Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гварза криво ухмыльнулся.

— Значит, и ты знаешь об этих тварях не всё? Что ж, учтём. Девятнадцатого тебя выпустят. Надеюсь, у вас обоих хватит ума не повторять эксперимент?

…Дверная створка погрузилась в паз. Гедимин лёг на матрас, перевернулся набок лицом к стене и включил передатчик. На экране выстроился длинный ряд графиков — кривые интенсивности сигма- и омикрон-излучения змеились вдоль оси, иногда пересекаясь. «Тут всё по Текк’там,» — думал Гедимин, перебирая графики и разглядывая пометки. «Эти и эти пульсации — это движение в толще скалы. Вот здесь отличия… это, похоже, какой-то сигнал. Перекличка. А это ответ. А основной ритм — вот он…» — сармат выделил части графиков, свёл воедино и удовлетворённо кивнул. «Вот здесь пульсация меняется. Это переход в гравийный слой. Разные ритмы для разных сред? Не исключено… Вот пульсация огнистого червя, и она… Да, кое-какое сходство есть. Этот фрагмент, общая часть… она размазана по всему графику, не вдруг выделишь…»

Гедимин свёл воедино ещё десяток схем и пожал плечами. «Рано делать выводы. Нужно поставить опыт. Но — кое-что уже проясняется…»

19 июня 14 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Дверь распахнулась. Задумавшийся Гедимин еле успел погасить экран передатчика.

— С вещами на выход, — буркнул охранник, заглядывая внутрь. — Хватит бездельничать! Вот, здесь распишись.

«Новое новшество,» — беззвучно хмыкнул Гедимин, тыкая пальцем в экран подсунутого смарта.

— В медчасть! — бросил охранник ему в спину. Гедимин мигнул. «Медчасть? А-а… сегодня же понедельник. А я и так туда собирался. Надо узнать, что с Вепуатом. Пустят добром, или придётся лезть в окно?»

«Ликвидаторское время» уже вышло — никого в чёрной броне у медчасти не было, зато стояла плотная очередь работников ИЭС.

— Ты-то куда? — недобро сощурился на Гедимина один из них. Кем он был, сармат по нашивкам не понял, — но бегал он вдоль очереди, как сторожевой дрон.

Гедимин молча встал в «хвост». Филки заворчали.

— С этими Старшими вечно бардак! — самоназначенный «командир» сунулся в медчасть. — Эй! Что тут забыл ликвидатор⁈

— Спокойно, — бросил медик, выглядывая из-за двери. — По работе? А-а, ты… Командир предупреждал, что опоздаешь. Заходи, снимай броню.

Гедимин под ругань филков вошёл в медчасть.

— Броню зачем снимать?

— Осмотр, — бросил медик, ополаскивая руки. — Ты у нас отмечен в зоне риска. Облучение мозга, все дела… Смотри в глаза. Теперь поверни голову…

— Что с Вепуатом? — спросил Гедимин, вертя головой и глазами вслед за пальцем медика. — Вепуат Хепри. Он у вас лежит.

Медик хмыкнул.

— У своего командира спрашивай. Он его забрал под расписку ещё двенадцатого — у него и ищи. Руку давай.

Он прилепил к запястью сармата кровезаборник и отвернулся к телекомпу. Гедимин мигнул. «Забрал под расписку? Мать моя колба… Раньше у медиков никого было не выцарапать. Командир, что ли, приказал? Видимо, Гварза. Чтоб не палились перед медиками…»

…Вепуат в одном комбинезоне сидел на столе и болтал ступнёй, закованной в фиксатор.

— Уран и торий! — он широко ухмыльнулся, но со стола слезать не стал. — Выпустили? Хотел к тебе сходить, но Скегги пообещал на цепь посадить.

— И правильно, — поднял взгляд от экрана филк-биолог. — И давно было надо. Куда ты собрался на раздробленной ступне⁈

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Ничего она не раздробленная. Стоило один раз упасть…

— С пятого этажа, — отозвался угрюмый Сарда. — Скалолаз, мать моя пробирка…

— Что с головой? — тихо спросил у Вепуата Гедимин, подбирая со стойки сфалт. Инструмент отобрали в карцере; в штабе он лежал уже неделю, и на стыках пластин накопилась пыль. «Дрон-уборщик пора настраивать,» — Гедимин огляделся по сторонам и выловил механизм из-под стола. «Плохо вычищает трещины.»

— Да ничего, — отозвался Вепуат, на одной ноге перепрыгивая со стола на стул. — Ты-то понял, с чего он вскинулся? Я же ничего обидного…

Гедимин тяжело качнул головой.

— Полтора года не виделись. Может, забыл уже, кто мы.

— Кто ты, — поправил его Вепуат. — Меня он и раньше не знал. Вот только — тебя он не тронул.

Он потёр висок, дёрнул больной ногой и досадливо поморщился.

— Когда уже снимут эту скорлупу⁈ От неё только хуже чешется.

— Вот перестанешь скакать на сломанных костях — тогда и снимут, — проворчал Сарда. Вепуат покосился на него и придвинулся к Гедимину.

— Кровяной камень давно всё залечил бы. Я бы на второй день встал. Вот и думай, кто тут дикари…

Гедимин покосился на Сарду — кажется, тот ничего не слышал.

— Не их заслуга, что там есть такие симбионты, — недовольно прошептал он. Вепуат дёрнул плечом.

— Могли бы мне подхлестнуть регенерацию. Есть же препараты. Это ерундовая травма. Никакого риска. Так нет же…

Он шевельнул ступнёй и досадливо поморщился.

— Чешется!

…Мея, промытая щелочным раствором, легко отдала осадок; теперь он заново прокаливался в жаропрочной кювете. Гедимин заглянул в контейнер с золотой глиной. Там блестела путаница золотистых волокон. Стоило сармату прикоснуться к ёмкости, нити рассыпались в жёлтую пыль. Ипрона в её составе было чуть-чуть — едва ли полпроцента.

«Хорошо, есть образец чистого металла,» — Гедимин, отложив в сторону обрезок золотой проволоки (совсем микроскопический, запаянный в прозрачный фрил), деловито наматывал витки катушки. «Жидкой молнии» у него не было, но был электрогенератор. «Сейчас я всё это расплавлю, только не рассыпать бы…»

Тигель, свёрнутый из защитного поля, уже начал нагреваться, когда Гедимин вздрогнул, посмотрел на магнитную катушку, беззвучно выругался и отключил нагреватель. «Идиот! Здесь же это так не работает. Ни золото, ни ипрон не будут магнититься. А равнинные фокусы остались на Равнине. Что ты за дурак…»

Он отсоединил клеммы, размотал провод и мрачно уставился на тигель. «Что-то нужно другое… Как оно вообще тут делается? Раствор… Ага,