Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - Виктор Бакин

Но однажды (август 97-го) рассказ на эту тему выпал из «пропаганды трезвого образа жизни»: «Володя задурил-запил и пытался на автомобиле сбивать встречных милиционеров. Я отобрал у него руль, но он все равно норовил выкинуться на ходу… Он тогда в состоянии депрессии прыгнул с балкона шестого этажа – я его буквально поймал: ухватил за куртку. И похожих ситуаций было много, это безумие длилось, наверное, год: он то завязывал, то развязывал, ночью звал меня куда-то, я ездил, вытаскивал его из каких-то компаний».

В октябре 2002 года Дыховичный в интервью Дмитрию Быкову выскажет суждения о Высоцком, ни с чем не сравнимые по оригинальности.

Д.Б.: Почему вы поссорились?

И.Д.: Я почувствовал, что становлюсь шестеркой при нем. Либо ты живешь свою жизнь, либо состоишь при ком-то. Я не хотел при нем состоять… <…> С Высоцким все вообще сложно. В нем поэт и человек различались кардинально. Как поэт он был сокровищницей юмора, а как человек – совершенно неостроумен (к счастью, не любил анекдотов). Когда пел, он превращался в столб энергии и мурашки бежали по коже, какие бывают только от очень большого искусства. В остальное время он был человеком обычным, временами даже не умным…

И как так получилось по жизни, что «умный» Дыховичный ходил в «шестерках» у «обычного, а временами даже не умного» Высоцкого?!

Рассказывая в интервью о себе, Иван Владимирович любит применять слово «профессионально»: «Я профессионально в молодости занимался автоспортом, ездил на авторалли. Я и в молодежной сборной Москвы по боксу успел побывать…

А недавно я сам научился водить самолет. Мои товарищи летели на «Сессне», а я на «Як-18». Чисто спортивная машина…

Мы с сыном видимся минимум два раза в год – когда может, проводит здесь все летние каникулы, а зимой стараемся покататься на горных лыжах. Да, я катаюсь профессионально. Мне всегда хватало времени на все, чего хотел. Еще профессионально езжу на мотоцикле – в ДОСААФ занимался кроссом. Езжу на снежном мотоцикле, причем с тех пор, когда здесь вообще не знали, что это такое. Летал на дельтаплане, летаю на самолете… Мне вообще нравятся крайности: такие вещи, где ты проверяешь, что можешь, а что не можешь».

Собственный профессионализм выгодно оттеняется «бездарностью» Высоцкого. В интервью «Комсомольской правде» 3 июля 1998 года, озаглавленном «Актер Дыховичный учил Высоцкого водить “мерседес”», профессиональный инструктор рассказывает: «Володю я учил, это правда, хотя научить так и не удалось. У него не было к вождению никаких способностей, он постоянно попадал в аварии, машины бил без конца».

Анализ многократных аварий Высоцкого показывает, что они были, скорее, следствием не неумения, а его неуемного характера.

А Дыховичный, разогнавшись от автомобильной темы, обозначил свое особое отношение к основной профессии Высоцкого – профессии актера. В интервью под броским заголовком «Высоцкий не был артистом, но хотел им быть» Дыховичный сомневается в актерских способностях коллеги: «Все говорят, что Володя был плохим артистом. Не был он плохим артистом. Он НЕ БЫЛ АРТИСТОМ. Но ХОТЕЛ им БЫТЬ, и в этом моменте оказался уязвим».

«Все говорят…» Кто «все»?

Послушаем Аллу Демидову: «Он был неповторимым актером. Особенно в последние годы. А как же иначе – при такой судьбе? И все же, что определяло его актерскую личность? Духовная сущность. Острая индивидуальность. Неутоленность во всем. Сдержанность выразительных средств и неожиданный порыв. Уникальный голос. Многосторонняя одаренность.

Он абсолютно владел залом, он намагничивал воздух, он был хозяином сцены. Не только из-за его неслыханной популярности. Он обладал удивительной энергией, которая, саккумулировавшись на образе, как луч сильного прожектора, била в зал. Это поле напряжения люди ощущали даже кожей».

Михаил Ульянов: «Я считаю три его работы выдающимися актерскими свершениями по проникновенности, творческой «самосжигаемости» и отдаче: Хлопуша, Гамлет, Жеглов. Чем, мне кажется, они выделяются из ряда других хороших, настоящих актерских работ? Тем, что в них проявился его «личностный звук». Это не были актерские, лицедейские работы – это был крик его души, его проблем, его боли. В наше искусство он вложил кирпич правды, истинности, истовости российской, как московский человек и русский актер».

Геннадий Полока: «Он фантастический был артист! Помимо темперамента он обладал способностью полностью трансформироваться до неузнаваемости…»

И еще об актерских способностях Высоцкого от Леонида Филатова, которому чуждо было чувство зависти: «…или – «Место встречи изменить нельзя». Он проговаривает очень внятно и быстро огромную фразу, и вдруг какой-то удар! Когда он кричит: «Шарапов!» И в этом невероятная мощь, это продукт Высоцкого – оратора и поэта. Разработанная глотка, разработанные губы… Не случайно он был таким замечательным характерным артистом – об этом мало кто знает… Как он показывал разные типы, национальные говоры всевозможные! У него была просто бездонная шкатулка образов…»

В интервью М. Цыбульскому на вопрос «Какое ваше мнение о Высоцком-киноактере?» народный артист России, оператор-постановщик Вадим Юсов ответил так: «Самое высокое. Человек владел профессией. И не только профессией киноактера, но и профессией театрального артиста. То, что мне удалось увидеть в Театре на Таганке, было сделано очень хорошо, с большой отдачей. У него очень мощная актерская энергетика».

В предыдущей главе приведены блистательные отзывы о драматическом таланте и артистизме Высоцкого, которые можно дополнить многократно. И вот еще один. Юрий Башмет: «Но как ни крути, в актерском мире, например, есть гениальные актрисы – Инна Чурикова, Марина Неелова. Но если мы начнем вспоминать актеров-мужчин, их будет гораздо больше, и они будут значительнее: Иннокентий Смоктуновский, Владимир Высоцкий, Никита Михалков, Олег Меньшиков».

Имя Высоцкого-актера вписано в историю мировой культуры как исполнителя роли Гамлета, наряду с Михаилом Чеховым, Полом Скофилдом, Иннокентием Смоктуновским и другими…

Вспоминает Леонид Филатов: «Он был очень интересен как партнер. Но совершенно особенно он воздействовал на зал. Я с ним в «Галилее» Бертольда Брехта играл. И он странно, рыком каким-то забирал все выше, выше, выше, выше… И вдруг обрыв! И вот он уже снова выползает в зал, на мягких лапах каких-то… Что это за формальные фокусы какие-то? Нас так не учили. Нас учили: петелька – крючочек, сверхзадача, цепляться за партнера… А здесь как будто ничего этого нет. И потом только до меня дошло: петельки-крючочки есть, только они… другие. Такая мощная сила… Он так вытаскивал тебя, что ты хоть там стой, на том конце, а все равно будешь здесь!

Он был очень отличающийся от всех. ОТ ВСЕХ! И когда говорят, что поэт был великий, а актер – так себе, не верьте. Просто он был вне правил. В другой системе координат».

Очевидно, почувствовав себя «белой вороной», Дыховичный сам же себя опровергает: «При том что знаменитый монолог Хлопуши никакой Губенко не мог сыграть, как играл Высоцкий, – просто у Володи было внутри невероятное поэтическое чувство» (август 97-го).