Молчаливые боги. Мастер печали - Джастин Колл

Аннев спрятал пылающий меч в ножны, и трое молодых людей вышли на крыльцо, откуда их глазам предстала ужасающая картина разрушения.

На берегу мельничного пруда лежала груда камней, а сам пруд был завален деревянными обломками – вот и все, что осталось от старой мельницы. На южной и восточной окраинах дымились фермы; поля, вздыбленные бессчетными ногами феурогов, были усеяны мертвыми телами.

Но то, что творилось в центре, оказалось еще страшнее. Полчища безобразных чудовищ наводнили улицы. Они поджигали дома, вытаскивали оттуда обезумевших от ужаса людей, разрывали их на части и тут же пожирали.

Но люди не сдавались. У пекарни и кузницы жители сбились в группки и как могли противостояли феурогам. Лорн и Рафэла, вооруженные копьем, луком и колчаном со стрелами, возглавляли один из таких отрядов – человек двадцать лавочников и ремесленников, оборонявшихся с помощью того, что подвернулось под руку.

В нескольких кварталах от них одноглазый кузнец Шраон громогласно командовал горсткой людей, собравшихся вокруг его кузницы. Когда к ним приблизилась пара феурогов, он первым бросился вперед, с убийственной точностью орудуя алебардой с короткой рукоятью. Несколько аватаров сражались с ним бок о бок, и Аннев узнал одного из них.

– Это же Терин! – завопил Титус, тыча рапирой в направлении кузницы. – Мы должны помочь!

– Сначала поможем им. – Аннев указал на отряд у пекарни, который кое-как сдерживал натиск феурогов. – Шраон с аватарами сами справятся, а этих бедолаг надо выручать.

Пока он говорил, Элиас, дубильщик, вступил в схватку с феурогом, рука которого выглядела как железная кувалда. Они нанесли удар одновременно: Элиас полоснул чудовище по горлу ножом для кожи, а оно впечатало ему в череп кувалду. Оба грохнулись на траву, первый – замертво, второй – содрогаясь в предсмертных конвульсиях. И если место поверженного феурога тут же занял другой, заменить Элиаса оказалось некому. Монстры окружили людей и постепенно подбирались все ближе, не оставляя им ни малейшего шанса.

– Держимся вместе! – закричал Аннев, сбегая по ступенькам. – Титус, прикрывай нас с тыла! Фин, ты слева! Так мы прорвем кольцо феурогов!

– Понял! – Титус сбавил шаг.

Фин, немного помешкав, бросился вдогонку за Анневом.

– Эй! – рявкнул он, когда они поравнялись. – Ты чего раскомандовался? Это тебе не Банок!

Аннев стиснул зубы, изо всех сил сдерживая магию волшебных сапог.

– Фин, ты воин, а не тактик. Так что давай я буду решать, где тебе драться, а ты постарайся поубивать всех врагов, попавших в поле зрения. И прямо сейчас будь добр – прикрывай меня с левого фланга, потому что сам себя я прикрыть не могу.

Мастер оружия рассерженно засопел, однако сделал так, как ему было велено. Молниеносным движением выхватив из-за спины перначи, он метнулся влево и обрушил их на спину попавшегося ему на пути феурога.

Аннев вынул из ножен меч, и тот моментально полыхнул холодным пламенем. Быстро оглянувшись и убедившись, что Титус добросовестно охраняет их с тыла, Аннев вновь сосредоточил внимание на группке выживших.

Рафэла, стоявшая в ее центре, без устали выпускала в орду чудовищ стрелу за стрелой. Убить ей почти никого не удалось, но ее стрелы неизменно попадали в цель, нанося болезненные раны, и потому каждый раз, как жена пекаря поднимала лук, феуроги хоть ненадолго, но прекращали наступление.

