Новогодняя коллекция детектива - Татьяна Устинова

– Предположим, дома Татьяны не было, и Виола этим воспользовалась. Сделала вид, что уезжает в Киреевск, чтоб усыпить бдительность старухи, а сама вернулась сюда. Оставила машину в лесу, проникла в дом и заглянула в подвал. У нее возник тот же вопрос, что и у нас: почему два места так похожи?

– Но тут явилась Татьяна и ее убила? – нахмурилась я.

– Или этот тип был в доме… Они могли устроить ей западню. Ему была нужна Виола, и он ее получил. Давай тряхнем старушенцию. Заставим разговориться.

Я понятия не имела, как это сделать, но согласно кивнула. В этот момент раздался сигнал мобильного. Голос Лебедева звучал тревожно:

– Весь день не могу до тебя дозвониться…

«Вот кто нам поможет», – обрадовалась я, но Алекс, подскочив, сделал мне знак молчать.

– Я все еще в городе, – промямлила я. – Вчера легла поздно, сегодня отсыпалась. Извини, мобильный лежал в сумке, и звонков я не слышала.

– У тебя все в порядке? Я вчера отправил тебе эсэмэс. Этот тип в Лебяжьем, слышишь? Верховцев купил дом, в котором когда-то жил его отец. Виола что-то заподозрила, и он убил ее…

– Он купил дом уже после ее смерти. Я узнавала у риелтора.

– Скажи, это тот самый Алекс, который заходил к тебе?

– Тот самый. Думаю, мы подозреваем его напрасно.

– Напрасно? – хмыкнул Лебедев.

– Ты же понимаешь, все, что мы навыдумывали, совершенно бездоказательно.

– А может, ты просто не хочешь верить в его вину?

– Давай встретимся завтра и все обсудим. Возможно, и у меня появятся новости… Почему ты не хотел, чтобы я рассказала ему о подполе? – с подозрением спросила я Алекса, откладывая мобильный в сторону.

– Яночка, солнышко, ты собиралась сообщить менту, что мы влезли в дом к старушке и испортили ее линолеум?

Возразить на это было нечего. Алекс включил ноутбук, и через пару минут у нас был адрес санатория.

– Это совсем рядом, – порадовал Алекс. – Будем там к ужину. В шкафу должен быть скотч.

– Зачем тебе скотч? – насторожилась я.

Договорить я не успела, Алекс взглянул исподлобья и заявил:

– По всему выходит, что старуха покрывает опасного психа. Я не собираюсь с ней церемониться.

– Да ты с ума сошел! – всплеснула я руками. – А если она ни в чем не виновата?

– Ты сама-то в это веришь?

Ох, как скверно было на душе: мало того что мы вломились в чужой дом, теперь еще собираемся допрашивать старуху. А если мы ее до инфаркта доведем? С другой стороны, обращаться в полицию не с чем, тут Алекс прав, а в этой истории уже пора ставить точку. Придется идти до конца. Я вдруг вспомнила слова Алекса о том, как он понимает справедливость, и нашла в них слабое утешение.

Санаторий «Гудок» находился в сосновом бору, место тихое и живописное. От железнодорожного переезда к нему вела асфальтовая дорога. Территория санатория небольшая, огорожена забором. Путь нам преграждал шлагбаум. Мы подъехали, посигналили, и нас пропустили внутрь, не поинтересовавшись, к кому и зачем мы едем.

На территории оказалось три здания. Большой спальный корпус, соединенный застекленным переходом с лечебным корпусом, и современная пятиэтажка из стекла и бетона, где, судя по вывеске, находились ресторан, бассейн и клуб. Чистенькие дорожки, скамеечки, в общем, рай для пенсионеров. Оставив машину на парковке, мы направились к ресторану. Алекс оказался прав, приехали мы как раз к ужину, отдыхающие дружно подтягивались сюда со всех сторон.

