Доверься мне - Бекка Мак

его спине, — Оливия ударяет его локтем, прежде чем они обнимают друг друга.

Он подозрительно смотрит на меня.

— Зачем?

— О, я не знаю, — я поднимаюсь на ноги с Джемом на руках. — Может быть, потому что прошлой ночью я надрал кое-кому чертову задницу и выиграл Кубок Стэнли, — я учусь не ругаться при детях. Удается это не всегда.

— Да, ты выиграл! — кричит Аланна, вбегая в комнату. Когда она прыгает на меня, одной рукой я ловлю ее за талию. Я чертовски люблю этих детей. — Это была лучшая игра на свете, Картер. Я плакала! Правда, я плакала!

— Правда, плакала, — повторяет Джереми с очередным долгим выдохом. — У нее была истерика.

Аланна хмурится, соскальзывая с моего тела.

— Ты плакал как ребенок, папочка.

— Не плакал, — я бы поверил ему, если бы не выражение его лица, когда он взглядом скользит по гостиной и останавливается на блестящем кубке на кухонном столе. Его трясущиеся руки взлетают к лицу. — О. Боже. Это… это… это… — он хнычет, а я ухмыляюсь.

Я опускаю Джема в кубок, и он хихикает, шлепая по нему руками.

— О Боже! — Кристин входит в гостиную размеренным шагом, но вбегает на кухню. — Фотография! Мне нужна фотография! — она приобнимает меня одной рукой, пока достает телефон из сумочки. — Поздравляю, Картер. Ты был великолепен. Ты его заслужил, — она щелкает пальцами перед Джемом, пытаясь привлечь его внимание. — Посмотри на мамочку, Джемми! Ты можешь сказать — кубок? Кубок! Кубок, Джемми!

Он, черт возьми, не говорит ни слова, просто лепечет, но выглядит чертовски счастливым, улыбаясь ей на всех трехстах снимках, которые она успевает сделать за пятнадцать секунд.

Джем смотрит на меня сверкающими голубыми глазами, протягивая свои крошечные ручки.

— Ка-ка.

Кристин прижимает руку ко рту.

— О. Он сказал твое имя.

— Не сказал, — ворчит Джереми, протягивая руки к Джему.

Джем хмурится и ворчит, вырываясь из рук отца и хватаясь за меня.

— Ка-ка!

Я мог бы попытаться стереть с лица довольную ухмылку, если бы мог. Я подхватываю Джема, и прижимаясь щекой к его щеке, смотрю его отцу прямо в глаза.

— Он точно назвал мое имя. Думаю, это еще одна вещь, которую я выиграл в этой жизни, Джереми, не так ли?

Джереми сует десятидолларовую купюру в руку Аланны, прежде чем открыть рот и выпустить небезызвестную ярость семьи Паркер.

— Картер, — голова Оливии опускается на мое плечо, и она хнычет. — Я не уверена, что смогу досидеть до конца ужина. Я хочу спать.

Ее глаза оцепенело блестят, медленно отслеживая каждое движение. На ее лице застыла пьяная ухмылка, а щеки были розовыми большую часть дня. Я чувствую, что мне нужно отвезти ее домой и уложить в постель, но я, черт возьми, не смогу сейчас вести машину, поэтому сегодня я доверю развести по домам Оливию, Кару и еще несколько девушек своему водителю.

Мы пьем с полудня, и, хотя мы все чертовски нарядные, занимаем добрую половину этого высококлассного ресторана, большинство из нас уже ничего не соображает, некоторые из нас каким-то образом держатся на абсолютном отсутствии сна. Оливия к последним не относится.

Я прижимаюсь губами к ее волосам. Они так вкусно пахнут, как банановый хлеб, и вместо пушистых локонов, которые обычно свисают по спине, сегодня они гладкие и прямые, почти касаются ее поясницы. Я хочу отвести ее в уборную, намотать эти темные волосы на кулак, посадить ее на раковину и трахать до тех пор, пока все в этом ресторане не узнают, как она звучит, когда кончает на моем члене.

— Но я купил тебе наггетсы, — мои губы касаются ее уха. — И довел до оргазма в душе.

Ее нижняя губа скользит между зубами.

— Три оргазма в душе.

Обхватив ее за талию, я притягиваю ее ближе. Помимо бананового хлеба, от нее пахнет пивом и текилой, которую Кара постоянно уговаривает ее выпить. Она слишком легко поддается на уговоры, это уже не смешно.

Нет, подождите. Это чертовски смешно.

— Ты хочешь, чтобы я бросил этих мудаков и отвез тебя домой, чтобы я мог трахнуть тебя в каждой комнате нашего дома?

Адвокат заехал за ключами Оливии сегодня утром, сразу после ее оргазма, и уже сегодня в дом въедет новый владелец. Это сделает ее официально моей, а мой дом — ее домом. Нашим домом.

Ее пальцы медленно проводят по моему галстуку.

— Слишком много комнат.

— По мне, так это вызов. А ты знаешь, как я отношусь к вызовам.

Оливия облизывает нижнюю губу, наматывая черный шелк на кулак и вопросительно приподнимая бровь.

— Мне нравится этот галстук, мистер Беккет.

Мой громовой меч в брюках буквально вскакивает.

— Нравится, да? Пойдем домой, чтобы я показал тебе, для чего еще я люблю его использовать, — я шлепаю своей рукой по ее руке, когда она стаскивает одну из них под стол и хватает ей мою выпуклость. — Продолжай в том же духе, и я свяжу и эти цепки ручки.

— Какого хрена вы двое там делаете? — Кара опрокидывает еще одну рюмку текилы, прежде чем опуститься на сиденье напротив Оливии.

Адам вздыхает, запуская пальцы в волосы.

— Заставляют меня чувствовать супер-одиноким.

— Согласен, — Гарретт указывает на наши руки. — Там, где мы не видим, какая-то секс-заварушка.

— Медвежонок Гэри, — Кара откидывает назад его светлые волосы. — Ты выиграл Кубок Стэнли прошлой ночью. Когда мы, девочки, уйдем, у тебя на коленях, наверное, будет шесть разных рук.

Его лицо заливает жар, и он отбрасывает ее руку.

— Это вечер для парней.

Кара фыркает.

— Да, ладно, — она поднимает свою рюмку. — Давай, Ливви.

Оливия подносит свою рюмку ко рту, делает глоток и всем телом содрогается.

— Неа. Не буду. Я официально завязала, — по крайней мере, с алкоголем, потому что ее лицо озаряется, когда официантка ставит перед ней тарелку со стейком и лобстером. — О, детка. Иди к маме.

Когда с ужином покончено, я сбегаю в уборную до того, как девочки уйдут, чтобы у меня была пара лишних мгновений, несколько лишних поцелуев, прежде чем я запихну Оливию на заднее сиденье машины.

Это одна из тех новых ванных комнат для гендерно нейтральных личностей. Мне нравится, что они так сделали. Они намного лучше, с мягкими полотенцами для рук и пенящимся мылом, которое пахнет свежим печеньем и делает мою кожу шелковой.

В кармане пикает мой телефон. Это моя сестра с фотографией Дублина, который спит на спине, лапы подняты вверх, язык высунут. Рядом с ним лежит моя мама, тоже в отключке. Они лежат на полу в гостиной