Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон

Ты чувствуешь, как скользкая горячая штуковина, как горячий твердый язык, пронзает тебя. Вокруг нее пропотевший обезьяний мех. Тут ты начинаешь кричать, а все остальные шимпанзе начинают верещать, отчего ты просто выходишь из себя. Они, оказывается, расселись вокруг в кустах и смотрят, как Шенаньян тебя трахает. Ты умудряешься подняться на руки и на колени, и тут Шенаньян испускает самый громкий вопль, какой ты когда-либо слышала, а его лапы впиваются в тебя с такой силой, что потом на твоем теле останутся черные и синие отметины, и ты чувствуешь, что он кончает в тебя. Шимпанзе слетают с катушек, они колотят кулаками по земле и орут. Побитая, в синяках, ты выползаешь из пальмовой рощи.

Ученым правда очень жаль. Поскольку никто не занимался сексом с обезьяной, они действительно не представляли, на что это будет похоже. Тебе делают уколы антибиотиков и бог знает чего еще. Однако ты гадаешь, был ли это их план, чтобы тебя трахнула обезьяна, потому что они замеряют размер твоих синяков и снова и снова спрашивают, на что это было похоже. «Ну а теперь скажите, был ли его пенис шершавым или гладким? Когда он эякулировал, была ли сперма горячее человеческой или нет? А головка члена была больше обычного во время эрекции?»

Ты нанимаешь адвоката и отсуживаешь у больницы двадцать миллионов долларов за моральный ущерб. Когда ты подаешь в суд, руководство готово на все, лишь бы эта история не попала в газеты. «В больничной лаборатории девушка занимается сексом с шимпанзе!», «Ученые наблюдают за тем, как обезьяна насилует лаборантку!» Нет. Они выплачивают тебе двадцать миллионов, а ты подписываешь соглашение о том, что никогда больше об этом не заговоришь.

Ты инвестируешь все деньги и с помощью жадного и амбициозного консультанта по инвестициям моментально их удваиваешь. Ты покупаешь своим родителям особняк в Бель-Эйр. И еще один для себя, по соседству. Остаток жизни ты проводишь, летая по миру на частном самолете, отправляясь на неделю моды в Нью-Йорк, на Кубок мира, на спортивные матчи в Кентукки, на чемпионаты мира. В Китае ты покупаешь предметы искусства и жертвуешь деньги на многочисленные благотворительные цели. Ты выходишь замуж за швейцарского магната по имени Ханс. Вы усыновляете семерых детей и нанимаете семь нянь и семь гувернеров.

Они вырастают и связывают свою жизнь с семерыми уважаемыми людьми, начинают появляться внуки. Внуки начинают тебе нравиться, только когда они немного подрастают. Когда им два или три (а также четыре и пять), они просто ужасны, потому что похожи на маленьких обезьян, раскачиваются на мебели, орут и дерутся своими маленькими кулачками. Тем не менее для каждого из них ты учреждаешь трастовый фонд и позволяешь учиться в любом колледже на их выбор. Шенаньян умирает, пережив других обезьян, которые появились в бункере одновременно с ним, и, согласно вашему соглашению, ученые присылают тебе его чучело. Ты хранишь его на чердаке, дети его боятся.

Ты умираешь в возрасте восьмидесяти одного года от таинственного вируса, не СПИДа, но чего-то вроде того. Врачи описывают твои симптомы (повышенное потоотделение, нарывы, посинение век) и сам вирус, у которого знакомая, но странная структура клетки. Ты, разумеется, не рассказываешь им о сексе с обезьяной, и, хотя эта история становится широко известна в медицинских кругах, название больницы, где это произошло, так и не всплывает.

