Империя должна умереть - Михаил Зыгарь

Тем не менее Николай II соглашается на план Столыпина. Причем премьер-министр требует у императора письменных гарантий, что закон будет принят. Итак, объявляется перерыв в заседаниях Думы и Госсовета с 12 по 15 марта, и 14 марта император подписывает указ о создании западного земства. По возвращении с трехдневных каникул обсуждать уже нечего – закон принят и обжалованию не подлежит.

Это возмущает даже сторонников Столыпина. «Вы некоторый урон нанесли нашей молодой русской конституции, но главное, вы сами себе нанесли удар, – говорит представитель московского купечества Александр Гучков, председатель Госдумы и в прошлом правая рука Столыпина. – Если раньше с вами считались, как с человеком, имеющим большой вес, то это, по-моему, политическое харакири». В знак протеста Гучков подает в отставку с поста председателя Думы.

Столыпин, возможно, понимает, что Гучков прав. Но он устал отступать. Этим скандалом Столыпин окончательно портит отношения с императором: Николай II ненавидит, когда на него давят. Он не мог простить Витте того, что тот вынудил его подписать манифест 17 октября, теперь он не может простить Столыпину шантажа и насилия.

Более того, Столыпин лишается морального права убеждать царя соблюдать законы. Когда в очередной раз Распутин просит его отменить распоряжение Синода и вернуть Илиодора в Царицын, император с радостью соглашается. 1 апреля Николай II лично разрешает иеромонаху вернуться в Царицын, а на следующий день Синод сам отменяет свое распоряжение. Руководство церкви унижено, у митрополита Антония, 10 лет назад отлучившего Толстого от церкви, случается инсульт.

Но это не все. В начале мая Илиодор приезжает в столицу. Накануне его приезда император по совету Распутина увольняет обер-прокурора Синода (министра церкви) Сергея Лукьянова, несмотря на протесты Столыпина. Царская семья приглашает Илиодора отслужить всенощную в дворцовой церкви и слушает его проповедь. В своих воспоминаниях Илиодор утверждает, что во время этой встречи Николай II просил его слушаться Распутина и нападать только на врагов, «жидов и революционеров», но не на министров.

Илиодор возвращается в Царицын победителем – и присылает губернатору письмо, извещающее его, что отныне он проклят. Перепуганный губернатор пишет в Петербург, просит разъяснить, что это значит и что теперь с ним будет. Ему отвечают, что проклятие, не утвержденное общим голосованием членов Синода, законной силы не имеет.

Большего унижения для Столыпина невозможно придумать. В конце лета он встречается с Гучковым, с которым они совсем недавно разругались, и сетует, что Илиодор – главная угроза для государства, потому что он расшатывает и местную, и верховную власть. Гучков чувствует «такую безнадежность в его тоне», как будто тот решил уйти в отставку.

В тот момент, когда Столыпин пытается ввести земство в Киевской губернии и борется с Илиодором, в Киеве происходит чрезвычайное происшествие: 20 марта в небольшой пещере в лесу обнаружен труп 12-летнего мальчика Андрюши Ющинского. Он убит за неделю до этого. Тело покрыто 47 колотыми ранами и обескровлено.

Почти сразу появляется версия о ритуальном убийстве. На похоронах мальчика разбрасывают листовки, в которых говорится, что Андрюшу убили евреи, чтобы использовать его кровь в приготовлении мацы для еврейской Пасхи. Распространителя листовок – члена Союза русского народа – задерживают, но сразу отпускают. «Союзники» планируют еврейский погром. Полиция уговаривает их повременить до осени – в Киеве ждут царя, назначены торжества по случаю 50-летия отмены крепостного права. Черносотенцы соглашаются.

Полиция прорабатывает разные версии – арестовывают даже мать и отчима мальчика. Но Киев – это город, где влияние Союза русского народа очень велико. А значит, здесь очень сильна черносотенная пресса, которая твердит, что мальчика убили евреи. То же пишет дубровинское «Русское знамя». Правые депутаты в Госдуме во главе с Пуришкевичем пишут запрос в правительство: известно ли министрам, что в России существует преступная секта иудеев, употребляющая для обрядов христианскую кровь, и членами этой секты был замучен в марте 1911 года в городе Киеве мальчик Ющинский? Какие принимаются меры? Дума голосует против этого запроса, но это уже даже не важно.

Антисемитизм в этот момент очень распространен: отношение к евреям сопоставимо с сегодняшним отношением к нелегальным мигрантам. Все знают, что царь читает и одобряет черносотенную прессу, поддерживает радикального антисемита Илиодора – и даже Столыпин перед ним бессилен. Правительство финансирует правые организации, которые множатся и конкурируют за государственные деньги. Борьба с «еврейской угрозой» – норма. Поэтому полиции не нужно специальных указаний, чтобы отрабатывать версию ритуального убийства, это направление самоочевидно.

22 июня полиция арестовывает еврея Менделя Бейлиса, приказчика с кирпичного завода, что находится неподалеку от места, где найден труп мальчика. Начинается самое громкое дело в истории российского суда.

Торжества в Киеве по случаю 50-летия отмены крепостного права начинаются в конце августа. Столыпин приезжает в Киев 25 августа и обнаруживает, что он незваный гость: его почти игнорируют при дворе, ему не находится места на царском пароходе в поездке в Чернигов, для него даже нет экипажа, и ему приходится ездить в карете Коковцова.

Сказываются все последние скандалы: и конфликт вокруг западного земства, и история с иеромонахом Илиодором, и влияние Распутина на царя. Если верить воспоминаниям иеромонаха, летом 1910 года Распутин говорит ему, что скоро отправит Столыпина в отставку (как отправил обер-прокурора Синода Лукьянова) и заменит Коковцовым. Дело даже не в личной неприязни – все чувствуют конъюнктуру: царь больше не благоволит Столыпину, в правительстве ходят слухи, что скоро его сошлют наместником на Кавказ.

1 сентября Столыпин днем встречается с членами киевского Клуба русских националистов – марионеточной политической группой, которая нужна, чтобы уравновесить влияние враждебных премьеру черносотенцев. «Мое сочувствие и поддержка всецело на вашей стороне. Я считаю вас солью здешней земли», – говорит националистам Столыпин. Вечером премьер идет в оперный театр, в честь императора дают «Сказку о царе Салтане» – ту самую оперу, которую цензура запрещала восемь лет назад из-за строки «родила царица в ночь не то сына, не то дочь». Теперь тот курьез забыт.

Замглавы МВД Курлов предупреждает премьер-министра, что, по оперативным данным, готовится покушение, Столыпину выделяют закрытый автомобиль – и он ездит по Киеву на нем, несмотря на жару. Источник информации о покушении – агент полиции Дмитрий Богров. Он предупреждает, что Столыпина попытаются убить в театре. Ему выписывают пропуск в театр, чтобы он мог лично указать на подозрительных лиц.

В антракте Столыпин просит Коковцова взять его в свой поезд, которым тот вечером едет в Петербург: «Мне здесь очень тяжело ничего не делать, и чувствовать себя целый день каким-то издерганным, разбитым», – говорит он. Коковцов кивает, отходит от премьера. В этот момент Богров спускается в партер, подходит к Столыпину и дважды стреляет в упор. Он двойной агент, как и Азеф, которого Столыпин недавно защищал в Думе. Богрова хватают, раненый Столыпин поворачивается в сторону царской ложи и, перекрестив Николая II, падает. Его уносят из зала. Оркестр начинает играть гимн.