– Подождем немного, – сказал Алекс, устраиваясь на скамейке.

Я разглядывала граждан с особым вниманием, но Татьяны среди них не было. Конечно, она могла оказаться там раньше или, наоборот, появиться чуть позже, но беспокойство росло.

– А вдруг ее здесь нет? – вздохнула я.

– Куда ей деться? Если только домой надумала вернуться… или он решил, что старуха теперь обуза…

– Боже мой, – простонала я, до той поры не учитывая подобной возможности. – Надо предупредить…

– Кого? Успокойся, непохоже, что здесь внезапно появился покойник. Все тихо-мирно…

– А если он именно сейчас…

Я вскочила с неясным намерением куда-то бежать и что-то делать. И вот тогда увидела Татьяну. Она выходила из ресторана. В руках у нее был прозрачный пакет с булкой и апельсином. В нашу сторону она даже не взглянула, но я все равно поспешно отвернулась и теперь держалась к ней спиной.

– Она? – спросил Алекс, а я кивнула.

Татьяна побрела по аллее в противоположную от нас сторону. Как видно, и здесь она проводила время в одиночестве, хотя в таких местах бабульки очень быстро обзаводятся знакомыми. Наверное, за долгие годы она просто разучилась общаться с людьми, а может, уже и не нуждалась в них. Мне стало мучительно жаль ее. Пришлось напомнить себе о подполе, который мы обнаружили в ее доме. Алекс прав, Татьяна либо покрывала убийцу, либо догадывалась о его подвигах. Верховцев поднялся и протянул мне ключи от машины.

– Я за ней, а ты садись за руль и будь наготове.

Я бы предпочла идти с ним, но ослушаться не рискнула. Вернулась к джипу, заняла водительское кресло и завела мотор, то и дело поглядывая в зеркало. На аллее появился Алекс, ведя под ручку Татьяну. Со стороны выглядело это даже умилительно: почтительный сын на прогулке с родительницей. Однако шла Татьяна как-то боком, взгляд был направлен в одну точку, словно она глубоко задумалась. На наше счастье, на аллее ни души, через минуту Алекс поравнялся с джипом, открыл заднюю дверь, помог Татьяне устроиться на сиденье и сам сел рядом.

– Поехали, – сказал он мне.

Мы миновали шлагбаум, а Татьяна спросила:

– Куда вы меня везете?

– Туда, где мы могли бы спокойно поговорить.

Повернувшись, я едва не завопила в голос, увидев в его руке пистолет. «Он что, с ума сошел?» Я собралась задать этот вопрос вслух, но внезапно передумала. Затевать распри сейчас не время. Татьяна, как ни странно, испуганной не выглядела, скорее, задумчивой и, безусловно, настороженной, точно сию минуту решала для себя что-то очень важное.

– Поворачивай в лес, – где-то через полчаса сказал Алекс.

Татьяна криво усмехнулась и стала смотреть в окно. Раньше управлять такой большой машиной мне не доводилось, а тут еще бездорожье, в общем, все мое внимание было приковано к джипу. Наконец Алекс дал команду остановиться. Мы оказались на лесной поляне, шум от дороги сюда не доходил. Идиллическая картина: березки вперемежку с елками и низким кустарником.

– Расскажи-ка нам о своем подполе в кухне, – произнес Алекс, обращаясь к Татьяне.

– Чего о нем рассказывать, – усмехнулась она. – Подпол и есть подпол. Картошку там хранила.

– А, кроме картошки, что еще в подполе держала? Точнее, кого? Рассказать все равно придется. Не мне, так полицейским. И еще: начнешь в молчанку играть, я сделаю один звонок, и домишко твой заполыхает. Всего-то бутылка бензина, и считай себя бомжом. Дом не застрахован, угадал? – Она посмотрела на меня, потом на Алекса, в глазах звериная тоска. Дом – единственное, что было у нее в этой жизни, и лишиться его Татьяна боялась.