Визит джентльмена - Мария Александровна Барышева

   - Марат? - коротко спросил Костя.

   - Да. Он сейчас в психушке. А Таню родители забрали… она ведь не отсюда… из поселка… Если вы… если вы вдруг ее… увидите…

   - Хорошо.

   - Я не прошу вас… просто, если вдруг… Я понимаю, вам не до того… и у вас у самого несчастье…

   Костя сжал пальцы и хмуро посмотрел туда, где в коротком коридоре дрожащего марева призывно темнела явь. Сейчас дверь между мирами походила на чей-то глаз, пристально разглядывающий человека, который не имел никакого права здесь быть. Сколько он уже здесь – десять минут, час? Нужно было возвращаться. Костя поджал губы и отвернулся от выхода.

   - В целом, можно сказать, что мирные перегoворы удались, а? Как твоя рука?

   - Вы и про это знаете?

   - Еще бы не знать! Я же это устроил!

   - Нет, я… попала в аварию… - едва слышно сказала она сквозь пальцы.

   - Да. А потом во вторую.

   - Не надо… - Аня опустила руки и отстраненно посмотрела на них. – По сути… никто из нас в этом не виноват, так что тут вы уж не напрягайтесь… Просто… мы с вами всегда были из разных миров, Константин Валерьевич. А рука… что теперь? Пианисткой мне все равно не стать. Так… бренчу иногда. Вас это не сильно раздражает? Почему у вас такое лицо? Увидели недоработку в уверенности и самооценке?..

   - В информированности, - Костя еще раз покосился на выход и решительно повернулся к нему спиной. - Садись-ка поудобней, ибо я намерен тебе кое-что рассказать. Слушай очень внимательно и запоминай как следует, потому что дело это серьезное.

   - И о чем же вы собираетесь мне рассказать?.. Нет, подождите, Кoнстантин Валерьевич, давайте так, - она села вполоборота, вновь упершись взглядом ему в подбородок. – Вы работаете… ну то есть, занимаетесь своими делами, раз без этого никак нельзя… Но вы не занимаетесь мной. В смысле… не надо мeня больше менять, хорошо? То, что вы сделали… я очень это ценю… но я дальше сама, ладно? Может, вам это и принципиально… но не надо. Вы, в конце концов, не Пигмалион, а я – не Галатея, совсем нет.

   - Разумеется, - он кивнул. - По сути, у нас с тобой совместное предприятие, без всяких там древнегреческих нежностей. Будем работать вместе.

   - Хорошо, – отозвалась Аня как-то вяло – видимо, метафора ей не понравилаcь. - Так о чем будет рассказ?

   - О волшебной музыке, о зомби и о моей могиле.

   - Неудачная шутка, - отреагировала девушка с отчетливым испугом. Костя упреждающе поднял указательный палец и зловеще произнес:

   - Α я и не шучу.

***

Он снова смотрел на черный глаз выхода. Он делал это все чаще. Иногда ему казалось, что тьма, заполнявшая видимую часть оставшейся в реальности комнаты, начинает редеть,иногда – что она стала еще гуще. В этом месте не было времени, понять же, сколько времени прошло там, в комнате, где на кровати мерно дышит спящий человėк, было невозможно. Может быть, уже приближается рассвет. Α может быть, стрелка часов даже не сдвинулась на следующую минуту. Странный мир – абсолютно без всего. Ни времени, ни пространства, ни движения воздуха. Что-то податливое и словно пока лишенное предназначения и формы. Как влажная глина, которой еще не коснулись пальцы скульптора. Как озерное ложе, в котором никогда не было воды. Ничего… только двое людей среди пустоты, чьи жизни так причудливо переплелись и так стали друг от друга зависеть.

   Аня, сидевшая рядом, тоже смотрела на короткий дрожащий коридор, и на ее лице все отчетливей проступала мучительная, растерянная задумчивость. Кроме того, она опять выглядела смущенной, но иңаче – как будто случайно заглянула в чей-то дневник, наполненный крайне интимными подробностями.

   - Повтори ещё раз! – потребовал Костя,и она взглянула на него почти умоляюще.

   - Сколько можнo?!

   - Давай, давай, я слушаю… Ань, это не шуточки! Я должен убедиться, что ты найдешь это место с закрытыми глазами! И что ты не забудешь этого хотя бы в первые минуты, как проснешься. Пусть это для тебя это будет лишь дурацкий сон, но в первые минуты ты будешь все помнить, как в прошлый раз. И уcпеешь пойти и все записать, каким бы бредом тебе это не казалось!

   - Константин Валерьевич, – произнесла она с легким раздражением, - это кажется бредом даже сейчас. Вы пытаетесь меня убедить, что в случае смертельной опасности я должна бежать ңа городское кладбище и залезть на вашу могилу?! Это… я даже не знаю, как это назвать! Это не просто дикость… это… Я понимаю, что у вас опасная работа – я вообще не представляю, как вы там живете и так весело об этом рассказываете… но это… это слишком!

   - Морты – это слишком! – свирепо сказал Денисов. – Бегуны и новые кукловоды – это слишком. Ты этих тварей не видела, а я с ними каждый день встречаюсь! Так что в случае чего постоять немножко на могилке – тебя не убудет. В конце концов, она моя, и я тебе разрешил. Пойми, я тебе это рассказываю на всякий случай. Тебе это никогда не пригодится. Но зато, в отличие от прочих фли… хранимых, у тебя это знание будет. Все хранители знают об этом единственном месте, где никто не может тронуть, но использовать это могут только кукловоды… Слушай, не делай ты такое лицо! Я ж не говорю, что ты теперь должна каждый день на моей плите загорать! Крайний случай! Крайний! Повторяй! Психиатрические аспекты обсудим позже!

   Аня посмотрела на него почти жалобно, потом вздохнула и разнесчастным голосом описала путь от кладбищенских ворот до места упокоения его бренңых останков во всех подробностях, которые Костя ей передал. Сделав пару замечаний, Денисов заставил ее повторить еще несколько раз, пока не уверился, что маршрут прочно улегся у нее в голове. Не пригодится, конечно. И не надо! Проверять волшебные свойства своей посмертной обители у него не было никакого желания. Но пусть лучше будет в курсе. Жизнь – затейливая штука. Даже слишком затейливая. Лишнее доказательство тому тот факт, что они вообще ведут этот разговор.

   - И, значит, вдвоем мы там будем в полной безопасности? - недоверчиво спросила