Вайдекр, или Темная страсть - Филиппа Грегори

Я кинулась к двери и раскинула руки, не давая ей выйти.

— Селия, подожди, — говорила я. — Не показывай Гарри, что ты расстроена. Он подумает, что мы с тобой поссорились. Успокойся и подумай, о чем ты говоришь. Если ты хочешь, чтобы Джулия унаследовала Вайдекр одна, то она всегда сможет купить долю Ричарда, когда они станут старше, или он сможет купить ее долю. Нет никакой необходимости так расстраиваться, Селия.

Она ничего не слушала. Она смотрела на меня так, будто видела меня в первый раз: с любопытством и отвращением, будто на моем лице была какая-то страшная отметина или по мне ползали пауки.

— Посторонись, Беатрис, — сказала она. Ее голос звучал тихо и угрожающе. — Я хочу поговорить с Гарри.

— Только не сейчас, когда ты так возбуждена. — Я почти умоляла ее, не двигаясь с места.

— Посторонись, — сказала она опять.

И вдруг я вспомнила, как она стояла в библиотеке с двумя бутылками виски в руках.

— Ты расстроишь Гарри, он ожидал, что это понравится тебе, — продолжала уговаривать я Селию.

— Посторонись, — повторила она, и ее глаза метнулись к звонку.

Я вдруг представила себе, что сейчас она вызовет дворецкого и прикажет ему убрать меня с дороги. Но, взглянув в ее лицо, я поняла, что спорю с женщиной, находящейся на грани истерического припадка.

— Беатрис, я просила тебя три раза. — Ее голос уже не принадлежал ей, она могла сорваться в любую минуту.

А я больше боялась Селии, не владеющей собой, чем сохраняющей способность рассуждать и спорить. Если она выкрикнет, что Джулия и Ричард брат и сестра, то я погибла. Но если она будет держать себя в руках и я буду рядом, то я справлюсь со всем.

Я с насмешливым поклоном открыла перед ней дверь и пошла, не отступая от нее ни на шаг. Со стороны кухни показался лакей, несущий бисквиты для Гарри, но я так глянула на него, что он мгновенно попятился и закрыл за собой обитую войлоком дверь. Селия ничего не видела, ничего не слышала. Она влетела в обеденный зал, заставив Гарри даже вздрогнуть от неожиданности. С его подбородка капало масло. Перед ним стояла тарелка с горой бисквитов и сыра, в руках он держал бутылку портвейна.

— Я не даю своего согласия на этот контракт, — проговорила она дрожащим высоким голосом. — Документы не должны быть подписаны. Я не желаю этого для Джулии.

Голубые глаза Гарри расширились от удивления.

— Но все уже сделано! — просто сказал он. — Мы подписали документы сегодня после обеда. Майорат выкуплен и переведен на Джулию и Ричарда.

Селия открыла рот и завизжала, тоненько, как маленький зверек. Она стояла совершенно неподвижно, уставившись в лицо Гарри. Я тоже замерла. Я даже не смогла придумать, что сказать, чтобы она замолчала. Но ее панический страх перед тем неизвестным, что таилось в каждом углу усадьбы, не давал ей вымолвить ни слова. Она еще раз взвизгнула, как маленький ребенок, палец которого прищемило дверью, и замолчала. Ее глаза перебежали с Гарри на меня, и только одно слово смог подсказать ей ее пораженный ужасом разум: «Джон». Затем она подхватила юбки и вихрем вылетела из комнаты.

— Что случилось? — Гарри дико посмотрел на меня. — Что с ней такое?

Я пожала плечами, но мои плечи были напряжены до судороги, и жест получился каким-то деревянным. Я была бледна как смерть и сама ощущала, как сила и самообладание оставляют меня, стекая по пальцам, как песок.

— Останови ее! — сказала я, услышав, как хлопнула дверь западного крыла, и мгновенно вспомнив о связке писем Селии, запертых в моем ящике.

