Секретарь старшего принца 8 - Любовь Свадьбина

Даже Линарэн здесь, хоть и занят созерцанием демонической металлической пластинки в своих руках. Из запрещённых технологий, но… когда его останавливали запреты?

Мои быстрые здравые мысли сносит потоком эмоций: Ринарр и Эйрран изумлены и цветом неба, и новыми запахами, и особенно — новыми существами с соблазнительными длинными волосами.

Настройка на эмоции малышей не спасает от волны умиления взрослых. Император Карит, как глава рода (ведь его отец от этого статуса отмахался), стоит впереди всех, но никак не может определиться, к какому внуку подойти, поворачивается то ко мне, то к Элору, то опять ко мне. Я шагаю ближе к Элору, а он — ко мне, чтобы Ринарра и Эйррана можно было потрогать одновременно.

— Какие хорошенькие! — радостный Карит тянется к ним, сначала к личикам, но потом меняет направление на ножки, гладит по коленям, ниже, берёт за пальчики. — Ну, привет, я ваш дедушка.

Благоразумно руки внизу и держит: малыши с непривычки укусить могут. Хотя пока лишь наблюдают с неподдельным интересом, то и дело поглядывая на меня и Элора. От переизбытка чувств на скулах и плечиках то и дело выступают и исчезают чёрные чешуйки.

Слишком много эмоций: умиления, изумления. Они почти ослепляют. Я снижаю своё восприятие, отгораживаюсь от окружающих привычными барьерами, но не до конца — наслаждаюсь их эмоциями. Даже довольно жёсткую по моему восприятию Ланабет трогают наши мальчики, она улыбается им. Это замечательно, ведь на неё с Каритом придётся их оставлять, и тут важно хорошее отношение.

Умиление Видара… оно есть, но не слишком глубокое, и Ринарр с Эйрраном ему нравятся довольно спокойно. Судя по тому, что Видар оставил сына, когда тот только обзавёлся Элором, и не пытался увидеться с внуками, Видар… к детям относится весьма сдержанно. Возможно, нежелание избранной быть с ним и вынашивать его ребёнка так сказалось на его восприятии детей. А вот его демонесса фонтанирует искренним восторгом. Глаза горят, улыбка с лица не сходит.

— Какие милашки, — она тоже благоразумно теребит пальчики на ногах.

Но маленькие ручонки тянутся к рогам, и демонесса наклоняется, позволяя себя трогать.

Эта уступка приостанавливает дальнейшее знакомство родственников с Ринарром и Эйрраном: рога оказывают слишком уж необычным и новым, в малышах пробуждается бурный интерес. Ну, и желание оторвать такие блестящие прекрасные штуки тоже.

Демонесса держит голову склонённой, пока её тянут то в одну, то в другую сторону, что её только больше веселит и умиляет. От натуги Ринарр и Эйрран аж раскраснелись и пыхтят, но рога никак не отрываются.

— Ну всё, достаточно, — Элор сжаливается над демонессой, хотя та совсем не против такого обращения.

Отцепив ладошку Ринарра от рога, Элор вкладывает в загребущие пальчики прядь своих волос, то же самое приходится и мне повторить с Эйрраном и выпущенной из причёски прядью. И ещё сверху добавить небольшое ментальное успокоение, потому что наши волосы, при всей их привлекательности, не идут ни в какое сравнение с новизной рогов.

С улыбкой оглядываясь, демонесса уступает место передо мной и Элором Ранжеру. Тот просто улыбается, просто обнимает нас с искренней радостью. Похлопывает Элора по плечу:

— Поздравляю.

За ним подходит Арендар. Нашим детишкам он тоже рад, но, жаль, уже опытный родитель, руки к лицам не суёт, чтобы не цапнули.

— Очень рад за вас, — Арендар умолкает. В его эмоциях, пропускаемых щитом правителей, помимо умиления сквозит некоторое смущение. — Элор, ты, конечно, долго ждал, зато сразу двое. Будет кого пощекотать.