Продолжение главы 125

Ты говоришь Оливеру, чтобы он возвращался домой без тебя. Вы не можете пожениться — сперва тебе нужно помочь отцу. Берлин может подождать, должен подождать, потому что твой отец не может. Оливер говорит, что все понимает, но тебе ясно, что это не так. Он опускает плечи и не смотрит тебе в глаза. Он забирает кольцо с опалом и жемчужные сережки, которые подарил тебе, потому что они, мол, принадлежат его матери. Он летит домой, даже не поцеловав тебя. Все как будто прогнулось до того, что сломалось. Он не слышит тебя.

Твой отец тем временем превратил свой дом в крепость. Он не отвечает на телефонные звонки, не поднимает шторы на окнах. На его машине слой пыли. Твои тети говорят, что он не может научиться жить без твоей матери — он перестал есть и не хочет тебя видеть. Почему-то в ее смерти он винит тебя. Потому что ты была плохой дочерью, потому что ты со своим эгоизмом и фиглярством была не способна думать о других людях. После нескольких неудачных попыток наладить с ним контакт, ты оставляешь эту затею. Твои тети говорят, что ему просто нужно дать время — он сам проявит интерес к общению.

Поэтому ты оставляешь его в покое, а тем временем открываешь свой цирк. В начале все простенько — ты приглашаешь дюжину стриптизерш, которые умеют кататься на коньках (большинство из них со Среднего Запада). Ты делаешь для них костюмы американских икон вроде Хиллари Клинтон, Элеанор Рузвельт, Амелии Эрхарт и Гарриет Тубман и арендуешь на вечер каток. В твоем представлении пять актов, первый номер — «банановая бригада», потом выступления персонажей, а потом финальная часть с продуманно размещенными фейерверками. Шоу вполне незамысловатое, называется «Титьки на льду». Люди считают, что это цепляет.

В начале ты раскручиваешь шоу, как только можешь: раздаешь флайеры, пускаешь рекламу на местном радио по утрам. Но результат тот же, что и в Германии: в большинстве своем публику раздражают твои персонажи на льду, и вас поливают грязью. В местной газете появляется статья о вас в рубрике «Развлечения», которую потом подхватывает «Рейтерз», и она становится известна в национальном масштабе. Статья называется «Замороженные избранницы». По всей стране газеты обсасывают эту историю, и тебе начинают звонить с ток-шоу. Встревают организации по защите религиозных прав, и Христианская коалиция предъявляет тебе иск за какую-то клевету. По большому счету все это бесплатная реклама. Билеты на твои шоу расходятся, как горячие пирожки, это дает тебе возможность нанимать стриптизерш на полную ставку и еще оплачивать им медицинские расходы и детский сад. Ты перевозишь шоу в Нью-Йорк, где вы постоянно выступаете в старом театре «Аполлина», прямо рядом с Бродвеем (сцену переделывают под каток).

Ты звонишь Оливеру и просишь его вернуться в Америку, чтобы быть с тобой, помогать тебе управлять цирком, но трубку снимает женщина, которая оказывается его женой-француженкой Дафной. Повесив трубку, ты разражаешься рыданиями. Да, ты успешна, и у тебя есть все эти деньги, но тебе никогда не было так одиноко.

Ты больше не встречаешься со своим отцом. Он до конца остается упертым и озлобленным. Даже когда у него обнаруживают рак легких, он переезжает в Калифорнию, ничего не сказав тебе, и умирает в одиночестве на больничной койке. При вскрытии у него находят несколько новообразований в мозге на гипофизе, врач считает, что это может объяснять нелогичность его поступков и его раздражительность, которые сохранялись до конца жизни. Но ты все равно чувствуешь себя так, будто во всем виновата.

«Титьки на льду» продолжают пользоваться успехом, настолько, что ты можешь нанять управляющую компанию, которая улаживает большинство формальностей. У тебя есть исполнительный продюсер, и помощник режиссера, и костюмерный цех, не говоря уже о том, что в самом шоу участвуют двадцать четыре талантливые девушки и два замечательных гея. Тебе самой кататься больше не нужно.