The origins of victory - Andrew F. Krepinevich

управляемом оружии были значительными. Например, во время войны во Вьетнаме управляемые снаряды Paveway I LGB позволили ВВС разрушить мосты, которые выдерживали многократные атаки. В операции "Буря в пустыне" боеприпасы Paveway II и III с боеголовками BLU-109/B "пенетратор" пробивали укрепленные укрытия самолетов, которые якобы были неуязвимы для обычных бомбардировок. А 500-фунтовый управляемый боеприпас GBU-12 с боеголовкой Mark-82 выводил из строя отдельные иракские танки, даже если они были укрыты в песчаных укреплениях.

Несмотря на то, что в концепции Уордена "Мгновенный гром" воздушные атаки отнесены к внешнему кольцу, они опустошили иракскую армию. Например, до начала наземного наступления, в ночь на 9 февраля, 40 самолетов F-111F, оснащенных управляемым оружием, уничтожили более 100 единиц иракской бронетехники. Четыре дня спустя, в ночь с 13 на 14 февраля, 46 F-111F сбросили 184 GBU-12 LGB, уничтожив еще 132 боевые бронированные машины, что составляет 72 процента поражения. В целом, за время войны F-111F ВВС уничтожили 920 иракских боевых бронированных машин из примерно 6100, что сделало их лидером в воздушной кампании "танковых ударов", предшествовавшей наземному наступлению коалиции.

Успех самолетов F-111 и F-15 положил конец еще одному утверждению Движения за оборонную реформу: передовые самолеты, которым отдавали предпочтение ВВС , были слишком сложными и дорогими, чтобы надежно действовать в бою. В начале воздушной кампании F-15 и F-111F имели 95,8 % и 98,4 % полностью готовых к выполнению задач самолетов соответственно. После шести недель боевых действий эти показатели упали до 93,8% и 93,9% соответственно, что вряд ли можно назвать стремительным падением.

В ходе воздушной кампании также произошло резкое улучшение операций по перехвату. Во время войны во Вьетнаме, до внедрения LGB, для уничтожения моста часто требовались сотни вылетов. В операции "Буря в пустыне" управляемое оружие уничтожило сорок один из пятидесяти четырех ключевых иракских мостов и тридцать один понтонный мост примерно за четыре недели. Послевоенный анализ показал, что способность Ирака перевозить грузы из Багдада на кувейтский театр военных действий упала более чем на 90 процентов, с потенциальной мощности 216 000 метрических тонн в день до войны до примерно 20 000 тонн. Успешная кампания по перехвату ВВС дискредитировала аргументы Движения за реформу обороны, такие как аргументы сенатора Харта, о том, что все вооружения с "глубокой боевой" направленностью, такие как используемые в операциях по глубокому перехвату, должны быть отменены.

Большая картина

Воздушная кампания в операции "Буря в пустыне" отразила разрушительные изменения в характере воздушной войны. Конечно, видение полковника Уордена о короткой, решающей кампании продолжительностью менее десяти дней оказалось иллюзией. Было мало доказательств в пользу утверждения Уордена о том, что инфраструктурные атаки воздушной кампании на Багдад и другие цели к северу от реки Евфрат сами по себе приведут к победе коалиции.

У доктрины де-факто ВВС, появившейся во время первой войны в Персидском заливе, было несколько отцов, ни один из которых не был более важным, чем генерал Крич. Воздушная война велась как кампания. Видение Крича о кампании SEAD в сочетании с операциями на средних и больших высотах было реализовано, что стало результатом работы таких дальновидных летчиков, как Хорнер, Уорден и Дептула. Благодаря кампании SEAD, которая разрушила иракскую систему IADS, самолеты коалиции смогли минимизировать работу на малых высотах, сделав иракские ААА относительно неэффективными.

Акцент Крича на ночные операции также принес огромные дивиденды, поскольку ключевые первоначальные удары воздушной кампании и многие последующие были проведены под покровом темноты. Действительно, после первой войны в Персидском заливе летчики стали говорить о "первой ночи", а не о "первом дне" воздушной операции. Оглядываясь назад, генерал Хорнер заявил,

Трудно подытожить наш успех одним предложением, но один из наших командиров подошел к этому так близко, как никто другой. Через несколько дней после окончания войны я посетил одну из наших баз. Мы с командиром авиакрыла встречались с людьми, которые так блестяще проявили себя, грелись в лучах нашего успеха и вспоминали события, которые способствовали ему. По мере того как мы все больше и больше говорили о том, как все это было собрано вместе, командир крыла повернулся ко мне и сказал такими словами: «Знаете, генерал Хорнер, после всего, что сделал для нас генерал Крич, мы не могли промахнуться».

Генерал-майор Джон Кордер, который во время войны служил заместителем директора Центрального командования по воздушным операциям и который в 1972 году провел печально известный письменный тест для экипажей TAC, что привело к созданию ВВС эскадрильи Aggressor в Неллисе, позвонил генералу Диксону, когда тот вернулся домой. Кордер сказал Диксону, что успех ВВС в войне был результатом того, что Диксон сделал для внедрения "Красного флага" во время своего пребывания на посту командующего TAC. Кордер вспоминал, что по окончании разговора зажатый Диксон был на грани слез.

Воздушные операции в Первой войне в Персидском заливе внимательно изучались соперниками американских военных в холодной войне в Советской России. Американская воздушная кампания подтвердила мнение советских военных теоретиков, включая маршала Огаркова, о том, что происходит "революция в военном деле", ядром которой является разведывательно-ударный комплекс. Они пришли к выводу, что "разработана новая линия в неядерных средствах вооруженной борьбы", основанная на "интеллектуализации" оружия. Оценивая воздушные операции США, главком советских ВВС заявил: "Следует отметить, что концепция объединения автоматизированных систем управления, связи, мониторинга, разведки и радиоэлектронных средств борьбы различной национальной принадлежности в единое целое и выхода на глобальную систему оперативного управления была полностью реализована на практике". Другой российский военный теоретик заключил, что в отношении воздушных операций «масштаб их применения поднялся до оперативно-стратегического уровня. Это, безусловно, важное нововведение».

Российские военные теоретики могли бы также отметить, что воздушная кампания в операции "Буря в пустыне" отражала в некотором смысле незавершенную революцию в воздушной мощи. Хотя большинство элементов "разведывательно-ударных комплексов" - боевых сетей управляемого оружия - были представлены, они не были достаточно интегрированы, чтобы позволить ВВС выявлять мимолетные, или "чувствительные ко времени" цели и наносить по ним эффективные удары. В течение следующих двух десятилетий американские вооруженные силы, и в частности ВВС США, значительно продвинулись в решении этой задачи, хотя и в "благоприятной" или относительно "неконкурентной" воздушной среде.

LGB, использовавшиеся в Первой войне в Персидском заливе, были ограничены применением в ясную погоду, в то время как другие виды управляемого оружия для идентификации цели полагались на ИК-сигнатуры или излучение радара. К концу 1990-х годов на вооружение поступило новое управляемое оружие, в частности Joint Direct Attack Munition (JDAM) и Joint Standoff Weapon (JSOW). JDAM ("Jay-dam") и JSOW ("Jay-sow"), как "бесприцельное" управляемое оружие,