Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало - Олег Айрапетов

Таким образом, сколько-нибудь достаточная вооруженная сила у России на Белом море (линкор, четыре эсминца, крейсер, посыльное судно, четыре вооруженные яхты) появилась только к лету 1917 г.78 Вместе с гидрографическими судами, тральщиками, ледоколами и ледорезами в состав флотилии вошло до 80 вымпелов79, в том числе и первые русские субмарины. Перевезенные на Белое море летом 1915 г. две подводные лодки в августе были исключены из состава судов флота, но в начале сентября эта маленькая эскадра усилилась и малой подводной лодкой итальянского производства («Святой Георгий», 260 тонн), совершившей беспрецедентный для кораблей этого класса переход из Специи в Архангельск (свыше 5 тыс. миль)80. В ноябре 1916 г. англичане прислали на Мурман три подводные лодки, специально обученные тактике борьбы с субмаринами, и еще три тральщика. С началом навигации 1917 г. немецкие подводные лодки вновь появились у входа в Кольский залив. Однако их успехи были уже не столь заметными. Все пароходы, шедшие к нашим берегам со сколько-нибудь значительным грузом, имели на борту артиллерийское вооружение, активно применялась и тактика конвоев. В результате в навигацию 1917 г. вплоть до октября в русские порты пришло 768 пароходов, потоплено же было только три81.

Еще одной крупной проблемой было безопасное хранение военных грузов под Архангельском. Уже в январе 1915 г. в Архангельске скопилось 320 тыс. тонн английского угля, 3 тыс. автомобилей и 64 тыс. тонн различных грузов. Вывоз из порта товаров был связан с неимоверными трудностями, в 1915–1916 гг. он не мог быть обеспечен на должном уровне, и ящики, выгруженные с кораблей, под тяжестью положенных на них новых грузов буквально врастали в землю82. Современник отмечал: «Не только пристань, но буквально все улицы и площади Архангельска были завалены ящиками, оборудованием, ворохами колючей проволоки, грудами металлов, складами снарядов. Целые горы, в буквальном смысле этого слова, каменного угля лежали вдоль пристаней; громадные ящики с различными станками для развития военных заводов, набросанные в хаотическом порядке, громоздились один над другим»83.

В июле и декабре 1915 г. на складах, пристанях и станциях Архангельска произошло три крупных пожара, нанесших значительный ущерб (до 300 тыс. рублей)84. Однако самое страшное было впереди. Скученность взрывчатых (снаряды, патроны, тротил, порох, мелинит) и легковоспла-меняемых (хлопок, белый фосфор) средств и невозможность организовать надлежащее их хранение приводили к катастрофическим последствиям. 26 октября (8 ноября) 1916 г. на пароходе «Барон Дризен» произошел взрыв огромной мощности85. По странному совпадению это случилось в день, когда было опубликовано сообщение о гибели в Севастополе дредноута «Императрица Мария»86. Команда судна была полностью составлена из иностранцев (китайцы, шведы, американцы, португальцы, испанцы, норвежец и француз)87, «Барон Дризен» был реквизированным пароходом, капитаном которого являлся русский подданный Фриц Деймен. 23–28 сентября 1916 г. он прошел погрузку в Нью-Йорке, где традиционно чрезвычайно плохо было поставлено обеспечение безопасности – фактически на судно мог проникнуть кто угодно88.

Последнее обстоятельство было тем более опасно, что с осени 1915 г. немцы приступили к подготовке диверсионных актов на территории США. Среди немецких и ирландских по происхождению докеров Нью-Йорка они получили немалую поддержку. Ирландцы, как и немцы, ненавидели Англию и ее союзников и проносили на суда специально сконструированные небольшие сигарообразные мины89. Следует отметить, что сами немцы устанавливали в нейтральных портах очень строгий порядок доступа на свои суда. Так, например, при погрузке транспортной подводной лодки «Дойчланд» в Балтиморе всех грузчиков обыскивали, полностью раздевая перед началом работ на борту90. Как выяснилось позже, до своего прихода в Нью-Йорк «Барон Дризен» принял часть груза (медь) в Балтиморе, где рядом с ним стоял реквизированный в США германский пароход «Рейн» и 13 сентября при погрузке взрывчатки произошел взрыв на стоявшем рядом французском пароходе «Сен-Жан»91. По предварительным данным, при взрыве погибли от 300 до 400 человек, были тяжело ранены от 300 до 400 и легко ранены от 1000 до 1200 человек92.

