Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

– Опускайся, дальше пойдешь сама, и даже не думай попытаться сбежать, – Игнат резко поставил меня на ноги.

Даже если бы я знала, в какую сторону бежать, у меня бы не получилось. Драка на лестнице без перил, с превосходящим по силе и весу противником и при ужасном самочувствии – самоубийство. Бессилие и страх опустились стальным прессом, когда, внезапно, я четко осознала, что выхода нет. Это больше не было чем-то далеким, выдуманным, каким-то приключением из фильма или книг, чем-то «понарошку». Меня могли убить.

Я могу не попасть завтра на пары. Никогда не увидеть и не поговорить с мамой, и последнее, что между нами останется, так и не разрешенный скандал. Не посмеяться с Ругаловой и не сходить вместе в кино, не пройтись по парку знакомой дорогой, к дому Влада… Влад. О боги.

– Что вам нужно? – хлюпнула я, сглотнув дурацкую кровавую мокроту. Не то чтобы я не догадывалась, но жертвоприношение кошки и реальная угроза жизни другому человеку… Хотя для сумасшедших, наверное, разницы нет.

– Поднимайся вверх, никуда не сворачивай, – все с той же полуулыбкой приказал Игнат.

Лестница казалась бесконечной. Идя на трясущихся ногах, я временами хваталась за перила на тех участках, где они еще были. На каждом из шести пролетов, что мы преодолели, встречались распахнутые темные пасти проемов, рваная бумага, осколки кирпичей и бетона. Некоторые ступени отсутствовали, и, как только под ногами попадалась такая дыра, я старалась перешагнуть ее, не глядя вниз, в бесконечную темноту. Видя большое количество переходов и отступающих от лестничных площадок коридоров, я отмела мысль о заброшенной высотке. Ничто не напоминало планировки квартир, больше походило на больницу, но мне не было известно ни об одном закрытом медицинском центре в Туле, находящемся в таком состоянии.

Конечно, я могла проваляться без сознания достаточное количество времени, чтобы Игнат вывез меня за пределы города, но интуиция подсказывала, что мы все еще в нем и даже не на окраине. Поднимаясь выше, чувствуя напряженное внимание похитителя, колющее куда-то между лопаток, я задействовала слух, сосредоточившись на нем.

Где-то совсем неподалеку, слева, ездили машины, значит, там дорога. Музыка. Приглушенная стенами и расстоянием, но все же достаточно громкая, если получалось уловить ритм. Вряд ли поблизости филармония, а вот клуб или ресторан вполне приемлемый вариант.

– Побыстрее, – указал Игнат. – Думать о жизни будешь после.

Я благоразумно промолчала, придержав на языке напрашивающийся вопрос касательно этого «после». По крайней мере, он не умел читать мыслей. Я молча продолжила подъем, игнорируя бой барабанов в голове. Постоянное движение не давало сконцентрироваться на доге или стае, наверняка сумевшей бы мне что-нибудь подсказать. Типичные уроки самообороны сейчас также были не к месту. Если попробую толкнуть своего конвоира и побежать, риск упасть, удариться или покатиться вниз, считая ступени всеми конечностями, слишком велик, не говоря уже о возможности сломать шею.

Подъем закончился спустя еще три пролета полным тупиком. Я так думала, пока в круг света не попала хлипкая, местами проржавевшая железная лесенка, тянущаяся к люку на крыше.

– Лезь наверх, люк просто толкни, – выдал следующую инструкцию Игнат.

С опаской взявшись за тонкую жердь, я осторожно встала на первую ступень и медленно полезла вверх, сосредоточившись только на подъеме. Люк оказался ожидаемо тяжелым, но поддался с первого толчка, громко ударившись о бетон крыши. На свежем воздухе, в свете луны, походившей на огромную головку сыра, стало значительно легче. Звуки города и ветер захватили обоняние и слух, прищурившись на свет уличных фонарей, я выпрямилась в полный рост, оглядываясь.

Несколько вещей прояснилось сразу. Во-первых, я поняла, где нахожусь. Заброшенный хлебозавод неподалеку от зареченского моста. С моей позиции отлично виделось ночное освещение шлема музея оружия, вывеска ресторана, откуда и доносилась ритмичная музыка, и, конечно же, сам мост с редко проезжающими машинами. Во-вторых, стало очевидно, почему Игнат так легко пропустил меня вперед, не боясь, что я закрою люк и не дам ему выйти на крышу следом. Мы были не одни: в десяти шагах от меня, рядом с небольшим костерком, разведенным в походном мангале, стоял еще один мужчина. Практикующий.

Я почувствовала те особенные колебания, от которых гудела кожа, и рефлекторно потерла агат на кольце, только сейчас понимая, что кольцо-оберег с меня не сняли, как и напульсники. Шагнув вперед, тут же скривилась: Игнат сильно сжал плечо. Всматриваясь в отсветы огня на лице его друга, я вдруг поняла, что где-то уже его встречала. И не просто где-то…

– Вы! Вы спрашивали у нас, как пройти в больницу, возле института! – узнала я мужчину, скромно обратившегося к нам с Иркой за помощью в тот день, когда мы познакомились с Хворостухиным. Значит, вот как он сделал подброс энергетики Павла Ругаловой, все, как и говорили Влад с Варварой и Настей, сделка в рамках «спасибо-пожалуйста».

– Верно, – кивнул мужчина, подступив ближе, и в свете костра и фонаря я наконец-то смогла рассмотреть его как следует, находя еще одно совпадение со словами Захаровой и Яблонева. Та же форма носа и лба, цвет волос… мои похитители были братьями. – Присаживайся.

Игнат, возникший за спиной, подтолкнул меня под лопатку к стулу, стоявшему далеко и от мангала, и от люка.

– Садись, руки перед собой, без глупостей.

Смерив его уничижительным взглядом, я вытянула руки перед собой, чувствуя, как тону в зыбучих песках растерянности. Глупо пытаться угрожать, говоря, что меня ищут. Они наверняка это знают. К тому же искать – не значит найти. Напугать? Чем? Стуком собственных зубов от страха и панической атакой? Звать на помощь, крича «пожар»? Никто не услышит.

Достав моток бечевки из кармана, Игнат уверенно и ловко связал мои руки каким-то особо сложным узлом под запястьями, потянул за него вниз, прижимая слепленные друг с другом ладони к животу, и туго затянул веревку за спинкой стула.

– Сиди смирно, не пытайся что-нибудь выкинуть, – на новый лад повторил Игнат. – В качестве мотивации: сейчас я вернусь к твоему дому и буду очень близко от твоей матери. Сделаешь что-то лишнее, о чем тебя не просят, – пожалеешь.

Сглотнув, я заглянула ему в лицо. Никаких шуток. Он реально угрожал маме. Губа поползла вверх, горло согрел зарождающийся рык, думаю, мои глаза стали больше желтыми, чем карими. Тело напряглось, и дог проступила наружу, скалясь, прижимая уши к голове и вздыбливая шерсть. Похоже одного укуса этому уроду было мало. Ничего, из такой позиции я и до шеи доберусь, даже руки не нуж…

Едкая пыль забила нос и ошарашила, я отпрянула, оглушительно чихая.

– Я же сказал не провоцировать ее, – высказал практикующий, отряхивая руки и возвращаясь к мангалу. – Потомственные гораздо быстрее скидывают с себя любое воздействие.

– Не думал, что она настолько матерая. По виду новичок новичком, – скривился Игнат. – Опытная даже в квартиру бы не зашла.