Улыбнувшись, Арендар шагает в сторону, уступая место Линарэну. Но тот, не обращая на нас внимания, что-то изучает в демонской пластинке.

— Кхм! — намекающе-громко кашляет император Карит.

Это не срабатывает. Зато пущенный Арендаром камешек, попавший в спящего на поясе Линарэна паука, заставляет отвлечься.

— А? — растерянно выдаёт Линарэн, оглядывает на остальных. Задумавшись на миг, он подступает ближе. Натягивает гогглы на глаза. — Эм…

У него единственного щит правителей не настроен на пропуск всех эмоций. Похоже, остальные подготовилась к встрече с семейной менталисткой, чтобы не обижать меня недоверием, а Линарэну все эти расшаркивания традиционно безразличны.

Но самые яркие эмоции сейчас у Ринарра и Эйррана: гогглы их очень и очень поражают блеском и необычностью: все эти заклёпочки и отражающие свет восходящего солнца линзы.

Мои и Элора волосы тут же теряют всякую привлекательность, ручонки тянутся к необычному предмету.

И Хорнорд из-за ближайших кустов выглядывает, но его дети пока не видят. К счастью.

— Хочу их на исследование забрать, — Линарэн протягивает руки.

Мы с Элором отскакиваем одновременно. Под недовольный писк сыновей и размахивание ручек: гогглы теперь точно не достать.

— Хотя бы одного, — просит Линарэн, следуя за нами. — Хотя второй как контрольный образец тоже интересен.

Вот тут мы с Элором выпускаем крылья и скалимся, прикрываем наших детей руками. Перед нами поднимается щит.

— Тихо-тихо! — император Карит встаёт между нами и Линарэном, пауки которого вылезают из одежды и сползают на землю.

Правда, в землю же и проваливаются, захваченные ожившим под действием Элора газоном. Везёт им — я бы раздробила этих тварей в труху.

Ранжер обхватывает Линарэна за плечи и разворачивает от нас, нервно, но твёрдо сообщает:

— Понимаешь, детей нельзя исследовать.

— Но они…

— Нельзя. Просто нельзя. Поверь.

— А потом? — искренне недоумевает Линарэн.

Исследователь нашёлся! Детей ему моих подавай. Лапы оторву! Крылья и хвост, пусть только попробует!

До пауков под землёй я телекинезом добираюсь и давлю, как насекомых, только магические кристаллы похрустывают. Линарэн оглядывается на место, в котором гибнут его анализаторы. А Ранжер продолжает увещевать:

— Вот потом и поговорим. Но сейчас нельзя. Совсем. Даже чуть-чуть нельзя.

Я крепче прижимаю Эйррана к себе, Элор обнимает Ринарра. И вроде разумом понимаем, что всё, можно успокоиться, но так и тянет защищать. Малыши прижимаются к нам, напуганные столь резкими переменами в поведении.

— Я же просил не трогать дядю в гогглах, — Элор находит силы попытаться перевести всё в шутку, хотя в нём бушует яростное пламя.

— Я его провожу, — Видар подходит к задумавшемуся Линарэну. — Думаю, у Лина полно дел в лаборатории, ему не до наших посиделок.

Ранжер отходит, и Видар с Линарэном исчезают в языках золотого пламени. Но проходит ещё несколько минут, прежде чем мы с Элором достаточно успокаиваемся, чтобы пригласить семью на праздничный завтрак.

Вот завтрак — без всяких там безумных исследователей! — проходит с поздравлениями, дарением золота для будущих сокровищниц сыновей, в общем — совершенно традиционно и чинно. Если не считать, что демонессе приходится почти всё время сидеть между мной и Элором с наклонённой головой, ведь рога у неё такие замечательные! Даже самой потрогать хочется, но я же приличная драконесса, поэтому нового члена семьи за необычные части тела не хватаю — ограничиваюсь ощущениями Ринарра и Эйррана.