Море сновидений. О муравьях и динозаврах. Песня кита. Удержать небо - Лю Цысинь

предаст вас, начальник! Такому человеку, как я, который шаг за шагом поднимался с самого низа и досконально усвоил, что правильно, а что нет, вы можете доверять так же, как отношению хорошей собаки к хозяину, который сделал ее такой, какая она есть. И, уж конечно, у меня не может быть интеллигентской склизкой изворотливости.

– Что вы хотите сказать? – вскочил на ноги давно сидевший в молчании Лю Вэньмин.

– Не прикидывайтесь, будто не понимаете! Я не из тех, кто решается сделать шаг вперед, только удостоверившись, что имеются два или три шага к отступлению. Куда мне деваться? И если я при таком повороте дел не позабочусь о себе, то никто этого за меня не сделает!

– Убивать меня бессмысленно, – спокойно сказал Бай Бин. – После этого цифровое зеркало немедленно станет общедоступным.

– Даже глупцу было бы ясно, что он должен был принять серьезные меры предосторожности. Вы очень уж разнервничались, – чуть слышно сказал Лю Вэньмин, склонившись к уху Чэнь Сюйфэна.

– Естественно, я понимаю, что у этого подонка хватило ума подстраховаться, но ведь у нас есть собственные технологические ресурсы. И если мы пустим в ход все, чем располагаем, нам, возможно, удастся начисто истребить всю технологию этого проклятого зеркала.

Бай Бин покачал головой:

– Это невозможно. Шеф Чэнь, мы ведь живем в эпоху интернета. Скрывать и распространять информацию легко, к тому же я обладаю преимуществом обороняющегося. Вы не сможете победить меня в моей игре, даже если задействуете своих лучших технических специалистов. Я могу даже рассказать вам, где спрятал резервные копии программного обеспечения цифрового зеркала и что предпринял, чтобы они вышли в неограниченный доступ в случае моей смерти, но и тогда вы не смогли бы ничего сделать. А уж скрыть и распространить параметры инициализации еще проще. Так что лучше и не пытайтесь.

Чэнь Сюйфэн медленно убрал пистолет в карман и сел на место, всем своим видом выражая отчаяние.

– Вы, наверно, полагаете, что пребываете сейчас в кульминационной точке истории? – прежним делано уважительным тоном обратился Большой Начальник к Сун Чену.

– В кульминационной точке истории пребывает правосудие, – торжественно ответил Сун Чен.

– Да уж, это цифровое зеркало уничтожит нас всех. Но его разрушительное действие скажется куда шире.

– Да, оно уничтожит все зло.

Большой Начальник медленно кивнул.

– Затем всю коррупцию и безнравственность, которые не дотягивают до уровня зла.

Большой Начальник снова кивнул:

– А в итоге оно уничтожит всю человеческую цивилизацию.

Его слова ошеломили всех остальных.

– Никогда еще перед человеческой цивилизацией не открывалось такого светлого будущего, – возразил Сун Чен. – Битва между добром и злом смоет всю грязь.

– А потом? – без нажима спросил Большой Начальник.

– А потом наступит великая эпоха зеркала. Все человечество окажется перед зеркалом, в котором будет отлично виден любой поступок и от которого не укроется ни одно преступление. Каждый грешник неизбежно предстанет перед судом. Больше не будет тьмы, и солнечный свет озарит каждую щелку. Человеческое общество сделается чистым, как кристалл.

– Иными словами, общество умрет, – отрезал Большой Начальник и, подняв голову, посмотрел в глаза Сун Чену.

– Будьте любезны объяснить, – сказал тот с глумливой интонацией победителя, который глядит сверху вниз на побежденного.

– Представьте себе, что ДНК всегда реплицируется и наследуется с идеальной точностью, без ошибок в коде. Во что превратилась бы жизнь на Земле?

Сун Чен задумался, и за него ответил Бай Бин:

– В таком случае жизнь на Земле перестала бы существовать. Основа эволюции – как раз мутации, происходящие по причине ошибок в воспроизведении ДНК.

Большой Начальник кивнул:

– По тому же закону существует и общество. Его эволюция и жизнеспособность коренятся в бесчисленных побуждениях и желаниях, не укладывающихся в мораль, принятую большинством. Рыба не может жить в стерильно чистой воде. Общество, в котором никто никогда не нарушает этических норм, сознательно или по ошибке, на самом деле мертво.

– Ваша попытка оправдать свои преступления просто смешна, – презрительно бросил Сун Чен.

– Не очень-то, – возразил, к всеобщему изумлению, Бай Бин. Он несколько секунд помолчал, как бы набираясь решимости, а потом продолжил: – Честно говоря, была еще одна причина, по которой я не хотел делать программное обеспечение для зеркального моделирования общедоступным. Мне… мне тоже не очень нравится идея мира, вооруженного цифровым зеркалом.

– Вы так же, как и они, боитесь света? – спросил Сун Чен.

– Я самый рядовой обыватель и не причастен ни к какому теневому бизнесу, но ведь тот свет, о котором вы говорите, проявляется по-разному. Если кто-то среди ночи направит луч прожектора в окно вашей спальни, это будет называться световым загрязнением… Приведу пример из собственной жизни. Я женат всего два года, но уже испытал это на себе… если можно так выразиться, эстетическое переутомление. Поэтому я… связался со студенткой колледжа, которая стажируется у нас на работе. Жена, конечно, об этом не знает, и все довольны. В эпоху зеркала я не смог бы вести такую жизнь.

– Начнем с того, что такая жизнь аморальна и безответственна! – гневно повысил голос Сун Чен.

– Но разве не все так живут? У кого не найдется какой-нибудь глубокой нехорошей тайны? В наши дни, если хочешь быть счастливым, так или иначе приходится хоть немного прогибаться. Много ли найдется людей, которые сияли бы такой же незапятнанной святостью, как вы? Если цифровое зеркало превращает всех в идеальных людей, которые не могут сделать ни шагу за рамки дозволенного, тогда… тогда что вообще остается, будь оно все проклято?

Большой Начальник рассмеялся, и даже Лю и Чен, лица которых все это время были мрачнее тучи, натужно улыбнулись. А Большой Начальник похлопал Бай Бина по плечу:

– Молодой человек, ваши аргументы, возможно, не особенно возвышенны, но вы мыслите гораздо глубже, чем наш ученый друг. – Он повернулся к Сун Чену и заговорил на сей раз фамильярно, как старший с младшим: – Мы оказались в совершенно безвыходном положении, так что можешь пока отрешиться от ненависти и жажды мести по отношению к нам. Ты же прекрасно разбираешься в социальной философии и, конечно, не настолько ограничен, чтобы считать, будто историю движут добродетель и справедливость?

Слова Большого Начальника, судя по всему, изрядно отрезвили Сун Чена. Он стряхнул с себя возбуждение победителя.

– Мой долг – карать зло, защищать добродетель и поддерживать правосудие, – сказал он после непродолжительной паузы уже гораздо более ровным тоном.

Большой Начальник кивнул с довольным видом.

– Ты не дал прямого ответа. Отлично, значит, ты все же не настолько ограничен.

Вдруг он содрогнулся всем телом, как будто кто-то окатил его холодной водой. Он вышел из навалившегося было оцепенения. Слабость прошла, жизненная сила, покинувшая его раньше, казалось, вернулась. Он встал, со строгим выражением лица застегнул воротничок, тщательно разгладил складки на одежде и с величайшей торжественностью сказал, обращаясь к Лю Вэньмину и Чэнь Сюйфэну:

– Товарищи, с сегодняшнего дня всё и вся получат отражение в цифровом зеркале. Поэтому