Изменить судьбу - Юлия Богатырёва

Я посмотрел на Тимура тяжелым взглядом: вот уж у кого язык без костей, так это у него! Но этот болтун не заметил моего предупреждающего взгляда и давай разливаться соловьем:

— Да у нас не так давно был случай, когда Адам попал в аварию, и его доставили в больницу в ужасном состоянии…

— Тимур, захлопни свою варежку — хмуро перебил я и перевел настороженный взгляд на невесту — Маринэ, не обижайся, но мы не будем рассказывать про этот случай, потому что Оле не нравится, когда мы слишком много болтаем на счет ее способностей. Я обещал ей, что постараюсь не распространяться про некоторые ситуации, которые с нами происходили. И ты, Ибрагимов, кстати, тоже обещал. Забыл?

Парень, видно, только сейчас сообразил, что кое о чем в присутствии моей невесты говорить совсем не следовало. Кинув виноватый взгляд на Маринэ, он вынужден был подтвердить:

— Да, точно, я тоже обещал. И придется сдержать свое слово, а то Ольга с меня голову снимет. Прости, Маринэ, видно тебе придется у самой Оли спросить про воскрешение. Но, если честно, я хоть убей, не понимаю, что такого уж секретного содержится в этой информации! — посетовал Ибрагимов.

— Ну, ребят, ну, пожалуйста, вы хоть намекните, что за воскрешение такое — принялась упрашивать нас Маринэ — если вы не скажете, я же умру от любопытства!

За разговором мы совсем забыли, где находимся, поэтому Олин недовольный голос, раздавшийся с кровати, стал для нас всех полнейшей неожиданностью:

— Слушайте, народ, ну дайте же мне поспать! Что это за консилиум над моей кроватью вы устроили? Найдите для бесед другое место! — мы виновато уставились на девушку, у которой глаза были по-прежнему закрыты, но лицо недовольно хмурилось.

— Все-все, мы уже уходим, отдыхай на здоровье — сразу на два тона тише сказала Маринэ и жестом поманила нас к выходу. Я встал, раздумывая, касалось ли Олино предложение идти в другое место и меня тоже или нет, и все-таки решил, что касалось. Мы все втроем как можно тише вышли из комнаты в коридор. Пока девушка не вспомнила про так интересующую ее тему воскрешения, я поспешил переключить ее на другое:

— Маринэ, как нам быть: Оля спит и лучше ее сейчас не будить, но уже поздно, нам давно пора домой. Я бы уже давно уехал, да только я пообещал Оле, что не буду оставлять ее одну. Если она проснется и узнает, что я нахожусь за пределами этого дома, то очень расстроится. Так что домой мы должны вернуться все вместе. Как думаешь, сколько еще мы можем подождать, прежде чем ее разбудить? И, кстати, где же твои родители?

— О, они, наверное, решили вдвоем поужинать в каком-нибудь ресторане, вот и задержались. Но это даже хорошо, ведь мы успели выпроводить Измаила до их возвращения. А что касается вас, ребята, то вы можете сегодня переночевать у нас, тогда и Олю будить не придется — дом-то большой, все поместятся. Только мне надо договориться с папой — озабоченно проговорила девушка, спускаясь вместе с нами по лестнице на первый этаж — А знаете что? Давайте чего-нибудь съедим, а? А то с этой беготней я что-то совсем проголодалась! — разумеется, нас не пришлось упрашивать и мы с энтузиазмом совершили налет на шагировскую кухню, где и застали неожиданно маму Маринэ. (Судя по всему, пока мы совещались в комнате моей невесты, ее родители успели вернуться домой.)

Женщина удивленно взглянула на нас, ставя на стол кастрюлю, из которой что-то аппетитно пахло:

— О, Маринэ, что ж ты не предупредила, что у нас будут гости? Мы с отцом пораньше бы приехали… А то я только сейчас накрываю на стол.