Лорн стоял рядом с женой, сжимая в руке толстое копье. Как только Рафэла выпустила очередную стрелу, один из феурогов кинулся к ней, рассчитывая воспользоваться секундной заминкой, но Лорн ударил его копьем в грудь, отбросив назад. За спиной пекаря, размахивая молотком и сапожным ножом, тоненькая Эдрея и ее муж Грейсик отбивались от трех феурогов.

Аннев бросился к ним, на ходу вонзив меч в горло ближайшего монстра. Тот повалился на спину, извергая потоки крови, и тут же перед Анневом выросли еще двое. Первый замахнулся на него своей каменной шипастой ручищей, целясь в голову, но Аннев увернулся и нанес удар по его покрытой каменными наростами спине. Феурог разъяренно взревел. Аннев рубанул по наростам, существо пронзительно заверещало и выгнулось, подставляя под удар обнаженный живот. Однако не успел Аннев воспользоваться этой возможностью, как на него набросился второй. Аннев нырнул под летящую на него железную конечность, повернулся вокруг своей оси и вогнал пылающее лезвие в живот шипастому. Тот, взвыв от боли, замахал руками. Аннев дернул клинок вверх и, вспоров феурогу брюхо, разрубил ему сердце. Монстр упал на землю и затих.

Аннев повернулся ко второму феурогу, лицо, грудь и живот которого сплошь состояли из железа вперемешку с камнем. Сзади к нему подбирался Грейсик. В футе от монстра сапожник остановился и поднял свой молоток.

Медленно, чтобы не привлекать внимание феурога к сапожнику, Аннев качнул головой в одну, потом в другую сторону, давая понять Грейсику: дурное дело ты задумал. Но было поздно. Грейсик с размаху опустил молоток на затылок чудовища. Раздался металлический звон, и феурог закатил глаза. Но вместо того чтобы рухнуть как подкошенный, он развернулся и, издав нечеловеческий крик, похожий скорее на скрежет ржавого механизма, вырвал молоток из рук остолбеневшего сапожника.

Аннев ударил железноголового мечом в спину, надеясь, что в его броне есть хоть какое-то слабое место, однако клинок скользнул по металлической коже, не причинив феурогу никакого вреда.

Железный монстр выбросил вперед страшную руку, и толстые когтистые пальцы сомкнулись на шее Грейсика. Сапожник распахнул рот, силясь закричать, однако феурог так крепко сжал его горло, что он мог лишь хрипеть. Глаза Грейсика налились кровью. Эдрея завизжала. Аннев снова и снова осыпал спину чудовища ударами. Каждый раз феурог вздрагивал и ежился, ощущая жжение магического огня, однако хватки не ослаблял. Тогда Аннев принялся рубить мечом по его пояснице, но и там не нашлось ни единого оголенного участка плоти. Вконец обезумев, он дубасил монстра по голове, по шее, ногам и рукам, но все бесполезно.

Феурог отшвырнул в сторону безжизненное тело Грейсика и направился к Эдрее.

Эдрея, плача и дрожа всем телом, выставила перед собой нож. Монстр не обратил на оружие никакого внимания: вытянув уродливую ручищу, он вцепился женщине в горло.

– Нет! – закричал Аннев.

Он бросился между ними и ударил феурога по лицу.

Ослепленный пламенем, феурог заморгал, выпустил свою жертву, которая тут же благоразумно отползла в сторону, и вскинул руку, пытаясь схватить клинок.

Но Аннев ему не позволил: он развернулся и снова рубанул по жуткой роже, снеся кончик носа из огрубевшей плоти. Феурог взревел, и в тот же момент Аннев с размаху воткнул меч в раззявленную пасть. Из горла, охваченного синеватым пламенем, с бульканьем полилась кровь, но феурога это не остановило: он еще яростнее принялся размахивать конечностями в попытках дотянуться до противника. Аннев повернул лезвие, вгоняя его глубже в глотку. Тут до монстра дошло, что его старания добраться до однорукого мастера печали бесполезны, и принялся за двухфутовый клинок, торчащий из его окровавленного рта. Вцепившись в лезвие железными пальцами с каменными суставами, феурог попробовал переломить его пополам.