Кровь завоевателя - Замиль Ахтар

усидеть на одном помосте, рядом с золотой оттоманкой в тронном зале. Сделай это хотя бы ради Аланьи, Сира, если не ради себя. Мой сын – наследник престола, и как его мать я не могу получить по заслугам, потому что в таком случае меня бы вздернули, и никто не защитил бы моего сына от махинаций визирей, шейхов, гулямов и всех остальных, кто еще пожелает урвать кусок. Перестань искать правосудия только для себя, подумай о том, что лучше для всех. Тебе пора наконец-то увидеть что-то помимо самой себя.

Лучше и не скажешь. Я прибегла к самым убедительным, самым искренним и честным аргументам.

Сира снова пнула камешек на дороге.

– Это ты ничего не видишь. Это ты навлекла на страну беду, а я лишь разгребала последствия. Ради твоего сына я оставлю тебе жизнь. Но лишу власти. Это мы определим судьбу Аланьи, а не Селуки и не ты. – Она глубоко вздохнула. Похоже, эти слова отняли у нее много сил, как и у меня. – Я даю тебе возможность уйти, хотя ты этого и не заслуживаешь.

Я посмеялась над ее самоуверенностью. Решительность, конечно, не лишняя, но в этом она встретила достойную соперницу.

– Сама Лат даровала это царство Потомкам. Моя бабушка Сафия сбежала, потому что у нее не было власти. Она не умела ни писать кровавые руны, ни перемещать души, ни соединять звезды. Я не настолько слаба. – Я улыбнулась как можно ласковее: – Спасибо, что предложила мне уйти. Ты права – я этого не заслуживаю. Но я не могу позволить тебе забрать мои способности. Пойми, Сира. Я не ищу правосудия – я и есть правосудие. Правосудие для Потомков. Я уничтожу тех, кто уничтожил их. Я восстановлю их положение на земном троне. Мой гнев не будет тебе грозить, только если ты уйдешь и никогда не вернешься. Вот так просто.

Разговор оказался не столь бесполезен, как я ожидала. Во время поездки меня одолевали сомнения, но Сира, разумеется, ненамеренно, напомнила о моем даре, моих врагах и цели. Может, тот человек и одурачил меня, но страдания Потомков – не мираж. Моя способность исправить все содеянное тоже подлинная, и я уже иду по этой дороге. В малыше Селуке все равно течет моя кровь, а значит, он тоже Потомок, кем бы ни был его отец. Я не могу сбежать от того, что начала, нет, и как только мой сын обретет безопасность в Доруде, я должна вернуться в Кандбаджар и завершить начатое.

– Сира! – прокричал Пашанг.

Они с Эше подняли руки и побежали к нам. Като и гулямы, стоящие за моей спиной, последовали их примеру.

Пашанг указал на степь:

– Кто-то приближается!

Я прищурилась и различила одинокого всадника, галопом мчащегося к нам.

Като встал передо мной, закрыв как щитом.

– Это что, твоя уловка? – обратился он к Пашангу. – Я посылаю всадника наперерез.

– Это не уловка, – отозвался Пашанг. – Разве что твоя. Я тоже пошлю всадника.

Оба жестом приказали всадникам выдвигаться, чтобы встретить того, кто скакал к нам.

– Пошли, Зедра, – сказал Като. – Мне это не нравится.

Я не могла отвести глаз от гуляма и йотрида, скачущих к неизвестному всаднику.

– Уходим, Зед!

Пашанг и Эше попросили о том же Сиру. Я уже собиралась вернуться вместе с Като к каравану, но тут всадники, которых послали наперехват, внезапно… исчезли. Испарились в воздухе.

Приближающийся всадник ускорился. Земля дрожала под копытами его лошади. О Лат. В горле у меня встал комок, по коже побежали мурашки. Это был он.

– Отец? – сказала я всаднику, не зная, как еще его называть.

И он был не один. За ним, связанные вместе веревкой, шли Сади и Селена. Одной рукой он ухватился за веревку, подтянул обеих поближе, брыкающихся и визжащих, как пойманные крысы, и подбросил в воздух. Они мягко приземлились на песчаную дюну, а мы попятились.

– Давай назад, и быстрее, – сказал Като. – Мы с ним разберемся.

Гулямы поскакали к Отцу с аркебузами наперевес. Мне не хотелось на это смотреть, но пришлось. Пришлось увидеть, что он сделал.

Он прочертил в воздухе линию, словно всадники были картиной, которую он полоснул саблей. Головы слетели с плеч, хлынула кровь, и тела рухнули на дорогу, а лошади взбрыкнули и унеслись в страхе.

– Проклятье, – выругался Като, в ужасе вытаращив глаза.

– Это тебе нужно бежать. Беги к сыну и дочери, забери моего сына, и бегите отсюда!

– Я тебя не оставлю, Зед.

– Он пришел за мной! – Я схватила Като за наплечник. – Вы все должны бежать!

– Я не могу сказать Кярсу, что бросил мать его сына. Если мне придется погибнуть, сражаясь с мерзким колдуном, так тому и быть! Я умру в хорошей компании.

– Он не просто какой-то колдун!

Я оттолкнула Като и побежала к Отцу. Он повернулся ко мне и нарисовал квадрат. Песок за моей спиной взметнулся в воздух и превратился в подобие водопада… пескопада. Он рос и расширялся, пока не стал больше дворца, отрезав меня от Като, гулямов и сына.

– Прекрати! – завопила я.

Он нарисовал квадрат в другом направлении, и пескопад образовался за спиной Сиры, отрезав ее от союзников. Потом он сделал то же самое перед горами и степью, пока оглушающая стена падающего песка не окружила нас со всех сторон.

Я знала, чего он хочет. Зачем же иначе он притащил сюда Селену и Сади? Для того чтобы я нарисовала руну, которую отказалась рисовать. Но если он настолько могущественный, то почему не может начертать ее сам?

Отец соскочил с коня и бросил веревку, связывающую Сади и Селену. Они освободились и поползли прочь. Но идти им было некуда.

Сира подошла к Отцу, как и я. Воздух между нами был наполнен песком, который сдувало с рокочущих пескопадов. Он забивался в глаза, рот и волосы.

Сади и Селена встали и взялись за руки. Сира погрозила Отцу кулаком.

– Марот! – выкрикнула она.

Марот… тот ангел, который искушает людей магией. Один из Двенадцати, почитаемых этосианами. Я видела его изображение в мираже Селены, он держал перед собой четыре карты, а остальные за спиной, и предлагал наделить способностями писать кровью и соединять звезды. Так вот кто такой Отец на самом деле.

– У меня ничего не вышло. – Его голос шел сверху, снизу и со всех сторон. – И я буду страдать из-за своего поражения, но не один. Ты сделаешь то, что должно.

Селена дернула себя за волосы, на ее глазах выступили слезы. Сади обхватила себя трясущимися руками. Сира зло смотрела