Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

– Можно и так сказать, – неохотно согласился Шон. – Но он хоть здоров? Как дела в Теунис-Краале?

– Мы все кое-что потеряли… понимаешь, падеж у нас случился… чума рогатого скота. Но вот Гарри… он потерял больше половины стада. Бедный старина Гарри, вечно ему не везет.

– Боже мой – пятьдесят процентов!

– Ну да… но Ронни, конечно, помог ему. Дал кредит под ферму, помог кое-как перебиться.

– Теунис-Крааль снова в долгах, – простонал Шон. – Эх, Гарри, Гарри!

– Ну да – в общем, вот так. – Деннис беспокойно кашлянул. – Ну, я пошел, Шон. Totsiens. До свидания. – Он протянул руку. – Сказать твоим, что я тебя встретил?

– Нет, – ответил Шон. – Оставим все как есть.

– Ну хорошо, – сказал Деннис и слегка замялся. – А у тебя-то, Шон, все в порядке? В общем, я хочу сказать… – он снова покашлял, – с деньгами у тебя нормально?

Огорчение Шона сразу слегка рассеялось: этот напыщенный пигмей, кажется, собирается предложить ему в долг.

– Спасибо, Деннис, очень мило с твоей стороны. Но пару-другую фунтов на черный день я прикопил, с недельку еще продержусь. – Он проговорил эти слова с самым серьезным видом.

– А-а-а, ну тогда ладно. – Деннис явно почувствовал огромное облегчение. – Тогда ладно, totsiens, Шон.

Он повернулся и быстро вышел из бара. И Шон сразу о нем забыл, будто и не встречал вовсе. Мысли его теперь обратились к брату.

И вдруг Шон принял неожиданное решение. «Вернусь из этой второй экспедиции, – думал он, – и сразу поеду в Ледибург». Ферма их с Катриной мечты возле городка Парл… а чем хуже Наталь? Ему вдруг страстно захотелось снова оказаться в обитом панелями кабинете отца в Теунис-Краале, ощущать по утрам, как со склонов спускается холодный туман, увидеть разлетающиеся на ветру во все стороны брызги пенистых водопадов. Захотелось снова услышать голос Ады и объяснить ей все, зная при этом, что она все поймет и простит.

Но больше всего ему захотелось увидеть Гарри, бедного старину Гарри. «Я должен вернуться к нему, – думал Шон, – десять лет – это много, он должен забыть все обиды. Я должен вернуться, ради него и ради Теунис-Крааля».

Приняв твердое решение, Шон допил бренди и поднялся к себе в номер.

Катрина уже спала и тихонько дышала во сне, темная масса ее волос разметалась по подушке. Раздеваясь, он смотрел на нее, и его грусть потихоньку рассеивалась. Он осторожно откинул одеяло со своей стороны кровати, и как раз в это мгновение из соседней комнаты послышалось хныканье Дирка. Шон пошел к нему:

– Ну, что у тебя случилось?

Дирк заморгал, как сова, пытаясь найти предлог, потом лицо его просветлело, – кажется, он придумал – самое невинное, что может прийти в голову мальчишке его возраста:

– Я хочу водички попить.

Пока Шон ходил в ванную за водой, Дирк собрался с мыслями и атаковал его уже по-настоящему:

– Папа, расскажи мне сказку. – Теперь он уже сидел в кровати, и глазенки его так и сверкали.

– Я расскажу историю про Джека и про Норию…[46] – начал Шон.

– Не хочу про Джека, – заявил Дирк.

Сага про Джека и его брата длится всего пять секунд, и Дирк это прекрасно знал. Держа стакан с водой, Шон присел на краешек кровати.

– Тогда, может быть, эту? Жил-был один король, у которого было все, чего душа пожелает… но потом он все это потерял и только тогда узнал, что на самом деле у него никогда ничего не было, а вот сейчас у него больше, чем когда-либо он имел.

Дирк, казалось, был огорошен.

– Нет, неинтересная сказка, – выразил он свое мнение наконец. – Плохая.

– Пожалуй, – согласился Шон. – Не очень хорошая… ты прав. Но мне кажется, нам нужно быть милосердными и признать, что уже поздно, а раз поздно, то сказочка в самый раз.

Проснулся Шон с ощущением счастья в груди. Катрина уже сидела в постели и разливала по чашкам кофе из оловянного кофейника, а Дирк молотил в дверь, чтобы его впустили. Увидев, что Шон открыл глаза, Катрина улыбнулась:

– Доброе утро, минхеер.

Шон тоже сел и поцеловал жену.

– Как спалось, радость моя? – спросил он.

– Спасибо, хорошо.

Но под глазами у нее были темные круги. Шон встал и направился к двери.

– Приготовься встречать кавалерию, – сказал он и распахнул дверь.

Дирк ринулся в атаку на кровать, Шон – за ним. Когда двое мужчин во всем не уступают друг другу, обычно дело решает вес: уже через несколько секунд Дирк оседлал грудь беспомощного Шона и так стиснул его, что тот стал молить о пощаде.

После завтрака Мбежане подал к подъезду гостиницы карету. Когда все трое устроились, Шон открыл маленькое окошечко за спиной возницы:

– Значит, Мбежане, сначала в офис. А потом к десяти часам мы должны быть на бирже.

Мбежане только ухмыльнулся в ответ:

– Да, нкози, а потом обед в большом доме.

Мбежане так и не научился выговаривать слово «Ксанаду».

Они отправились объезжать все их старые места. Шон и Мбежане через окошечко со смехом обменивались воспоминаниями. На бирже царила паника, на тротуарах возле нее стояла толпа. Фасад здания на Элофф-стрит был заново оштукатурен, а на медной табличке рядом с входной дверью можно было прочитать список филиалов компании «Сентрал Рэнд консолидейтед». Мбежане остановил экипаж, и Шон стал похваляться перед Катриной своими успехами в прошлом. Она слушала молча: ее вдруг охватило неприятное ощущение – ей стало казаться, что она недостойна этого человека, успевшего так много сделать в своей жизни. Его горячность она истолковала ошибочно – ей показалось, что он жалеет о прошлом и хотел бы снова вернуться к этой жизни.

– А теперь, Мбежане, отвези-ка ты нас к «Глубинным горизонтам Кэнди», – приказал наконец Шон. – Посмотрим, что там творится.

Последние пятьсот ярдов дороги совсем заросли, она была вся разбита; ее состояние говорило о том, что здесь давно никто не ездит. Административное здание разрушилось, на остатках фундамента буйно росла трава. В полумиле дальше вдоль хребта виднелись новые постройки и надшахтные копры, а здесь золотая жила была полностью выработана и заброшена.

Мбежане остановил лошадей на круговой подъездной дорожке перед тем местом фундамента, где когда-то были их кабинеты. Он спрыгнул с козел и придерживал лошадей за упряжь, пока Шон помогал Катрине сойти. Потом Шон поднял Дирка и посадил себе на плечо, и они направились к шахте номер три, пробиваясь через выросшую по пояс траву и обходя кучи кирпичей и мусора.

Расположившись правильными геометрическими фигурами, в высокой траве виднелись голые бетонные блоки белого цвета, на которых некогда стояли механизмы. За ними вздымалась белая гора шахтного отвала. На покрытой пылью скале по бокам проступили длинные желтые языки какого-то минерала. Когда-то Дафф сообщил ему название этого минерала. Коммерческой ценности он почти не представлял, иногда его использовали в производстве керамических изделий. В общем, Шон забыл, как он называется. Что-то астрономическое, уран, что ли.