Космические скитальцы - Мюррей Лейнстер

Длинная процессия автобусов катила сквозь ночь. Снаружи темнела пустыня. Над головой — множество звезд. Внутри переполненного автобуса качающиеся фигуры стояли в проходе; все сидячие места были заняты. Пахло потом, машинным маслом и табаком. Раздавался гул голосов. Кто-то спорил из-за мест. Гудел мотор, и слышался специфический вой крутящихся шин. Людям приходилось повышать голоса, чтобы их слышали в этом назойливом шуме.

Джо заметил, что кто-то пробирается из задней части автобуса вперед. Проход был узким. Джо цеплялся за поручень и размышлял о балансировке гироскопов. Она должна быть точной. Любая вибрация недопустима…

Фигуры откачнулись, чья-то рука легла ему на плечо.

— Здорово.

Он резко обернулся. Это оказался тощий мужчина, Хейни, которого он удержал от падения.

— Привет, — сказал Джо.

— Мне казалось, что ты важная шишка, — заметил Хейни, крича ему прямо в ухо. — Но важные шишки не ездят на автобусах.

— Я собирался найти Шефа, — ответил Джо.

Хейни крякнул. Он оценивающе смотрел на Джо. Его взгляд перешел на руки Кенмора. После возни с ящиками Джо вымыл руки, но упаковочную смазку трудно смыть. В смеси с сажей и углем она плохо смывается. Хейни расслабился.

— Мы обычно едим вместе, — заметил он, удовлетворенный тем, что Джо нормальный человек, имеет рабочие руки и мыло для механиков не смогло их полностью отмыть. — Шеф — хороший парень. Присоединишься к нам?

— Конечно! — ответил Джо. — И спасибо.

Откуда-то из-под колен Хейни послышался раздраженный голос. Джо с испугом посмотрел вниз. Карлик, которого он видел на Платформе, кивнул ему. Он пробрался сквозь толпу вслед за Хейни. Джо посторонился, чтобы освободить ему место.

— Со мной все в порядке, — сварливо заявил карлик.

Хейни формально представил их друг другу.

— Майк Скандиа. — Он ткнул большим пальцем в Джо. — Джо Кенмор. Он поужинает с нами. Хочет найти Шефа.

Никто не вспоминал о том риске, которому подвергался Джо, удерживая Хейни от падения с высоты в двести футов. Но сейчас Хейни одобрительно заметил:

— Во всяком случае, я хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты держал рот на замке. Ты здесь новичок?

Джо кивнул. Из-за шума разговаривать в автобусе оказалось затруднительно. Хейни же, казалось, был к этому привычен.

— Видел тебя с… э-э… дочерью майора Холта, — заметил он. — Поэтому я и подумал, что ты — важная шишка. Посчитал, что одна или другой накапают на Брауна. Вы не накапали, иначе поднялся бы шум. Но я справлюсь с этим делом.

Браун, должно быть, быт тот, с кем Хейни подрался. Если Хейни собирался сам разобраться, значит, Джо это не касалось. Он промолчал.

— Браун — хороший парень, — продолжал Хейни. — Сумасшедший, только и всего. Он начал эту драку. Начал! Прямо там! Я мог бы его сшибить — и оказался бы в беде! Я встречусь с ним сегодня вечером.

Карлик произнес что-то колкое своим странно трескучим, ломаным голосом.

Автобус ехал и ехал. Это были долгие двадцать миль до Бутстрапа. Пустыня за окнами автобуса казалась совершенно черной и невыразительной, но один раз мимо прошел конвой грузовиков, направлявшихся к Ангару.

Вскоре, однако, в ночи замерцали огоньки. Автобус замедлил ход. Затем появились похожие на бараки строения, следующие одно за другим, затем все вокруг вспыхнуло ярким светом. Автобусы подходили к изгибу дороги и останавливались, и всем внезапно потребовалось поспешно выйти. Они без нужды толкались, и Джо позволил толпе вынести себя наружу.

Он оказался на тротуаре; вдоль улицы шли яркие неоновые вывески. Джо находился среди только что освободившейся второй смены. Толпа металась и рассеивалась, но, казалось, ничуть не уменьшалась. В основном она состояла из мужчин, женщин почти не встречалось. Неоновые вывески провозглашали, что здесь можно выпить пива, там находится “Кабачок Фреда”, а тут — “Бифштексная Сида”. Боулинг. Бассейн. Магазин, все еще открытый для прибывшей смены, продавал цветные рубашки, практичную рабочую одежду и весьма эксцентричные украшения. Кинотеатр. Второй. Третий. Расположенный где-то магазин пластинок заполнял ночной воздух повторяющимися ритмами. Везде было движение, толкотня и давка, но середина улицы оставалась почти пустой. Было еще несколько велосипедов, но практически никакого другого колесного транспорта. В конце концов, Бутстрап находился под строгим присмотром секьюрити. Уехать отсюда можно было куда угодно, но существовали формальности, и личных машин почти не было.

— Шеф будет там, — сказал Хейни на ухо Джо. — Пошли.

Они стали проталкиваться сквозь толпу. Все прохожие здесь были строителями. Кое-кто принимал участие в строительстве каждого небоскреба, каждого моста и каждой дамбы. Удержать их от работы по строительству Космической Платформы мог бы только резкий отказ в допуске со стороны службы безопасности.

Хейни с Джо двинулись к “Бифштексной Сида”; карлик воинственно шагал между ними. Люди кивали им, когда они проходили мимо. Джо выстраивал в голове слова, которые собирался изложить Шефу. Он придумал прием балансировки управляющих гироскопов. Их могло испортить пятно ржавчины, а они прошли через крушение самолета, пожар и взрывы, но его прием сработает. Дней за десять он добьется того, чего дома, на заводе, достигли только за четыре месяца. Этим стоило восхищаться.

Они вошли в “Бифштексную Сида”. Играл музыкальный автомат. В отдельном кабинете четверо мужчин жадно ели, а телевизионная машина с прорезью для бросания монет показывала матч по борьбе, проходивший в Сан-Франциско. Официант нес огромный поднос, от которого шел пар и чувствовались аппетитные ароматы.

Там сидел Шеф, смуглый и замкнутый с виду, и его прямые черные волосы блестели на свету. Он был индейцем могавком и вместе со своим племенем давным-давно занимался работами по строительству стальных конструкций. Могавки были хорошими специалистами. Не так уж много значительных строительных работ, на которых нельзя было бы обнаружить соплеменников Шефа. Сорок человек из них погибли, когда произошла самая серьезная катастрофа: обрушился почти готовый мост, — но где-то дюжина или больше индейцев сейчас работали на строительстве Космической Платформы. Шеф трудился на машинах завода Кенмора и слыл хорошим работником. Он был питчером (подающим) в бейсбольной команде завода, пел басом в церковном хоре, но поблизости не нашлось никого, кто мог бы говорить по-индейски, и ему стало одиноко. Тогда он и ушел, потому что началось строительство Космической Платформы, и даже дикие лошади не смогли бы удержать его от участия в такой работе!

Он держал столик для Хейни и Майка, и глаза его расширились, когда он увидел Джо. Он широко ухмыльнулся и чуть не перевернул столик, когда встал и приветствовал его.

— Ах, ты, пешкин сын! — тепло проговорил он. — Ты что здесь делаешь?

— Прямо сейчас, — ответил Джо, — я ищу тебя. У меня есть для тебя работа.