Демоны рая - Михаил Кликин

— Следи за домом, — велел Яр Херберту и, левой рукой придерживая карабин, мягко спрыгнул с подножки.

Вообще-то уличными доками обычно пользовались сиберы, но при некоторой сноровке он мог послужить и людям.

— Вик, вылезай! — Яр постучал кулаком по гулко отозвавшемуся кузову. — Протянешь кабель через забор, найдешь свободный сокет, подключишься. Зарядимся, насколько успеем…

Поначалу Яр не хотел задерживаться на этом месте, подозревая, что у дока есть хозяева, и, опасаясь, что они могут здесь объявиться. Но, поразмыслив, он все же решил рискнуть: полная заправка мобиля решала все основные их проблемы.

Когда начало смеркаться, вокруг дока стали зажигаться фонари. Уставший Яр хмурился — ему не нравилось, как углубляются и вытягиваются тени, как съеживается видимое пространство. Органы чувств начали его подводить: то странные звуки чудились, то неясное движение мерещилось в стороне. Поначалу он на все реагировал, вскидывался, хватал оружие, искал цель. Потом понял, что совершает много ненужных действий, и попробовал расслабиться, надеясь на ментальные способности Угра и чувствительную электронику Херберта. Он даже задремал ненадолго, убаюканный ровным гудением силовой установки, но очнулся с колотящимся сердцем и с ощущением, что секунду назад произошло нечто ужасное и непоправимое.

«Это ненастоящее, — пришло знание извне. — Это сон».

— Да, Угр, — шепнул Яр. — Я уже понял, спасибо…

Они поели горячего, не забывая следить за округой. Яр сидел у теплой стенки дока, держал карабин на коленях и через край мятой миски жадно хлебал приготовленный Виком суп. Он практически не чувствовал вкуса, все его внимание было направлено на дорогу и окружающие дома.

Враг должен был появиться.

Но не люди, нет.

Хурбы.

— Что у тебя с Угром? — негромко спросил Яр у присевшего рядом Вика.

— Ничего, — пожал тот плечами.

— Я же вижу, что он тебе не нравится. Боишься его?

— Еще чего! — оскорблено фыркнул Вик и, отодвинувшись, демонстративно отвернулся. Яр решил не продолжать этот разговор. Он чувствовал, что паренек лишь притворяется обиженным.

— Боишься, — пробормотал Яр, размышляя уже о другом: о хурбах, об оружии, о возвращении в город. Он подумал, что и батареи карабина не мешало бы подзаправить. Вспомнил, что любимый «сэй» почти полностью разрядился. Пожалел, что не может сейчас связаться с Лерой. И тут же подумал о своих городских женах, о Мае и Ольше — им-то позвонить можно, если, конечно, комми найдет сеть.

Яр достал «сэй», покачал его на ладони, вглядываясь в потертый экран и видя там лишь свое блеклое отражение. Вздохнул. Нашел свободный унифицированный слот в одной из подсвеченных ниш на боку дока, установил в нее легкий приборчик — тот сразу ожил, моргнул основным экраном, показал на служебном дисплее значок зарядки.

— Привет, — сказал ему Яр.

Модуль управления голосом был заблокирован, так что прибор на приветствие хозяина не отреагировал.

— Заряжайся, — велел ему Яр и, вытащив из кармана скрученный жгутом самодельный переходник, стал искать, куда бы теперь подключить карабин. Подходящий разъем нашелся рядом. Яр размотал длинный провод, обгрызенным ногтем сковырнул защитную заглушку с разъема питания, отвел предохранительную пружину, подсоединил кабель и аккуратно прислонил карабин к оранжевой стенке дока.

Вечернее небо полосовали светящиеся дымы, похожие на подсвеченные зарей валы облаков. В высоком густом мареве, скрывающем звезды, что-то беззвучно и мутно вспыхивало. Промелькивали заблудившиеся лазерные лучи — наверное, они могли достать до других планет. Было тихо, словно в спящей деревне, лишь откуда-то издалека теплый ветер приносил отзвуки танцевальной музыки — «бу-бум, бу-бу-бум» — словно большое сердце стучало.

