Основания новой науки об общей природе наций - Джамбаттиста Вико

Наконец, Аристократических Государств – на основании существующего у нас опыта – сейчас очень мало, и притом сохранились они со времен варварства: таковы Венеция, Генуя, Аукка в Италии, Рагуза в Далмации и Нюрнберг в Германии, так как все другие – Народные Государства, управляемые аристократически. И когда тот же Боден в соответствии со своей позицией хочет видеть Римское Царство Монархическим, и когда он хочет, чтобы после изгнания Тиранов в Риме была установлена народная Свобода, то он не может не заметить, что в первые времена свободного Рима обнаруживаются такие явления, которые не соответствуют его основаниям, так как они характерны для Аристократической Республики. Как мы отметили выше, Боден, чтобы выйти с честью из такого затруднения, сначала утверждает, что Рим был народным по государственному устройству, но аристократическим по образу правления; однако позже, побуждаемый к тому силой истины, он в другом месте с грубым непостоянством признает, что Рим был аристократическим не только по образу правления, но и по государственному устройству. Такие ошибки в Политическом Учении были порождены следующими тремя неопределенными словами, как мы отметили выше в другом месте: «народ», «царство» и «свобода». Думали, что первые народы складываются из граждан, как плебеев, так и благородных, тогда как мы здесь при помощи тысячи доказательств нашли, что народы состояли из одних лишь благородных. Думали, что в Древнем Риме была установлена народная свобода, т. е. свобода народа от господ, тогда как мы нашли, что то была Господская Свобода, т. е. свобода господ от тиранов Тарквиниев. Поэтому убийцам таких тиранов воздвигались статуи, так как они убивали по повелению самих Правящих Сенатов. Цари при дикости первых народов и небезопасности Царских Домов были аристократическими: таковы два пожизненных Спартанских Царя в Спарте, Республике, несомненно, аристократической, как это было здесь показано; потом в Риме были два консула с годичным сроком избрания, которых Цицерон в своих «Законах» называет Reges Annui; в результате такого установления Юния Брута Римское Царство, как об этом прямо говорит Ливий, ни в чем решительно не изменило царской власти; а выше мы видели, что против постановлений этих годичных царей в течение их царствования можно было апеллировать к народу, а по окончании своего царствования они должны были давать отчет в своих распоряжениях самому народу. Мы говорили также, что в героические времена Цари ежедневно прогоняли друг друга с трона, как нам рассказал об этом Фукидид; с этими временами мы сопоставили времена вернувшегося варварства, когда нет ничего более изменчивого и недостоверного, чем судьба Царств. Мы взвесили слова Тацита (а он часто делает свои указания посредством характерных особенностей и силы самих слов), который начинает «Анналы» следующим изречением: Urbem Romam principio reges habuere{663}; это обозначение – самый слабый из тех трех видов владения, которые находятся в распоряжении юристов: habere, tenere, possidere; Тацит воспользовался даже словом urbem, ибо это в собственном смысле постройки, чтобы обозначить владение чем-то телесным; Тацит не сказал civitatem, так как civitas – Община Граждан, которые или все или в большей части своими душами образуют общественный разум.

Существуют также и другие совпадения явлений и причин, определяемые Основаниями нашей Науки; они подтверждают то Естественное Поступательное Движение, которое нации проделывают за свою жизнь. Большая часть этих совпадений в разных местах и беспорядочно была уже упомянута, здесь же они объединяются и располагаются в порядке естественной последовательности Человеческих Гражданских Вещей.

