Сержант милиции. Обрывистые берега - Иван Георгиевич Лазутин

— Напишите и это в своем письме. Это тоже характеризует сына с хорошей стороны. Возьмите и в школе характеристику. Ведь там о нем плохого ничего не напишут?

— Там напишут только хорошее, он редактор школьной стенгазеты, неплохо рисует. — Вероника Павловна почувствовала, как с души ее постепенно сваливается тяжесть ее вины перед сыном.

Условившись о том, что это письмо она напишет в самое ближайшее время, Вероника Павловна попрощалась с инспектором, и, как это всегда бывает у женщин мягкой души, растроганная вниманием и состраданием официального лица, которое искренне хочет помочь ей, она вышла из отделения милиции с чувством облегчения и надежды, что страшный день раскрытия лжи может в ее жизни не наступить. И тут же решила: каким бы ни был исход ее ходатайства — она обязательно сделает инспектору Веригиной какой–нибудь приятный для нее подарок, такой, чтобы он не казался взяткой, а всего–навсего был расценен ею как знак благодарности.

Дома Веронику Павловну встретил Валерий вопросом, который он последнюю неделю задавал чуть ли не каждый день:

— Ну как?.. Была в загсе?

— Была, — потерянно ответила Вероника Павловна.

— Ну и что?.. Нашли запись о моем рождении?

— Ищут, сынок… Пока не нашли…

— Это же безобразие! — раздраженно бросил Валерий. — В старых архивах находят записи восемнадцатого века, а я родился всего–навсего шестнадцать лет назад… Москва не горела, как при нашествии Наполеона, в ней не было наводнении, как в Петербурге при Петре Первом, а документы пропали. Если они еще не найдут их дней через десять — я напишу письмо в комитет народного контроля.

— А откуда ты знаешь, что об этом нужно писать в комитет народного контроля? — с испугом спросила Вероника Павловна.

— Мне посоветовал наш историк. Он знает, куда лучше всего надо жаловаться на эти загсы.

— Хорошо, сынок, мы так и сделаем… — вяло проговорила Вероника Павловна. — Если они не найдут через десять дней, мы вместе напишем жалобу в комитет народного контроля. — Мать подошла к сыну, обняла его за плечи и, заглядывая в глаза, ласково проговорила: — Ты не нервничай, сынок, все найдется… Многие документы перепутали, когда загс переезжал из одного здания в другое. А потом работница, которая занимается архивными записями, сейчас в отпуске, придет через две недели. А временно замещающая ее — неопытная.

— Через две недели?! — вспылил Валерий. — А если эта работница заболеет или еще что–нибудь с ней случится?! Нет, я больше не могу ждать! Мне скоро будет семнадцать лет! Мне нужен паспорт!.. Через неделю мы едем в Белоруссию. Что я предъявлю администратору гостиницы, когда все ребята положат на стойку перед окошечком свои паспорта?!. Нет, мама, я уже измучился в этом ожидании. Ведь разговор об этом свидетельстве идет чуть ли не полгода. Вначале ты его искала, а сейчас, когда убедилась, что оно куда–то затерялось, ты не можешь взять выписку из архива. Будь настойчивее, сходи на прием к председателю райисполкома, это тоже мне подсказал наш историк. Районные загсы входят в систему исполкомов. — Видя, что мать расстроена. Валерий подошел к ней, положил руку на ее плечо и, склонившись, преданно заглянул ей в глаза, в которых колыхалась такая безысходная тоска, таилась такая вина перед сыном, что она из последних сил крепилась, чтоб не упасть перед ним на колени. И рассказать ему все, что она полчаса назад рассказала инспектору по делам несовершеннолетних. Но остановил последний и крохотный островок надежды, который еще теплился в ее душе. И этим островком могло быть решение комиссии, на которой Калерия Александровна будет стараться отвести от Валерия и матери удар, который им обоим причиняет страдания.

В этот же вечер, засидевшись до глубокой полуночи, Вероника Павловна написала заявление в комиссию по делам несовершеннолетних при райисполкоме и всякий раз, перечитав его дважды и трижды, находила, что оно было казенно сухим, неискренним и, главное, неубедительным и не могущим вызвать у членов комиссии сострадание к ней и жалость к Валерию. Откладывала написанное, брала чистые листы бумаги и начинала все сначала. Повторялись лишь первые строки, в которых она просит комиссию помочь ей в ее тяжелом положении, виновницей которого была, по молодости лет, она сама.

Фамилию истинного отца Валерия она не называла, говоря о нем туманным и общим выражением — как о «друге юности», который из чувства глубокой ревности не захотел заключить с ней брака, когда она была уже на пятом месяце беременности. Свою вину перед женихом она вуалировала общими словами, ставя себя на ступень жертвы недоразумений и наговоров злых людей. Если в беседе с Калерией она слегка приподняла завесу над своей виной перед истинным отцом Валерия, который, приехав в отпуск с воинской службы для регистрации брака, застал у нее в гостях своего друга, случайно навестившего Веронику, то в письме на комиссию, чтобы не вызвать отрицательного отношения к ее просьбе, Вероника Павловна эти детали опустила и закончила свое заявление просьбой, чтобы комиссия помогла ей сохранить в душе сына любовь к матери, за которую она уже так жестоко поплатилась, сознательно пойдя на ложь–легенду об отце–летчике, трагически погибшем во время выполнения задания.

Уж так, видно, самой природой сформирована душа человека: совершив тяжкий, непростительный грех, стоявший на грани подлости и предательства, человек, еще не потерявший совесть и способный оценивать свои поступки, вначале мучается, казнится, медленно сжигает себя на костре раскаяния… Но время, этот великий лекарь не только страданий физических, но и душевных, с годами гасит всякую боль и даже находит причины для оправдания и объяснения совершенного греха. Так произошло и с Вероникой Павловной. Первые дни после того, как она поняла, что навсегда потеряла своего любящего жениха, приехавшего с другого конца страны, чтобы стать ее мужем и отцом ее ребенка, и не привязала к себе Игоря Туровского, в которого была безответно влюблена много лет, она была на грани самоубийства. Но зарождающиеся в ее душе чувства и силы материнства удержали от этого последнего рокового шага.

А три года назад, отправив Валерия в пионерский лагерь на Черное море, куда ей достать путевку удалось с огромным трудом, Вероника Павловна почти месяц отдыхала в Одессе. È вот там, на солнечном пляже «Аркадия» состоялось ее случайное знакомство с молодым, внешне интересным мужчиной, который, как оказалось потом, был моложе ее на десять лет. На третий день их соседства на пляже они познакомились.