Люди были рядом, близко. И осознание этого факта вдруг сделало одиночество невыносимым. Окажись сейчас здесь самый заклятый враг — и Яр, наверное, излил бы ему всю душу. Он буквально задыхался без общения, ему было тошно, тесно, мрачно. Он ощутил себя ненужным, он осознал свое ничтожество, собственную никчемность: вот он сидит здесь меж двух миров, но кто об этом знает, кто ждет его появления, кто думает сейчас о нем?

Никому до него нет дела.

Он — пустое место.

И всегда таким был, только не понимал этого.

Все общество, весь город, вся цивилизация построена из таких, как он. Убери любого — и мир этого не заметит. Убери десяток, сотню, тысячу — ничего не изменится. Люди как личности, не важны. Они ничто сами по себе. Вся их деятельность — фикция, ненужная суета, иллюзия. Единственная их функция, единственное предназначение — поддерживать связи друг с другом, формировать общество. Выдерни любого — самого влиятельного, успешного, богатого — человека из среды, убери его из системы — и он обретет свой реальный статус. Он станет пустышкой. Он никто без общества, вне общества — кем бы там он себя ни мнил.

Человек должен общаться.

Только в этом смысл его существования. Только ради этого он рожден…

Яр и сам не заметил, как в его руке оказался «сэй двенадцать». Он включил прибор, сняв блокировку. Растянул экран на максимальную ширину, дождался завершения загрузки. С вхождением в сеть проблем не возникло — и Яр почему-то расценил это как плохой знак. Тем не менее, в глазок встроенной камеры он заглянул, позволяя системе опознать его.

Комми мелодично пискнул — у Яра даже слезы навернулись от этого родного звука. Секунд двадцать ничего не происходило — прибор словно осваивался на незнакомом месте. А потом началось.

Письма, приглашения, новости, напоминания, сообщения, рассылки, поздравления, предложения, извещения — все, что скопилось за долгое отсутствие Яра, посыпалось на трепыхающийся, беспрестанно пищащий комми.

«Привет, куда пропал?»

«Ваш друг разместил новое видео…»

«Уникальная возможность провести ночь в закрытом клубе…»

«Где отчет за квартал? Все сроки прошли…»

«Вы следите за темой «сэй двенадцать» на нашем канале…»

«Ходят слухи, ты свалил в другой город. Жена достала?..»

«Ваш гороскоп на следующую неделю обещает долгую разлуку…»

«Ты что, помер?..»

Какое-то время Яр еще пытался разобраться во всех этих призывах, еще пробовал как-то их рассортировать по степени важности, по датам, по актуальности. Но быстро понял, что делает совершенно ненужное дело, что тратит время впустую, — он порой даже не понимал, кто ему пишет, не мог разобраться, чего от него хотят. Раздражаясь все больше и больше, он начал удалять сообщения, лишь проглядывая их заголовки. Так и не встретив ничего стоящего и решив, что просматривать остальное нет смысла, он несколькими командами вычистил всю память комми. А секундой позже спохватился, что не посмотрел, есть ли какие весточки от жен. Но было уже поздно. Впрочем, он не сильно расстроился, решив, что ничего хорошего в тех письмах не найдет. Влюбчивая Мая, скорей всего, давно с ним развелась и выскочила замуж за кого-нибудь из его приятелей — она всегда говорила, что ей нравятся Ал и Фарис, ничего удивительного, если она женила на себе этих двоих. А вот ревнивая Ольша, наверное, посчитала себя брошенной и закатила многомесячную некрасивую истерику. Теперь оправдаться перед ней не получится. Она не поверит ни в хурбов, ни в бегство за город. Заявит оскорблено, что он выдумал каких-то там невидимок только ради того, чтоб отвязаться от нее.