Ангел-мечтатель - Ирина Буря

наше заблудившееся открытие. Которым я, будучи представителем правообладателя, с удовольствием пополню свой список преимуществ.

Доклад Гению требовал визита в нашу цитадель. Для которого требовался повод — а значит, действительно нужно было приступать к работе.

Я предупредил карающий меч и бывшего хранителя о наблюдении, возложенном на меня нашим главой, и объяснил им принципы работы фильтров. Максимально витиевато и запутанно — мне нужно было отложить их первый контакт со сканерами до тех пор, пока я не отработаю алгоритм решения всех своих задач.

К первоочередным относились подавление нежелательной умственной деятельности карающего меча и бывшего хранителя, регулярная проверка стабильности необычного фильтра Татьяны, периодическая трансляция окружающей обстановки нашему главе — при постоянном экранировании всего вышеперечисленного от своего сканера.

Последняя задача была наименее затруднительной. Специфика работы нашего подразделения на земле предполагает раздвоение сознания: как правило, мы являем нашим объектам облик, весьма далёкий от истинного, который его определяет и направляет.

На сканер я направил поток неспешных мыслей о нашей полной власти над человечеством в самом ближайшем будущем — наши представители должны были приступить к своим задачам лишь после определённых действий светлых, посему никакой значимой информации от меня пока не ожидалось. Под прикрытием этой дымовой завесы я занялся неблагодарной задачей упорядочивания сознания карающего меча и бывшего хранителя.

Не скрою, у меня возникло искушение просканировать их сначала — хотя бы на предмет отдельных поручений, которые мог оставить им Гений. Но в ушах у меня вновь прозвучала его фраза об эпидемии тотального недоверия, берущей своё начало (что бы он там ни говорил) в узколобости и нетерпимости светлого большинства — и угроза уподобиться им тут же остудила моё профессиональное любопытство.

Да и искушение могло потом войти в привычку, крайне рискованную перед лицом сканеров.

Как ни странно, подчинить своей воле мысли главного карателя оказалось проще. Хотя, впрочем, удивляться было нечему: у него по характеру службы преобладала безусловная реакция на прямые и безапелляционные директивы. Я оставил в неприкосновенности только одну его мысль: «Рядовой хранитель раньше меня кусок пластика не освоит!» — все остальные послушно отступили, выстроились в неподвижную парадную колонну и сжались в практически неразличимые точки на заднем фоне.

Организовать мысли бывшего хранителя не удалось бы, наверное, даже Гению — я бросил эту затею после доброго десятка попыток. Эти, с позволения сказать, мысли могли стать идеальным примером бессмысленного, хаотичного и беспорядочного броуновского движения, не реагирующего ни на приказы, ни на увещевания, ни даже на прямое принуждение. Привести хоть в какое-то взаимодействие больше трёх из них я так и не смог — и те немедленно разлетались в разные стороны, стоило мне на мгновение переключиться на остальные.

В конечном итоге, я просто и их сжал в микроскопические точки и оставил носиться, куда им вздумается. Так они оставляли впечатление эмоционального «белого шума», наличие которого у их носителя вряд ли могло кого-то удивить.

Глава 10.14

Татьянино сознание, наоборот, работало, как часы. Когда бы я ни заглянул в него, мне являлись — в строгой последовательности и через равные промежутки времени — уже отредактированные мной образы, о которых я и намеревался доложить нашему главе.

Вскоре к ним, впрочем, добавился ещё один мысленный поток — Татьяна начала скрупулёзно и методично «зачитывать» сканеру отчёты хранителей и карателей по наблюдению за ангельскими потомками. Эту информацию я передал немедленно — Гению.

Параллельно я оттранслировал нашему главе сцену муштры подкидыша карающим мечом. И — по давно уже заслужившему доверие наитию — продублировал её на сканер. Нашему главе она подтвердит правоту моих слов о крайне напряжённой атмосфере в сводном отделе — о которой не мешает узнать и боссам претендента на роль местного Наполеона. Какова бы ни была их реакция, она пойдёт мне на пользу: если карающий меч приструнят, последующие кадры витающей в воздухе агрессии режиссировать буду я, если же нет — можно считать доказанным факт, что для него типовой контракт дополнили разделом «Исключительные полномочия». О чём я тоже намеревался доложить нашему главе.

Но до визита к нему было ещё далеко, а делать мне больше было нечего. Я начал искоса поглядывать на сканер подкидыша — судя по резким, ядовито-ярким линиям на нём, мой сигнал о произволе карающего меча только что подкрепился жалобой на него. Теперь-то уж точно не удастся моё донесение под сукно положить, усмехнулся я. Но больше ничего интересного на экране подкидыша не обнаружилось.

От скуки я подбросил карающему мечу и бывшему хранителю идею, как создать фильтры. Я предложил им модифицировать их блоки — чтобы они не заметили резкого снижения интенсивной мысленной деятельности в сознании друг друга, если вдруг им вменили обязанность и туда заглядывать.

Отреагировали они на подсказку в своей типичной манере не видеть дальше собственного носа. Карающий меч — вместо узко-направленного луча фонарика в характерном мраке его сознания — навешал там гроздь светильников. Которые не только выхватывали из темноты нужный объект, но и подсвечивали окружающие. И в которых он, естественно, тут же запутался.

Бывшему хранителю я посоветовал сделать прозрачной одну полосу бешено крутящейся карусели его блока из кубических картин. И ничуть не удивился, когда эта полоса тут же поплыла по стенке его карусели, извиваясь совершенно непредсказуемым образом.

Я велел им упражняться до установления полного контроля над «фильтрами». Забавно было наблюдать, как они пыхтят и пыжатся, пока я — полностью отпустив их мысли — снова постепенно, шаг за шагом, сжимал их.

Карающему мечу я всю его иллюминацию на доклады его бывших подчинённых направил, так что, даже если он ошибался, только допустимые для сканера мысли высвечивались.

У носителя броуновского движения установить корреляцию между извивами прозрачной полосы и метаниями мыслей не смог бы даже Гений, получивший в подчинение весь отдел светлых аналитиков. Пришлось полностью сжимать его блок вместе со всем его содержимым. Причём резко — до ширины той самой полосы — и быстро — сразу после ежедневной утренней разминки и до того, как он подойдёт к сканеру. Чтобы последний из образовавшейся пустоты смог выудить только свеже поступающие от хранителей данные.

Этим решением я был особенно доволен — удалось даже ликвидировать подозрительный, но неизбежный, как мне сначала показалось, «белый шум».

Конец как всем моим развлечениям, так и скуке пришёл через два дня. Хлынула информация от моей дочери с юным мыслителем.

Для её пересылки Гению мне даже пришлось выделить отдельную часть сознания — одних только сообщений со свёрнутыми материалами я получал несколько