Уже 29 октября (11 ноября) вице-адмирал П. П. Муравьев, докладывая о первых результатах следствия Особому совещанию по обороне государства, заявил, что «уже и теперь имеется основание предполагать наличие злоумышления». Участники совещания сразу обратили внимание на тот факт, что и «Императрица Мария», и «Барон Дризен» стали жертвами внутренних взрывов, и это давало основание для подобного рода предположений93. Официальное сообщение о случившемся в Бакарице последовало через пять дней после трагедии: «Морской Генеральный штаб сообщает, что в час пополудни 26-го сего октября в Архангельске произошел взрыв на пароходе «Барон Дризен», имевшем груз боевых припасов и стоявшем у пристани Бакарицы. От взрыва рухнули некоторые из соседних жилых бараков и начались пожары построек и части находившихся на берегу грузов, причем было разрушено пожарное депо и погиб обоз вместе с командою. Несмотря на это, пожары благодаря энергично принятым мерам удалось прекратить к вечеру того же дня. Во время катастрофы погиб пароход «Барон Дризен» и поврежден стоявший рядом другой пароход «Эрл-оф-Фарфор». Кроме того, были повреждены некоторые портовые средства. Ущерб от повреждений и потери грузов оказался меньшим, чем того можно было ожидать: наибольшая часть грузов, поданных на берег, была увезена еще до того, как пожар начался. Число раненых и обожженных достигает 650 человек. Убитых около 150 человек. Начато следствие для исследования причин взрыва на пароходе «Барон Дризен», причем власти уже в настоящее время имеют серьезные основания предполагать наличие злоумышления, организованного германскими эмиссарами»94.

На самом деле все обстояло не столь блестящим образом. С транспорта на пристань успели выгрузить около 40 тонн взрывчатки, когда произошла катастрофа. Обломки борта и палубы парохода разлетелись на расстояние до 6 км95. Крупные куски весом до 10–15 пудов разлетались до 2–3 верст от эпицентра. Даже в Холмогорах, в 60 верстах от Бакарицы, взрывная волна выбивала стекла из окон96. Взрывы вызвали детонацию грузов на пристани, почти мгновенно пожар перебросился на склады и железнодорожные пути97. В течение нескольких минут, как отмечал очевидец, «Бакарица превратилась в огнедышащий вулкан. На воздух взлетали целые поезда с боеприпасами, далеко разбрасывая снаряды, рвавшиеся иногда в воздухе или при ударе о землю. Горящие ящики с патронами трещали, как пулеметы, и рассеивали во все стороны пули»98.

Взрыв произошел около часа дня, с огромным трудом удалось локализовать пожар к 10 часам вечера99. Картина, оставленная им, была ужасной. «По левому берегу Двины и в районе взрыва, – вспоминал адмирал Г Ф. Цывинский, – на пространстве около половины квадратной версты была взрыта земля, из-под кочек песку и илу выглядывали кое-где обломки металлических частей взорванного парохода и разных грузов, лежавших на берегу до момента взрыва. Временные сараи, пакгаузы легкой постройки, бывшие на этой площади, лежали упавшими на земле, под своими крышами»100. Было уничтожено до 30 тыс. тонн военных грузов, объем убытков составил около 80 млн рублей золотом101. «Эрл-оф-Фарфор» получил повреждения, исключавшие возможность его дальнейшей эксплуатации: взрывная волна снесла все палубные надстройки, мачту и трубу. Казна была вынуждена выплатить владельцам парохода его стоимость102.