Хлеб по водам - Ирвин Шоу

— И что она тебе ответила?

— Что ей знакомо это чувство, что она испытывала то же самое с тех пор, как уехала из Джорджии. Сказала, что нам следует научиться жить с этим чувством. Я пыталась утаить все от Кэролайн, но мне кажется, девочка догадалась. Что еще ей известно?

— Ровно столько, сколько я счел нужным ей сказать. Слишком уж много у нас в последнее время развелось секретов.

— Но это же естественно — пытаться защитить молодых…

— И старых тоже, верно? — заметил Стрэнд. — На Рождество, перед тем как заблудиться в тумане, я говорил с Кэролайн. И она сказала, что у нас в семье существует негласный уговор оберегать меня от неприятных известий. И что ты тоже в этом участвуешь. Так она, во всяком случае, заявила.

— Да, и я тоже, — спокойно ответила Лесли.

— И были вещи, которые вы от меня утаивали.

— Какие еще вещи?

— Ну, к примеру, Кэролайн сказала, что ты подарила ей на шестнадцатилетие противозачаточные таблетки.

И тут вдруг Лесли громко расхохоталась.

— Боже, какой ужас! — явно передразнивая Стрэнда, произнесла она. — В такой день и в таком возрасте!..

— Да, но ты мне об этом ничего не сказала.

— Знаешь, мне всегда почему-то казалось, что тебе никогда не было шестнадцати, — заметила Лесли. — Что, не терпится присоединиться к остальным, дорогой?

— Представь себе, да.

— Та-ак, дай-ка подумать… — протянула Лесли, сосредоточенно хмуря лоб. — Какие же еще грехи я совершила, что еще утаила, стараясь держать тебя в счастливом неведении?.. Ах, ну да, конечно! Устроила Элеонор аборт, когда ей было семнадцать. Хочешь знать детали и подробности?

— Нет, не слишком.

— Мудрый старый муж и отец семейства, — сказала Лесли. — Я также знала, что у Элеонор был любовник вдвое старше ее, да к тому же женатый и с тремя детьми. А сама она в то время училась в колледже. И она врала тебе, что несколько лет копила деньги на машину. Это он купил ей машину. И это тоже, конечно, страшный грех, не правда ли? А параллельно я занималась еще и тем, что покрывала нашего дорогого Джимми. Скрывала от тебя, что он почти каждую ночь накуривается до состояния полной невменяемости марихуаной. И чтобы удержать его в доме, позволила прятать дурь под своими бюстгальтерами, в ящике комода. Что, разве ты был бы счастливее, если б мальчик оказался на улице?

— Нет, конечно, нет.

— Кстати, свежие сводки с фронта, — сказала Лесли. — Вчера звонил Рассел и сообщил радостную новость. Но только просил тебе не говорить. Впрочем, ты наверняка и так скоро все узнаешь. Поэтому уж лучше узнать от меня, чем прочесть в газетах. Если не удастся заткнуть этой стерве пасть, то она — я имею в виду его супругу — назовет мое знакомство с ним одной из причин, подвигнувших ее на развод с мужем. Наряду с другими дамами, разумеется.

— Вот сука!

— Говорит, у нее есть доказательства. Что Конрой может поклясться под присягой, будто бы видел, как я входила в квартиру Хейзена в Нью-Йорке. В одну из сред, когда приезжала на занятия. И что пробыла там два часа.

— Да, Рассел говорил, что виделся с тобой. Я тогда еще удивился, отчего ты не рассказала мне… — Стрэнд произнес эти слова спокойно и ждал объяснений.

— Знаешь, они оба правы. Я действительно заходила к нему домой, мы с Расселом виделись, и обед длился два часа. А пошла я к нему по одной причине: беспокоилась о тебе. Мне казалось, что если ты останешься в Данбери еще на год, то просто не выдержишь в этом доме, со всеми этими мальчишками. И я хотела попросить Рассела, чтобы он уговорил Бэбкока позволить тебе переселиться из кампуса в город и жить отдельно. А тебе ничего не сказала, чтобы ты вдруг не вообразил, будто я выигрываю за тебя все битвы. Ты и сейчас думаешь, что это ложь, да?

— Знаю, что ты не имеешь привычки лгать.

— Спасибо и на этом, — сказала Лесли. — Но в словах Конроя тоже есть доля истины. Впервые оказавшись с Расселом наедине, я вдруг вспомнила, что мечтала о нем иногда. Поняла, что часто думала о нем и даже… даже хотела его. — Все это она проговорила ровно и четко, как произносят заученную наизусть речь. — И знаешь, я хоть и немолода, но все еще женщина, чтобы понять, хочет меня мужчина или нет. А Рассел… он желал меня, я это чувствовала, знала. Но он не выдал себя ни словом, ни намеком, и я тоже молчала. Мы пообедали, и он обещал поговорить с Бэбкоком. А потом я пошла на урок. Ты сильно презираешь меня за это?

— Ну конечно, нет, — мягко ответил Стрэнд. — Если хочешь знать, я позволил себе больше. Куда как больше. Звонил с вокзала «Гранд-Сентрал», и если бы одна дама оказалась дома… — Он оставил фразу неоконченной.

— У всех есть свои тайные грешки, — заметила Лесли. — Но пришла пора снять тяжесть с души. Именно наше несовершенство, наши недостатки притягивают нас друг к другу. И мы должны сознаться в них, вот и все. Кстати… — небрежным тоном начала Лесли. Она сидела, обхватив колени и тихонько покачиваясь взад-вперед, а солнечный свет, отраженный океаном, врывался в окно и отливал серебристым блеском в ее длинных светлых волосах. — …ты знаешь об учителе биологии из школы Кэролайн?

— Я получил письмо от его жены.

— Зато я получила сведения из более надежного источника. От самой Кэролайн. Она рассказала, что сначала была просто без ума от него. Но потом, в постели, он оказался столь ужасен, что она его бросила. Словом, обычный девчоночий треп. Люди спариваются, но истинной близости между ними нет. Теперь скажи: разве, узнав все это, ты любишь меня, Кэролайн или Элеонор меньше?

— Нет, — ответил он. — Люблю теперь, возможно, немножко по-другому. Но ничуть не меньше.

— Снова о сексе, — не унималась Лесли. — Тебе, разумеется, известна такая дамочка, Нелли Соломон. Но знаешь ли ты, что у нее роман с нашим Джимми?

— Кто это тебе сказал? — Впервые за все время разговора Стрэнд был по-настоящему шокирован.

— Она сама.

— Но я недавно обедал с Соломоном, и он ничего об этом не говорил.

— По вполне понятной причине, — подхватила Лесли. — Потому что он просто ничего не знает. До поры до времени. Но скоро узнает. Потому как она собралась следом за Джимми в Калифорнию. И они намерены пожениться. Вот почему она призналась мне во всем. Я так понимаю, хотела получить благословение. Но если серьезно, боюсь, ее ждет большое разочарование.

— И когда же она успела все тебе рассказать?

— Когда я остановилась у Линды, ну, перед отъездом в Париж. Я пыталась дозвониться Джимми, но его в городе не было.

— Ну а как же ужасная особа по фамилии Дайер?

— Ах, ты и о ней знаешь!.. — Лесли брезгливо сморщила носик.

— Не только знаю. Имел честь ее видеть.

— Похоже, Джимми успешно справляется с обеими, — насмешливо фыркнула Лесли. — Ты как считаешь, мы должны им гордиться?