Ни слова не сказав Гарри, я кинулась в свою контору. Там было темно и пусто.

— Селия! — позвала я строго, но ответа не последовало.

Я не могла понять, где она. Я заглянула в свою гостиную, но она тоже была пуста, потом в спальню, потом в комнату Джона, надеясь увидеть Селию, рыдающую на диване. Я заглянула в детскую, взглянуть на моего сына, спящего, как взъерошенный ангел. Но Селии там не было. Внезапно я услышала шум колес по гравию дороги и подбежала к окну. Снаружи стояла карета, и в нее садилась Селия.

— Селия! — отчаянно позвала я. — Подожди!

Дрожащими пальцами я отодвинула задвижку и распахнула окно.

— Стойте! — закричала я. Конюший, подсаживавший Селию в карету, поднял голову. — Стойте! — повторила я. — Подождите!

Голова Селии показалась в окне, и я поняла, что она отдает кучеру приказание трогать. Я знала этого кучера. Я замолвила за него слово, когда папа лет шесть назад искал нового работника. Тогда я сказала отцу, что у этого Бена есть чутье на лошадей. Я не помнила его фамилии, мы все его звали просто «кучер Бен». Он родился и вырос в Вайдекре. Я дала ему работу, платила ему жалованье. Я знала, что он остановится и Селии придется выйти из кареты, а уж потом мы с Гарри сумеем успокоить ее и удержать дома, пока ее пыл не утихнет. И я смогу продолжать свою работу, работу тяжелого плуга и острой косы. Кто бы ни стоял на моей дороге.

— Кучер Бен! — окликнула я его уже спокойно. — Подождите! Я спускаюсь!

Я захлопнула окно и вихрем слетела с лестницы. Это заняло у меня полминуты, но, когда я выбежала во двор, я услышала стук колес, уносивших карету прочь, и увидела слабый свет ее задних фонарей. Кучер свернул на дорогу, ведущую к Экру, и карета, как я догадалась, направилась в сторону Бристоля.

— Стой! — кричала я, как рыбачка, насквозь продуваемая холодным апрельским ветром.

Я бешено огляделась, ища, кого бы мне послать за ними в погоню. Но тут слова приказа замерли на моих губах, а гнев испарился.

Я поняла, почему кучер не остановился. Я вспомнила его фамилию. Тайк.

Это был племянник Гаффера Тайка.

Я повернулась и медленно пошла к дому. Гарри все еще сидел за столом, слишком взволнованный, чтобы продолжать трапезу.

— Где Селия? — спросил он.

— Уехала, — бросила я и упала в кресло.

Гарри и я сидели в разных концах стола, долго, долго глядя друг на друга, совсем как когда-то, после первой нашей близости в уединенной лощине. Сейчас это казалось так неправдоподобно давно. Он пододвинул мне графин портвейна, и я, щедрой рукой налив себе почти полный бокал, одним духом осушила его. Спиртное согрело горло и живот, но не растопило этот холодный страх, что сидел у меня под ребрами. Кто бы мог вообразить, что сладкая страсть заведет нас так далеко по этой дороге? Каждый маленький шаг казался таким легким, таким безопасным. И одно неминуемо влекло за собой другое. А сейчас юноша, который наполнял каждую клеточку моего тела нестерпимым желанием, превратился в полнеющего, лысеющего сквайра. Слишком тупого, чтобы лгать своей жене. Слишком глупого, чтобы управляться со своими делами. И та ослепительная и ослепленная девочка, которой я была когда-то, исчезла. Я где-то потеряла ее. Что-то погибло при том падении, которое убило моего отца. Немножко умерло в ловушке, что сломала ноги Ральфа. Какая-то часть ее отлетела с последним вздохом моей матери. И так, капля по капле, как льдинка, девочка, которой я была когда-то, растаяла, и вместо нее появилась ведьма, сердце которой превратилось в камень.