Обитель Апельсинового Дерева - Саманта Шеннон

Эда подняла и уронила в колодец факел. И вытерла нож от крови.

– Иди, найди Мег и спрячься у нее, – тихо сказала она. – А я во дворце осмотрюсь.

Лот оторопело уставился на нее. Эда подтолкнула его вверх по ступеням:

– Поторопись. Когда найдут тело, все вокруг обыщут.

Лот ушел.

Эда сначала шла за ним, потом свернула в сторону. Пересекла двор с яблоней и прижалась к беленой стене у главной кухни. Пропустила мимо себя стражу и скользнула в коридор, который вел к королевскому святилищу.

У его узкой двери стояли еще двое рыцарей – в черных накидках поверх лат, с протазанами в руках.

Обоих она растопила. Из ноздрей у них потянулся дымок. Помоги Мать, чтобы в голове у сторожей все перепуталось и они не сумели потом доложить о случившемся.

Оказавшись внутри, Эда укрылась за колонной и вгляделась в подкрашенную витражными стеклами темноту. На молебен, как всегда, собралось множество придворных. Под сводами звенели их голоса.

Сабран она не увидела. И Маргрет тоже.

Наблюдая за ведущим хор священнослужителем, Эда отметила, как расположились молящиеся. Обычно те, соблюдая завет дружества, теснились друг к другу на скамьях. А сегодня здесь сразу выделялись разные партии. Люди герцогини с базелардами, в ее цветах. Черный с красноватым отливом, и на накидках – значки двойного кубка.

«Прежде люди Комба щеголяли бы в его цветах, – сказала однажды Маргрет. – Будто не королеве служат…»

– А сейчас, – произнес архиерей, закончив хвалебный гимн, – мы помолимся рыцарю Щедрости за ее величество, которая в этот святой час молится в уединении. Помолимся за принцессу в ее лоне – нашу будущую королеву. И возблагодарим ее милость герцогиню Справедливости, что без устали бдит над ними обеими.

Эда покинула святилище так же бесшумно, как вошла. Насмотрелась.

От святилища недалеко было до дверей Сердоликового дома. Лот ускользнул от наряда охранников со значками герцогини Справедливости и открыл незапертую дверь.

Он взбежал по винтовой лестнице до знакомого коридора, украшенного портретами дам опочивальни, служивших покойным королевам. В конце теперь появился новый портрет – дамы Арбеллы Гленн.

У первой двери направо он прислушался. За ней было тихо. Повернув ручку, Лот шагнул через порог.

В комнате горели свечи. Сестра склонилась над книгой. Встрепенувшись на звук открывшейся двери, она вскочила на ноги:

– Во имя Вежливости!.. – Маргрет ухватилась за столбик балдахина, испуганно блеснула глазами. – Убирайся, негодяй, не то сердце вырежу! Что привело тебя к моим дверям?

– Братский долг. – Лот откинул капюшон. – И ужас перед твоим страшным гневом, если бы я промедлил лишнюю минуту.

Книга выпала у нее из рук, глаза налились слезами. Она бросилась к нему, обхватила за шею:

– Лот! – Ее трясло от слез. – Лот…

Лот, сам чуть не плача, привлек к себе сестру. Только обнимая ее, он почувствовал, что вернулся домой.

– Я впрямь готова тебе сердце вырезать, Артелот Исток. Бросил одну на целые месяцы, потом вваливаешься бродяга бродягой… – Маргрет взяла его лицо в ладони. Ее щеки были мокрыми от слез. – И что это у тебя на лице?

– За мое отсутствие пусть отвечает Ночной Ястреб. А вот за бороду он не в ответе. – Лот поцеловал ее в лоб. – Я тебе потом все расскажу, Мег. Эда здесь.

– Эда! – Ее глаза сверкнули и сразу погасли. – Нет… Здесь слишком опасно для вас обоих…

– Где Саб?

– В королевских покоях, надо полагать. – Одной рукой держа его за плечо, она другой принялась утирать глаза. – Говорят, будто не выходит по причине беременности. К ней допускают только Розлайн, а дверь стерегут люди Венц.

– А что же Комб?

– Ночной Ястреб несколько дней как улетел. Штиль с Чеканом тоже. Не знаю только, по своей ли воле.

– А другие герцоги Духа?

– Похоже, все стоят за Венц. – Маргрет кивнула за окно. – Заметил, что наверху нет света?

Лот кивнул: он хорошо понимал, что это значит.

– Сабран не может спать в темноте.

– Вот-вот. – Маргрет задула свечи. – Только подумать, что ей предстоит рожать в этой унылой клетке…

– Мег…

Она обернулась.

– Принцессы Глориан не будет, – тихо сказал ей Лот. – Саб потеряла ребенка. И больше не понесет.

Маргрет окаменела.

– Как? – спросила она наконец.

– Ее… ранили в живот. Когда прилетал Белый Змей.

Сестра ощупью нашла за собой стул:

– Тогда все объясняется. – Она села. – Венц решила занять трон, не дожидаясь смерти Сабран.

У нее дрожали руки. Лот подошел, сел рядом, давая ей время освоиться с новой мыслью.

– Безымянный вернется. – Маргрет перевела дыхание, овладела собой. – Раз так – ничего не остается, как готовиться к встрече.

– Да, – произнес кто-то, – а разделенный Инис встретить его не сумеет.

Лот успел до половины обнажить меч, прежде чем разглядел в дверях Эду. Маргрет, облегченно всхлипнув, бросилась к ней. Они обнялись как сестры.

– Это мне, должно быть, снится, – уткнувшись Эде в плечо, заговорила Маргрет. – Ты вернулась.

– Ты же мне сказала тогда, что мы еще встретимся. – Эда сильнее прижала ее к себе. – Могла ли я выставить тебя обманщицей?

– Ты мне многое должна объяснить. Но не сейчас. – Маргрет отстранилась. – Эда, Сабран в Королевской башне.

Эда задвинула за собой засов:

– Рассказывай все.

Маргрет слово в слово повторила свой рассказ. Эда слушала, застыв, как статуя.

– Надо пробиться к ней, – сказала она наконец.

– Втроем мы далеко не уйдем, – буркнул Лот.

– А что с рыцарями-телохранителями?

Эти были верными стражами королевы. Лот не догадался о них спросить.

– Капитана Куделя которую неделю не видно, – тихо ответила Маргрет. – Остальные иногда охраняют башню снаружи.

– Разве их долг – не защита ее величества? – спросила Эда.

– Откуда им знать, что герцогиня Справедливости желает ей зла? Думают, что королеве нужен покой.

– Значит, надо известить их, что Сабран удерживают насильно. Рыцари-телохранители – грозная сила. Если хоть половина их отряда нас поддержит, мы потушим мятеж, – сказала Эда. – Постараемся найти Куделя. Его могли запереть в кордегардии.

– Можно пройти тайным ходом – тем, что я тебе показывала, – предложила Маргрет.

– Хорошо. – Эда двинулась к двери.

– Погоди. – Маргрет обратилась к Лоту. – Одолжи мне оружие, брат. Без него с меня проку, как от костра в леднике.