— Ой, мам, да ничего страшного. Понимаешь, наши гости не собирались оставаться допоздна, однако обстоятельства сложились так, что моей подруге, которую они сопровождают, стало плохо. Она сейчас спит в моей комнате, и будить ее очень нежелательно, а без нее они не могут уехать. Можно они у нас переночуют в гостевых комнатах, а?

— Ну, ты же знаешь, это у папы надо спрашивать, а не у меня — ответила родительница Маринэ, с сомнением нас рассматривая. Ко мне она пригляделась получше — Ты ведь Адам Идолбаев, да? Я бы с удовольствием оставила вас ночевать, но не могу решать такие вопросы без мужа. Вы присаживайтесь, поужинаем вместе. Эльдар Наумович сейчас машину в гараж поставит и придет. А вы пока помойте руки.

— Хорошо, мам — покладисто согласилась невеста и махнула нам с Тимуром — Пошли, ребята.

Помыв руки, мы вернулись на кухню, но там никого не было — супруги Шагировы уже сидели в столовой. Мы официально поздоровались с родителями Маринэ и заняли свои места. Едва мы расправились с вкуснейшим супом, и хозяйка принялась собирать пустые тарелки, отец Маринэ посмотрел на нас троих заинтересованным взглядом и спросил дочь:

— Итак, дорогая, я вижу у тебя в гостях младший сын моего старинного друга Мансура Идолбаева. Да не один, как выяснилось, а с друзьями. Может, представишь незнакомого мне молодого человека и расскажешь, что тут у вас случилось?

— Конечно, папочка! — Маринэ заулыбалась во все тридцать два зуба — Это Тимур Ибрагимов, он здесь родился, но живет в Москве. Они с Адамом и еще одной девушкой, которая сейчас спит в моей комнате, учатся там в одном институте. Девушку зовут Оля Соколова, мы очень сдружились за последнее время. Оля — совершенно необыкновенный человек, тебе она точно понравится! Я вас познакомлю, когда она проснется. Я бы и сейчас познакомила, но понимаешь, пап, сейчас ее нельзя будить, потому что ей днем стало плохо из-за того, что она… упала с лошади! Да, она упала с лошади. Оля совсем не умеет кататься верхом. А мы решили устроить конную прогулку, погода ведь была замечательная. Ну, вот и не уследили мы за ней. Пришлось разместить ее в моей комнате и вызвать врача. Но, к счастью, все обошлось без последствий, только небольшое сотрясение мозга — вдохновенно врала моя невестушка, мило улыбаясь и стреляя глазками в сторону своего отца. При этом выглядела она такой невинной и хорошенькой, что он размяк, благосклонно взирая на дочь, и по глазам было видно, что он старается не улыбаться — Вот я и хотела тебя попросить, папочка, можно мои друзья сегодня переночуют у нас? Ты ведь не будишь против? — спросила эта артистка, тревожно заглядывая в глаза своему родителю. Тот в ответ постарался грозно нахмурить брови, но у него ничего не вышло: мне было отлично видно, что он обожает свою дочь и готов разрешить ей почти все, что угодно.

— Ну что ж, пусть переночуют. Только, дочка, ты уверена, что с той девушкой все в порядке? Мне бы не хотелось, чтобы у нее остались плохие впечатления о нашем доме.

— Да, пап все хорошо, ее же врач осмотрел — девушка просияла сногсшибательной улыбкой — Спасибо, что разрешил им остаться!

Эльдар Наумович благосклонно улыбнулся дочери и обратил внимание на меня. Так что до конца ужина я отвечал на его вопросы о нашей семье и своей жизни за пределами Чечни. Наконец, ужин, а с ним и вопросы главы семьи Шагировых, закончились, и я попросил Маринэ проводить меня в мою комнату — этот внеплановый допрос окончательно вымотал меня, да и день выдался не из легких, так что я ужасно устал и планировал по Олиному примеру завалиться спать до утра. Только уже засыпая, я вспомнил, что так и не удосужился поговорить с Маринэ по поводу меня и Оли. «Ну и ладно» — устало подумал я — «завтра я с ней точно поговорю» — это была последняя моя осознанная мысль, после которой я сразу же провалился в глубокий сон без сновидений.