько месяцев. Неподъемная задача возвышалась перед ней, как скала.

Все трое чуть не подпрыгнули, когда в дверь библиотеки кто-то постучал. Вошла миссис Нокс в ночном халате, в руках поднос.

– Чай, – объявила она, зевая. – И еще я привела в порядок пару спален наверху. Работайте, мои милые. Я пошла спать. Объяснять ничего не надо.

До королевской свадьбы шесть дней. 14 ноября 1947 года

Глава 77

– Она хоть немного продвинулась? – спросила Озла.

– Трудно сказать, – покачала головой Маб.

В последние два дня она наблюдала за работающей Бетт со смесью ужаса и восхищения. Бетт расположилась за большим дубовым бюро Дилли, нарезала уйму картонных полосок, которые называла роддами, и составила наугад списки крибов; еще она ломала карандаш за карандашом и опустошала кофейник за кофейником. Она вела долгие беседы со своим учителем так, как будто он и правда сидел перед ней: «А что, если…» – «Я это уже пробовала, Дилли…» – «А ты не пробовала?..» – а потом на много часов погружалась в отвлеченное молчание.

– Неужели вот так наши спецы и работали в войну? – не без сомнения спросила Маб.

В БП ей довелось потрудиться на разных этапах получения и обработки информации, но ни разу не приходилось подключаться к той стадии, где человеческий мозг совершал начальный прорыв, имевший решающее значение. Маб глядела на Бетт, а та что-то писала, зачеркивала, машинально проглатывала кружку кофе и опять начинала все заново. Так продолжалось уже почти тридцать шесть часов.

– Теперь я понимаю, почему в разведке считали, что в БП служат сплошь малахольные, – сказала Озла и тут же поморщилась, устыдившись этого слова. Но Бетт ничего не заметила. Взлети дом на воздух, подумалось Маб, и то Бетт не обратила бы на это внимания. Она заложила за уши свои грубо остриженные волосы, на щеках горел лихорадочный румянец, взгляд обращен в никуда. Если начистоту, вменяемой она не выглядела.