1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

Виктор Правоторов вспоминал: «Находим окно. Улучив момент, влезли в окно, предварительно бросив туда по гранате. Коридорами вышли на лестницу, забрались на второй этаж. Здесь мы с Булатовым подошли к разбитому окну, посмотрели на Королевскую площадь, за которой в домах и прямо на улицах залегли наши бойцы, приготовившиеся к решительному штурму. Гриша Булатов просунул знамя в окно, помахал им, затем мы укрепили его. В это время внизу послышались выстрелы, взрывы гранат, стук сапог. Мы приготовились к бою. Гранаты и автоматы — на чеку. Но схватка не состоялась. Это по нашим следам пришли Лысенко, Брюховецкий, Орешко, Почковский. С ними лейтенант Сорокин.

— Отсюда его плохо видно, ребята, — сказал он. — Надо пробираться на крышу.

По той же лестнице стали подниматься все выше и выше и нашли выход на крышу. Цель достигнута. Где поставить знамя? Решили укрепить у скульптурной группы. Подсаживаем Гришу Булатова, и наш самый молодой разведчик привязывает флаг к шее огромного коня. Посмотрели на часы: стрелки показывали 14 часов 35 минут».

(По поводу часов. На мосту Мольтке стоял «небритый солдат в ватнике» и всем, двигавшимся в сторону рейхстага, вручал швейцарские часы: «Чтобы, значит, время нашего штурма навсегда запомнить».)

Основные силы 150-й стрелковой дивизии были отсечены от рейхстага сильнейшим огнем от Карлштрассе и со стороны Бранденбургских ворот.

Из записок подполковника А. Д. Плеходанова:

«Через несколько минут отважная горстка солдат из роты лейтенанта Греченкова и разведчиков взвода Сорокина достигла главного входа в рейхстаг и скрылась в нем. Остальные были отрезаны. Одни из них залегли на площади, другие — отошли назад.

Что было в это время в рейхстаге, я не знал. Неизвестной была и судьба ворвавшихся в него смельчаков. И вдруг я услышал радостный крик моего связного:

— Товарищ подполковник! Посмотрите на крышу рейхстага. Вот туда, где возвышается всадник!

Я поднял бинокль и увидел Красное Знамя, а возле него движущиеся две крохотные фигурки. Это было в 14 часов 25 минут. Как я узнал позже, движущимися фигурками были сержант Правоторов и рядовой Булатов.

Трудно передать то чувство радости и гордости, которым наполнилось в тот момент мое сердце. Это знамя вскоре увидели воины других частей дивизии. Огонь по рейхстагу и другим вражеским огневыми точкам возрос с новой силой.

В это время мне позвонил командир дивизии В. Шатилов и спросил, какова обстановка. Я доложил: часть солдат из батальона Давыдова и взвода полковой разведки проникла в рейхстаг. Остальные отошли назад. Многие залегли на Королевской площади.

— Есть связь с теми, кто в рейхстаге? — спросил командир дивизии.

— Нет, — ответил я. — Но беспокоиться за них не стоит. Они уже проникли на крышу и водрузили там Красное Знамя Победы.

— Какое знамя? — удивился генерал. — Ведь оно в штабе Зинченко.

— Знамя моих разведчиков. Самодельное. Они его подготовили перед штурмом.

Около 16 часов, когда огонь несколько стих, ко мне на НП пришел полковник Зинченко с телефонным аппаратом через плечо. Он был не один, со своей боевой подругой Зиной. Они принесли бутылку шампанского и торт. Поздравили меня с победой.

Вскоре мне снова позвонил В. Шатилов. Он приказал подготовиться к третьей атаке, спросил, не могу ли я во время нового штурма перенести свой наблюдательный пункт в рейхстаг. Я ответил, что делать это еще рано. Справа атакуют немцы на танках, левее — бьют их артиллерийские орудия. Да и вообще вся площадь перед рейхстагом сильно простреливается. А если мне и удастся перенести свой НП в рейхстаг, то руководить боем будет невозможно. Мы можем оказаться отрезанными и потерять рейхстаг. В заключение я предложил генералу послать туда Зинченко, сказал, что он находится у меня на НП. Генерал попросил передать трубку.

Закончив разговор с В. Шатиловым, Зинченко недовольно сказал:

— Старик беспокоится о знамени Военного совета. Говорит, что комкор Переверткин не дает покоя, все время спрашивает о знамени Военного совета армии. Приказывает водрузить его.

Я сказал Зинченко, что обижаться не следует, надо пробираться в рейхстаг, что войск у него нет, руководить некем, а отсиживаться на моем НП неудобно».

О водружении флага над рейхстагом было немедленно сообщено в штаб фронта. Генерал Кузнецов в 16.00 подписал приказ: «Сегодня в 14 часов 25 минут части генерал-майора Переверткина, полковника Негоды, генерал-майора Шатилова после ожесточенного упорного боя штурмом овладели зданием рейхстага в Берлине и водрузили над ним гордый флаг Советского Союза. Разгромлен оплот немецкого фашизма». Аналогичный приказ издал Военный совет 1-го Белорусского фронта. Наконец, Совинформбюро донесло радостную весть до всех советских граждан: «Сегодня в четырнадцать часов советские бойцы овладели зданием немецкого рейхстага и водрузили на нем знамя победы».

После того как были отбиты немецкие контратаки с флангов, советская пехота в 18.00 бросилась к главному входу рейхстага. В здание пробивались все новые и новые группы. С вводом вторых эшелонов его судьба была решена окончательно. Этажи здания были в основном очищены от противника, лестницы блокированы, остатки гарнизона загнаны в подвалы. Около 18.30 группа бойцов 1-го батальона 756-го стрелкового полка под командованием капитана В. Н. Макова — сержанты Г. К. Загитов, А. Ф. Лисименко, М. П. Минин — тоже поднялась на крышу и закрепила флаг на фронтоне. Час спустя прибыл полковник Зинченко, установил связь с командиром дивизии и был назначен им комендантом рейхстага.

По свидетельству очевидцев, лейтенант Сорокин, увидев телефон, попросил разрешения позвонить и, будучи допущенным к аппарату, начал докладывать Плеходанову о том, что Знамя Победы водружено на крыше рейхстага. В этот момент полковник Зинченко выхватил из рук лейтенанта телефонную трубку и «со всей силой ударил его по голове».

Разыгралась нешуточная драма. На здании по-прежнему развевалась дурацкая «перина» без звезды, серпа и молота, а Знамя № 5 — «красное полотнище размером 188 на 82 см» со всей положенной атрибутикой — находилось неизвестно где. Так же, как и прикрепленные к нему знаменосцы:

«То ли в горячке боя, то ли не придавая этому вопросу особого значения, но о знамени Военного совета все как-то забыли. Должно быть потому, что на крыше уже было знамя моих разведчиков. Спохватились лишь поздно ночью. По приказу Зинченко (а Зинченко действовал по приказу В. Шатилова) была выделена группа бойцов на срочные розыски Егорова и Кантарии. Их нашли не скоро, к рассвету Первого мая, где-то в обозе 756-го полка. Но знамени Военного совета с ними уже не оказалось. Тогда Зинченко раздобыл где-то новое знамя, вручил его Егорову и Кантарии, окружил их на всякий случай, чтобы снова не «затерялись», автоматчиками и приказал подняться наверх и установить где-нибудь на крыше, но, конечно, не на куполе, т. к. он был разбит, и одна его часть обрушилась. Те так и сделали».

Таким образом, отважные разведчики «взяли рейхстаг» намного позже своего командира полка!