Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

Руководитель Украинской парторганизации С.И. Гуренко потребовал вновь законодательно закрепить за КПСС статус правящей партии, восстановить прежнюю систему расстановки руководящих кадров, контроль партии над средствами массовой информации. Его поддержали руководители Московской городской парторганизации Прокофьев, Ленинградской областной — Гидаспов, Белорусской республиканской — Малофеев. Самым жестким было выступление Зайцева из Кузбасса. На нем, двадцать третьем по счету выступавшем, терпение Горбачева лопнуло.

Генсек, с затравленным видом сидевший в президиуме, не выдержал лавины обвинений, обрушившихся на него с трибуны. Двадцать три выступления — и все против него. Побледнев, он встал и произнес:

— Ладно, раз так — я ухожу. Прошу рассмотреть мое заявление об отставке.

Объявили перерыв.

К обидевшемуся генсеку направились его любимчики и начали уговаривать снять сгоряча сделанное заявление об отставке:

— Михаил Сергеевич, дорогой, не покидайте нас. Не обращайте внимания — они не ведают, что творят. Злость затмила им разум. Забудьте, что они сказали. Без вас на другой день от них ничего не останется.

Пока одна часть членов ЦК занималась увещеванием капризного генсека, превознося его заслуги и заверяя, что без него все остановится, другая часть начала сбор подписей за снятие заявления Горбачева с обсуждения.

Среди подписавшихся — уйдет Горбачев, уйдем и мы — известные имена: Вольский, Бакатин, Лацис, Грачев. Всего 72 подписи. 72 члена ЦК КПСС «устыдились» предложения о замене Генерального секретаря.

Закончились закулисные шушуканья. Объявили заседание. Пленум по предложению Политбюро подавляющим большинством голосов (13 против и 14 воздержавшихся из 400 присутствовавших) решил снять с рассмотрения выдвинутое Горбачевым предложение о своей отставке. Притихший, «пристыженный» пленум фактически униженно попросил Горбачева остаться на своем посту. Генсек милостиво согласился.

Секретари ЦК и обкомов, требовавшие смещения Горбачева и пытавшиеся таким образом спасти партию и страну, плевались, глядя в сторону кремлевских лизоблюдов, собиравших подписи в защиту генсека. Ведь в канун пленума 26 крупнейших парторганизаций краевого и областного уровня открыто выразили недоверие Горбачеву. По сути, кипела вся партия! Но когда наступил момент принимать решение, у партийной верхушки затряслись поджилки, заработали инстинктивные номенклатурные тормоза.

Бакатин, критикуя выступление Гуренко и Прокофьева, сказал, что это поиск ведьм и неприятие инакомыслия в понимании социализма.

Тех, кто призывал Горбачева оставить свой пост, обвиняли в попытке похоронить идею обновления общества и государства, вернуть к командной системе, тоталитарному строю.

Об этой своей роли некоторые члены Политбюро и секретари ЦК, выступившие инициаторами коллективной отставки в случае смещения Горбачева с поста генсека, сегодня предпочитают не вспоминать. Наоборот, они не устают повторять, что видели, куда ведет страну Горбачев.

Оказывается, в корне не согласны были с политикой Горбачева премьер Рыжков, члены Политбюро Воротников, Крючков и Язов, заведующий отделом ЦК Болдин. Правда, об этом они заговорили, лишившись своих должностей.

А когда были в силе, пребывали на кремлевском политическом Олимпе, пели осанну любимому Михаилу Сергеевичу, потакая всем его прихотям. На заседаниях Политбюро я не слышал ни одного, даже самого робкого возражения генсеку, никто не осмеливался высказать суждение, отличавшееся от точки зрения Генерального секретаря.

О том, как шло обсуждение судьбоносных вопросов на Политбюро, когда каждому было ясно, что страна катится в пропасть, дают представления вот эти записи.

Они сделаны 27–28 декабря 1988 года на двухдневном заседании Политбюро. Председательствовал Горбачев. Он только что вернулся из поездки в США, где участвовал в работе ООН. Обсуждались меры по практическому обеспечению итогов его визита — воплощению в жизнь пресловутого горбачевского нового мышления.

Документ для истории

Заседание Политбюро ЦК КПСС

27—28 декабря 1988 года

Председательствующий — М.С. Горбачев

Присутствовали: В.И. Воротников, Л.Н. Зайков, Е.К. Лигачев, В.А. Медведев, В.П. Никонов, Н.И. Рыжков, Н.Н. Слюньков, В.М. Чебриков, Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев, А.П. Бирюкова, А.В. Власов, А.И. Лукьянов, Ю.Д. Маслюков, Г.П. Разумовский, Ю.Ф. Соловьев, Н.В. Талызин, Д.Т. Язов

Горбачев. Я сразу хочу сказать, что, развивая нашу линию, наши инициативы, мы вышли на очень важный этап в реализации концепции нового мышления. И, мне думается, мы действуем в правильном направлении, товарищи. Это прежде всего говорят представители зарубежных стран, представители политических кругов, широких кругов общественности…

Если говорить о том, как разворачивается обсуждение того, что нами внесено на рассмотрение Организации Объединенных Наций, мирового сообщества, то я бы сказал, что это заслуживает самого тщательного внимания, взвешенных и ответственных оценок. То, что мы вышли с такими предложениями, — на них этот мощный фактор действует сильно. Он застал многих врасплох. Мне кажется, что мы очень правильно поступили, что не только продумали содержательную часть, но и тактику реализации задуманного. Мы не стали ждать переговоров, а инициативно пошли. Если бы мы начали излагать это в других условиях, в рамках переговоров, то это, вообще говоря, приняло бы форму обычности. Больше того, это бы затуманивалось всякими вопросами, затяжками, изучением…

Значит, мы взрослеем. Значит, нынешнее руководство набирается больше опыта, действует, хотел сказать, «более изощренно», но это не совсем так, потому что у нас добрые замыслы. Наша политика не с двойным дном, замыслы у нас открытые…

Мы можем констатировать, что наши инициативы выбили почву из-под ног у тех, кто твердил, и небезуспешно, что новое политическое мышление — это одни слова. Мол, Советскому Союзу еще нужно доказать. Разговоров, красивых слов много, но еще не убран ни один танк, ни одна пушка. Поэтому одностороннее сокращение произвело огромное впечатление и, прямо сказать, создало совершенно другой фон для восприятия нашей политики и вообще Советского Союза в целом. Это огромный политический выигрыш в глобальном масштабе. Наша инициатива сочетает в себе и философскую часть, и конкретику.

По мнению многих собеседников, огромную роль в том, что идея, выдвинутая нами, все больше захватывает воображение американцев и людей в других странах, сыграл курс СССР на урегулирование региональных конфликтов. Это, товарищи, тоже сфера реальной политики. Если взять Афганистан, Юго-Восточную Азию, Юг Африки, Ближний Восток — все, что там происходит, делается при самом активном нашем участии в позитивном, конструктивном плане. Это тоже меняет образ Советского Союза в глазах мировой общественности…

Представители политических кругов отмечают, что Советскому Союзу удалось решительно раздвинуть рамки отношений, ранее сводившиеся к переговорам об ограничении вооружений. Наш фронт как бы развернулся. Это видно. Это мы должны констатировать без всякой эйфории для того, чтобы реально оценить ситуацию.