На несколько демонов больше - Ким Харрисон

— Жалкая игра, — сказал он и наклонил голову. —Или ты вправду не помнишь? — спросил он задумчиво, бросая на полизмазанный платок и глядя на меня пристально.

Я попыталась что-то сказать — слова не шли. Ужас, что егослова могут быть правдой, потряс меня и лишил речи. Мысли застыли. Плечопульсировало под пальцами, и когда Пискари подался ближе, я не двинулась, не всилах реагировать.

— Ты там была, — донеслись его слова будто издали.Он взял меня за подбородок, наклонил мне голову, и свет попал мне вглаза. — Ты видела. Ты вся пахнешь окончательной смертью Кистена. Тыдышишь ею. Она от твоей кожи исходит как духи.

Я спала у себя в церкви, подумала я, но тут мой мир поехалкуда-то в тошнотном головокружении — картина начинала складываться. Япроснулась с избитым и ноющим телом. На губе был порез. В кухне пахло свечами исиренью — ингредиентами для зелья забвения. Чертова нога так распухла, чтопришлось надевать сапоги.

Что же я видела? Что я сделала?

Пискари шагнул ко мне, я отшатнулась назад. Не верю! Яотдала фокус — за что? Кистена больше нет. У меня подступили слезы.

Бог мой, Кистена больше нет! И я при этом была.

Пискари протянул руку, я хотела блокировать, но он поймалменя за запястье. Страхом свело диафрагму, я застыла. Вся комната будтошевельнулась в едином вдохе, а Пискари втянул в себя воздух, принюхиваясь комне. Наслаждаясь ароматом страха.

— Ты сильнее, чем мне пыталась внушить Айви, —сказал он тихо, почти задумчиво. — Понимаю, почему она так на тебезациклилась. От тебя могла бы быть польза, раз ты сумела уйти невредимойоттуда, где один неживой вампир встретил свой конец, а другой еле сумелспастись.

Я отдернулась прочь, отчаянным взглядом нашла Эддена.Тяжесть налила мышцы спины, я подалась назад. Там был другой вампир? Не помню,но приходится верить. Что же я сделала с собой? И зачем?

— А может быть… может быть, ты слишком опасна, чтобыдать тебе и дальше разгуливать на свободе. Пора, наверное, тебя раздавить.

Ничего не соображая, я не шевельнулась, пока золотистая рукаПискари не сомкнулась у меня на горле.

— Нет! — заорала я, но было поздно — словозабулькало у меня в глотке. Запылал в крови адреналин, я задергалась.Пискари тыльной стороной руки, обманчиво-медленным и небрежным движениемотмахнулся от Дженкса — пикси впечатался в стенку и упал на пол.

Боже мой, Дженкс!

— Я же тебе дала фокус! — просипела я, пальцаминог нащупывая пол, потому что он меня поднял. — Ты обещал меня нетрогать!

Он подтащил меня ближе:

— Ты меня в тюрьму посадила. — Его дыхание разилокровью и жженым янтарем. — Я обещал, что сохраню тебе жизнь, но я тебезадолжал много боли. Ты смерти только желать будешь.

Он предупреждающе выставил руку, увидев движение Квена — иэльф остановился.

Меня пробрало ужасом. Это невозможно!

— Я тебе жизнь спасла! — прохрипела я, когда он чутьприотпустил пальцы, чтобы слышать мою мольбу. — Я могла бы дать Алу тебяубить!

— Твоя ошибка. — Он улыбнулся глазами черными, каксмертный грех. — Пока, Рэйчел. Пришла тебе пора начать новую жизнь.

— Нет! — крикнула я и зачерпнула из линии, толкнулаэнергию в него, но было поздно. Прижав меня к своей груди, Пискари бешеновсадил в меня зубы.

Я чуть не оглохла от собственного крика ужаса. Сердцеколотилось, будто хотело выскочить наружу, но мышцы ослабели сразу. Потеклапотоком боль, не давая двинуться — это была пытка. Хриплыми толчками вырывалосьдыхание, и все быстрее уходила в Пискари моя кровь.

Быстрой водой накатилась темная тень, но Пискари, неотрываясь от меня, ударил Квена наотмашь, и тот отлетел с болезненным стоном.

Убей нас, подумала я, желая, чтобы Квен разнес нас обоих кчертям шаром безвременья. Как могло так получиться? Не должно быть такого. Неможет быть такого!

— Пискари! — раздался молящий голос Айви, и у менясердце екнуло от прозвучавшего в ее голосе чувства. — Отпусти ее! —крикнула она, и я увидела, как тонкая рука взяла вампира за плечо, стиснулаяростно. — Ты обещал! Ты обещал, что не тронешь ее, если я к тебе приду!

Я застонала, когда он отклонился, разорвав мне клыками шею.Я не могла… не могла шевельнуться!

— Поздно, — ответил Пискари, и я повисла в его руках,беспомощная. — Это необходимо сделать.

— Ты сказал, что ты ее не тронешь.

Голос Айви был тяжелым и серым, как утренний туман. Пискаридержал меня стоймя, прижимая к себе рукой.

— Ты была неосторожна, — сказал он просто. — Впоследний раз я за тобой подчищаю концы. Тебе следовало привязать ее еще тогда,когда я тебе сказал. По справедливости, я должен ее убить. Неукрощенных зверейследует уничтожать.

— Рэйчел меня никогда не тронута бы, — прошептала Айви,и я попыталась заговорить, чувствуя, как сердце разрывается. Сделала вдох.Увидела, как наползает серость, застилая зрение. Я уходила и не моглазацепиться.

— Нет, девочка моя Айви. — Лицо Пискари смягчилось, оннаклонился через меня и погладил Айви по щеке с фальшивой любовью, оставивкровавый след. В углу плакала Стриж, добавляя гротеска в фарс. — Они манятнас и ведут к гибели. Я убью ее для тебя, ибо, если я не сделаю этого, я толькомучил бы тебя ею, а я уже достаточно тебя мучил. Это мой дар тебе, Айви, а онаничего не почувствует. Обещаю тебе.

Он наклонился ко мне, стал слизывать текущую кровь,постанывая от наслаждения, и Айви двинулась к нему с ужасом на лице,остановилась рядом, борясь с собой, с тем, что внушалось ей всю жизнь. Слезынаполнили ее глаза, пролились наружу. У меня тоже все перед глазами поплыло, ноя видела, как она взяла Пискари за плечо.

— Нет, — сказала она, когда он еще раз собрался вонзитьв меня зубы, но это был шепот. — Нет, — повторила она громче, и меняосветило надеждой. Пискари остановился, схватил меня крепче.

—Нет! — крикнула Айви. — Я тебе не дам ее убить!

Отступив на шаг, она с разворота ударила Пискари ногой вголову.

Но удар не попал в цель. Пискари зашипел, бросил менябесформенной грудой между ними. Я хрипло дышала, ощупывая пальцами шею. Он меняукусил. Голова кружится, слабость. Насколько? Насколько сильно?

— Да, девочка? — спросил где-то надо мной старыйвампир.

— Нет, — повторила Айви.

Дрожащий голос звучал решительно, но страх в нем слышаладаже я.

— Нет? — ласково сказал Пискари, а я попыталасьоттолкнуться, отползти, не быть между ними. — У тебя сил не хватит меняодолеть.

Сердце колотилось, я кое-как нащупала стену, царапая еебессильными пальцами, смогла сесть, прислониться к ней спиной. Тела Ли подзеркалом больше не было, и увидела, что Трент оттащил его к двери, накрывфраком как одеялом. Ли жив?