Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

По оценке Флуга, большинство членов Совещания выражали монархические симпатии. Надеясь заручиться поддержкой Главкома, Флуг составил докладную записку, содержащую развернутый план изменения политического курса в сторону официального провозглашения монархического лозунга (подробнее о ее содержании в разделе «Правые, монархические структуры в Белом движении»). Добиться официальной поддержки своему проекту со стороны ялтинского Совещания Флугу не удалось, хотя, по его словам, Врангель «отнесся к записке сочувственно». Тем не менее редакция газеты «Ялтинский вечер» также сочувственно отнеслась к проекту, предоставив генералу возможность регулярно публиковаться на своих страницах. Часть членов Совещания (Ненарокомов, Трегубов, Семичев, генералы А. М. Драгомиров и Флуг) смогли организовать молитвенные служения в память двухлетней годовщины гибели Царской Семьи. Правда, и летом 1920 г., как и летом 1918 г., определенные сомнения вызывало отсутствие прямых свидетельств гибели Семьи последнего Государя, из-за чего многие священники отказывались служить панихиды и поминать членов Царской Семьи как «усопших» и «убиенных»[496].

Заседания Совещания проходили также в Севастополе. В сравнении с «монархической» Ялтой здесь общее направление политической деятельности отличалось явной «умеренностью». Заседания проводились под контролем офицеров агитационного отдела штаба Главкома (данный отдел выполнял в 1920 г. функции ОСВАГа). Председателем Совещания был член ЦК кадетской партии князь П. Д. Долгоруков, а из наиболее активных участников выделялись бывший член СГОРа Н. Н. Львов, экономист, будущий учредитель Комитета Экономического Возрождения Юго-Востока России, член кадетской партии С. Н. Сирин и известный своими «правыми» взглядами член ЦК кадетской партии В. А. Степанов. Непосредственную поддержку Совещание имело со стороны Кривошеина и Врангеля, обеспечившего выплату содержания его участникам из бюджета штаба армии. По воспоминаниям Главкома, севастопольское Совещание выполняло весьма важную задачу обеспечения связи «власти» и «общества», популяризируя проводимую правительством политику: «По инициативе Кривошеина начальники управлений выступали с публичными докладами. Первый доклад делал П. Б. Струве, ознакомивший с общим международным положением и достигнутыми результатами в области внешней политики Правительства Юга России. После доклада присутствующими задавались письменные вопросы. Вслед за Струве такие же доклады делали сенатор Г. В. Глинка, В. С. Налбандов и М. В. Бернацкий. Доклады эти вызывали большой интерес. Зал каждый раз был переполнен. Особенный интерес был проявлен к докладам Струве и Глинки».

Как отмечалось в эмигрантской прессе, «в Севастополе на платформе строго деловой работы и на условиях внепартийности сорганизовалась группа государственных и общественных деятелей, в состав которой входят деятели самых различных политических партий: от народных социалистов до правых октябристов включительно. Уже состоялся целый ряд совещаний под председательством князя П. Д. Долгорукова, на которых были заслушаны доклады князя Долгорукова, касающиеся программы деятельности городских и земских самоуправлений…, а также князя В. А. Оболенского на тему о децентрализации управления». Показательно, что и будучи в эмиграции Долгоруков оставался одним из наиболее активных политических деятелей, поддерживающих Врангеля. 17 октября 1921 г. в Константинополе князь открыл и возглавил отделение Всероссийского Национального Союза[497].

Примечательную оценку деятельности севастопольской группы Совещания давал в своей переписке с Н. И. Астровым князь П. Д. Долгоруков. В письме от 16 мая 1920 г. он отметил явный недостаток сложившейся системы управления – «излишняя милитаризация и энергичный натиск справа». При этих условиях предлагаемый Врангелем земельный законопроект выглядел «слишком радикально и не государственно в противоположность большинству комиссии (земельной) под председательством Глинки». Правда, после того как Кривошеин лично проконтролировал принятие земельного законопроекта, в него были внесены необходимые изменения (письмо от 8 июня 1920 г.): «Например, в первом приказе Врангеля было о передаче землеустройства Волостным земствам… Кривошеин нашел, и совершенно правильно, что нельзя… спешно проводить основы земской реформы». Для коррекции политического курса следовало обеспечить «активность работы прогрессивных государственных элементов, которых здесь (в Крыму. – В.Ц.) почти нет, что составляет главный… минус в создавшемся положении». Направленность общего вектора политического курса, по вполне объективной оценке Долгорукова, определялась «правее кадетов, в духе Государственного Объединения (СГОР. – В.Ц.) и «Великой России». Тем не менее Долгорукову представлялось вполне реальным восстановить структуру аналогичную Национальному Центру, сочетавшему функции «политического клуба» и «конспиративной организации». Примечательны слова Долгорукова о том, что после «опубликованных большевиками» сообщений о раскрытии московского подполья (сентябрь 1919 г.) можно было говорить только о «сворачивании» деятельности Центра. Поэтому возобновлять следовало не сам Центр, а аналогичную ему структуру, ориентированную на разворачивание в России «созидательной общественной работы». Князь ставил в упрек деятелям Национального Центра их «чрезмерно поспешный» отъезд за границу после Новороссийской эвакуации. «Наша общественность и интеллигенция оказались слишком штатскими в условиях гражданской войны. Недостаточно усвоились с мыслью, что фронт всюду и что мы, находясь в тылу, находились на форпостах русской общественности, видных отовсюду, и что это нас обязывало». И поэтому сложилась ситуация, при которой «совершенно правильно Врангель хочет опереться на крестьянство, на народ». Снова актуальной стала выдвинутая еще в 1918 г. Новгородцевым идея «демократического цезаризма», при которой белая власть в поиске необходимой общественной поддержки надеялась получить ее от «народа», заинтересованного в «твердой власти». Только подразумевавшееся под этим понятием «крестьянство» вряд ли соответствовало ожиданиям лидеров Белого дела. По мнению Долгорукова, «только на народ могли опираться Махно, Петлюра, Пугачев, Ст. Разин, осуществляя свою демагогию, но не государственное строительство, и обреченные потому на конечный провал. А для государственной власти и государственного строительства необходимо опираться еще и на культурный слой народонаселения и иметь опору в государственных ее элементах, а то образуется пустота, а власть, не желающая стать демагогичной, повиснет в воздухе и провалится». Именно поэтому возвращение в Крым деятелей Национального Центра следовало считать необходимым и актуальным в условиях начавшегося уже весной 1920 г. «формирования» всероссийского «центра» в Зарубежье, а не на «последних островах Русской земли». «Лучше делать малое дело, но в России, чем заниматься политикой и политиканством за границей… Если у Вас есть порыв вернуться, то вернитесь хоть на малую работу, но в Россию, не мудрствуя лукаво», – призывал он Астрова.