Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

Евпатий Львович, – туманно ответил коренастый воитель, – немало желающих повоевать оказалось в земле рязанской.

– Это хорошо, – согласился Коловрат, – да только ты же сам знаешь, что отряд сей непростой. И оружия секретного у нас только на три сотни пеших да на полсотни конных было припасено. Зачем же еще народ собирал?

– Ты уж прости меня, Евпатий Львович, и не казни сильно, – повторил Бушуй спокойным голосом, будто разговор шел о делах будничных, – но я решил про запас воинов обучить. Битва впереди предстоит жестокая, учиться некогда будет, а воевать надо уметь. Погибнем ведь все, почитай. А наш отряд из первых будет. Вот я и подумал, что лучше я наперед обучу второй отряд всадников с арбалетом сим обращаться. Как придет пора помирать первым, их другие заменят и оружие их переймут.

– Прозорлив ты без меры, как я погляжу, – заметил на это рязанский воевода, расправляя свои могучие плечи, и обменялся многозначительными взглядами с Ратишей.

– Жизнь такая, – пожал плечами Бушуй. – Даже мы, в лесу сидючи, знаем, что татары объявились на Воронеже числом несметным. А это значит, что и мы скоро сгодимся для ратного дела. Это к бабке не ходи. Не зря же ты нас здесь поставил, Евпатий Львович, срока своего дожидаться. Может, чуток попозже других помрем, но все одно помрем. От судьбы не уйдешь.

– Ты погоди помирать-то, – вставил слово мудрый Ратиша, – вот заладил одно. Лучше пойди да мешки развяжи, что к нашим седлам приторочены. Глянь, что в них, да пересчитай.

Когда Бушуй вернулся с мороза, лицо его сияло.

– Ну, Евпатий Львович, – ухмыльнулся он, – ну, порадовал. Благодарствую.

И даже поклонился в пояс, насколько позволял низкий потолок землянки.

– Вот и пригодились уже твои полсотни запасных ратников. Правда, Бушуй? – весело спросил он у изумленного воителя. – А теперь у нас целая сотня конных арбалетчиков есть. И это сила. А вместе с тремя сотнями пеших – это большая сила в умелых руках. Верно, Большак?

Оба закивали, подтверждая слова воеводы.

– В общем, поздно уже. Сейчас спать ляжем, – подвел итог разговорам Коловрат, – устал я немного по вашим лесам мотаться. А завтра поутру уже назад поеду. В Рязань. А со мной сотня пеших отправится. Настал час для них уже. Пусть арбалеты в мешки схоронят да за спину закинут, чтоб ни одна живая душа не догадалась, что там. В руки по копью дайте для отвода глаз. Остальные здесь пока дожидаться приказа будут.

– Сделаем, Евпатий Львович, – вновь кивнули оба, – не сомневайся.

Глава двадцать первая

Письмо монаха

Обратная дорога заняла чуть больше времени, чем он рассчитывал, ибо нужно было двигаться со скоростью пеших арбалетчиков, кои изображали из себя сейчас копейщиков с мешками за спиной. Вид у сего воинства получался, по мнению Евпатия, слегка загадочный, но пойди разбери, что у них там в мешках. Если в жизни арбалета не видал никогда, то никто и не догадается подумать. А потому, когда они выбрались из леса и вышли на большую дорогу, он был почти спокоен насчет вражеского ока, покачиваясь в седле своего скакуна. Идет себе в Рязань отряд ратников с копьями под предводительством воеводы и идет. Обычное дело. Конь неторопливо переставлял копыта по неглубокому снегу в направлении к Рязани, а седок кутался от мороза в ездовой ферязь на меху и задумчиво смотрел на верхушки елей, размышляя о предстоящих делах.

Перед отъездом он успел наказать Макару отрядить соглядатаев походить за Тишилой: беспокоил его этот наперсник Ингваря, не выходила из памяти пряжка с золотым петухом. О Евпраксии он тоже вспоминал, но беспокоился меньше. Все же сноха самого князя рязанского, да и живет сейчас у него в тереме вместе с малолетним наследником. Юрий о ней позаботится. Хотя нападение то на реке так и осталось пока неразгаданным.

К вечеру отряд был уже на Соколиной горе, где сходилось несколько дорог, ведущих к столице княжества. Едва поднялись они наверх, откуда открывался уже вид на стены княжеского кремля, как слова верного помощника вывели Коловрата из задумчивости.

– Евпатий Львович, глянь-ка! – окликнул его Ратиша, кладя руку на висевший сбоку меч. – Воинство какое-то идет к Рязани. И немалое.

Коловрат выпрямился в седле, посмотрев в ту сторону, куда указывал Ратиша, и в изумлении остановил коня. На вершине сходилось три дороги. По одной, что выходила из густого леса, сейчас шагал небольшой отряд арбалетчиков под командой Евпатия и Ратиши. А по другой, что вела вверх по течению вдоль полноводной Оки, уже схватившейся довольно крепким льдом, мерцая доспехами, двигались многочисленные всадники в алых плащах и вслед за ними отряд пеших воинов. Пехотинцы растянулись так далеко, что едва был виден хвост отряда, еще пересекавший речку по замерзшему льду.

– Вроде не татары, – успокоился Ратиша, внимательно присмотревшись к гарцевавшим впереди всех всадникам и убрав руку с меча.

Это были два рослых богатыря в чешуйчатых доспехах поверх теплой одежды, опоясанные мечами. Оба были без шлемов, в роскошных меховых шапках. Длинные плащи, расшитые золотыми нитями, ниспадали с плеч и укрывали не только спины всадников, но и даже крупы лошадей. Позади них ехали оруженосцы. С первого взгляда было видно, что это не простые ратники, а предводители войска из знатного рода. Видом своим они были похожи друг на друга, с той лишь разницей, что один был постарше с окладистой рыжеватой бородой, а второй помоложе и бороды почти не имел.

– Это же муромские князья, – догадался Евпатий, рассмотрев приближавшихся всадников, – с дружиной на подмогу к нам идут. Юрий Давыдович и Олег Юрьевич. Наш-то князь их давно дожидается. Вот радостную весть мы ему привезем. Даже целых две сразу.

Тут Коловрат заметил еще двоих витязей, совсем отроков по виду, ехавших чуть позади, но тоже в золоченых доспехах и державшихся гордо, с большим достоинством. Оба узколицые и черноволосые, с пронзительным взором, их лица тоже показались ему знакомыми. «Ну, а это, видимо, сыновья Ингваревы – Олег и Роман, – вспомнил про себя Коловрат слова князевы, – тоже новость для меня, только вот не пойму, хорошая или плохая. До сих пор ходили мы разными дорожками».

Коловрат сделал знак своим бойцам остановиться и ждал подхода муромских князей. Когда голова прибывшего войска втянулась на гору и оба всадника оказались в