Прежде всего Наказания. Во времена Семей они были чрезвычайно жестоки, как, например, наказания Полифемов; в этом состоянии Аполлон сдирает шкуру с живого Марсия. Та же жестокость продолжала существовать и в Аристократических Республиках; поэтому Персей своим щитом, как мы выше разъяснили, превращает в камень тех, кто смотрит на него. Наказания у греков назывались Παραδείγματα{664} в том же смысле, в каком Латиняне называли exempla примерные кары; и во времена вернувшегося варварства, как мы уже отметили выше, «обычными наказаниями» назывались наказания смертью. Поэтому и в Спарте, Республике, как мы говорили, Аристократической, Законы были дикими и жестокими, по мнению как Платона, так и Аристотеля: согласно этим законам славнейший царь Агис должен был быть удавлен Эфорами. Согласно таким же законам в Риме, пока он был аристократическим по состоянию, славный победитель Гораций должен был быть голым избит розгами и затем повешен на несчастном дереве (и о том, и о другом было сказано выше по другому поводу).

По Законам XII Таблиц осуждался на сожжение живым тот, кто поджег хлеба своего соседа; низвергались с Тарпейской скалы лжесвидетели; живыми разрезали на куски несостоятельных должников; от такого наказания Тулл Гостилий не избавил Метия Фуффетия, равного себе царя Альбы и своего неверного союзника; а еще раньше сам Ромул был разорван на куски Отцами из-за простого подозрения в умысле против Государства (пусть это будет сказано для тех, которые стремятся утверждать, что такое наказание никогда не практиковалось в Риме). Позднее появились милостивые наказания, применяемые в Народных Республиках, где повелевает большинство; так как последнее состоит из слабых, то оно естественно склонно к состраданию. Знаменитого преступника Горация, который под влиянием героического гнева убил свою сестру, плакавшую во время народной радости, римский народ освободил от наказания magis admiratione virtutis, quam jure caussae{601}, no изящному выражению Ливия, отмеченному выше: мы слышали, что при мягкости, свойственной народной свободе, Платон и Аристотель во времена свободных Афин порицают Спартанские законы, и совершенно так же Цицерон{665} кричит, что бесчеловечно и жестоко присуждать к такому наказанию римского всадника Рабирия, повинного в мятеже. Наконец, дело доходит до Монархии, где Государям доставляет удовольствие слышать привлекательный титул «Мило сердных».

Дальше, в варварских войнах героических времен разрушали взятые города, а побежденное население превращали в толпы поденщиков и рассеивали по деревням, чтобы возделывать поля победителей (то были, как мы говорили выше, материковые героические колонии). Затем, вследствие великодушия Народных Республик, до тех пор, пока они направлялись своими сенатами, у побежденных отнимались лишь права героических народов, но им предоставляли совершенно свободно пользоваться «Естественным Правом человечных народов» (как его называл Ульпиан); поэтому с распространением завоеваний все те права, которые впоследствии назывались propriae civium Romanorum{666}, ограничивались одними лишь Римскими Гражданами; то были: браки, отцовская власть, suitas, agnatio, gentilitas, квиритская, т. е. гражданская собственность, mancipatio, usucapio, stipulatio, завещания, опека и наследование; все свободные нации до своего покорения имели такие гражданские права в качестве своих собственных. Наконец, дело дошло до Монархий, которые стремились при Антонине Пии{667} из всего римского мира сделать один-единственный Рим; желание сделать один-единственный Город из всего Мира характерно для великих Монархов; так, например, Александр Великий говорил, что для него весь мир – один Город, а кремль в нем – его Фаланга. Поэтому Естественное Право Наций, осуществлявшееся Римскими Преторами в Провинциях, в конце большого промежутка времени стало руководящим и для законов самого Рима, так как отпало Героическое Право Римлян над Провинциями: ведь Монархи стремятся уравнять всех подданных своими законами; Римская Юриспруденция, которая в героические времена основывалась исключительно на Законах XII Таблиц, а позднее, во времена Цицерона, как он сообщает в книге «De Legibus»{668}, начала руководиться Эдиктом Римского Претора, в конце концов, начиная с императора Адриана и дальше, целиком занялась Edictum perpetuum, составленным Сальвием Юлианом почти исключительно из Провинциальных Эдиктов.