Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

Еще один важный аспект — даже одерживая победы, белые не устраняли причин глобальной социальной болезни, охватившей Россию, той самой Смуты, Хаоса, Анархии, которая разрушила страну в 17-м и привела к власти коммунистов. Если Белое Движение зарождалось в борьбе остатков порядка и моря анархии, то в 19-м это была уже борьба нормального государственного порядка против тоталитарного суперпорядка и одновременно против анархии. Причем коммунистический порядок давил на корню анархию на своей территории, но всячески поддерживал и подпитывал ее в тылу неприятеля. Для исцеления страны от смуты и ее последствий было два пути. Длительное, кропотливое лечение — времени на такое лечение история белым не дала. Или драконовский террор, на порядок превосходящий пределы, доступные белому мировоззрению — но тогда им, опять же, пришлось бы самим превратиться в большевиков. Любопытно, что в белоофицерской эмигрантской среде было широко распространено мнение, что проиграли из-за недостатка собственной жестокости. Из-за того, что действовали мягче, чем большевики.

Следует помнить и о том, что гражданская война была борьбой не двух сторон, но многих — каждый против каждого. Колчак получал удары в спину от эсеров и «самостийных» партизан, Юденич — от эстонцев, Деникин держал войска против Грузии, вынужден был воевать с Петлюрой, с Дагестаном, в тылах у него действовали 50-тысячные банды Махно и других «батек», под Новороссийском безобразничали «зеленые». Даже значительно уступающие большевикам силы приходилось распределять по разным фронтам.

Наконец, если в Кубанском походе Деникин смело громил двадцатикратно превосходящего врага с отборными высокопрофессиональными частями, то впоследствии преимущество в качестве начало теряться. Офицерские полки разбавлялись пополнениями из военнопленных или крестьян, формировались новые части. Значительную долю Вооруженных сил Юга России составляли казаки — вояки хорошие, но подверженные переменам настроения, да и больше партизаны, чем регулярные солдаты. Высокие качества «первопроходников» удалось в той или иной мере сохранить лишь некоторым частям Кутепова и Слащева. А качество Красной армии постоянно повышалось. Свирепыми мерами насаждалась дисциплина. Командовали ими уже не крикуны-комиссары и стихийные лидеры, а офицеры и генералы с опытом мировой войны, Академии Генштаба. Их гребли в первую очередь офицерскими мобилизациями. Покупали высокими окладами и должностями. Во избежание измены семьи считались заложниками. Причем по приказу Троцкого № 1908/492 на ответственные посты назначались только те, семьи которых находились в пределах Совдепии с сообщением каждому под расписку о расстреле его близких в случае предательства. Кроме того, сами бывшие офицеры увязывались круговой порукой — за перебежку одного расстрел товарищей. И кроме того, большевистская пропаганда находила к офицерам особый, специфический подход. Взывали к их патриотическим чувствам, требуя защитить Россию от иностранных хищников и их наемников-белогвардейцев. Играли на извечных комплексах русской интеллигенции — необходимости ее единения с «народом»… Кто уж верил, кто нет — трудно сказать. Ведь иногда человек начинает верить во что-то, когда другого ему просто не остается. Оправдывая себя перед собой же. Наконец, многие профессионалы-военные вынуждены были служить, чтобы прокормиться. Большевизм и среди офицеров подчинил себе ту инертную массу, которая поначалу желала остаться пассивной. Поэтому в тактическом и стратегическом отношении игра пошла "на равных" — сражались выпускники одних и тех же училищ, одних и тех же академий, имеющие равный опыт.

Вот эти главные причины и привели к поражению белых армий. Что же касается политических, экономических, классовых причин поражения белых, обычно перечисляемых, как основные, то они на самом деле играли лишь второстепенное значение. Ведь Самарская «Учредилка» выступала под социалистическими лозунгами, демократические установки провозглашал Савинков, очень левым было Северное правительство эсеров, весьма демократичными выступали правительство Юденича, уфимская Директория. А Корнилов, Деникин, Врангель действовали на основе непредрешения принципов будущей власти. Наконец, Петлюра, Колчак, Миллер, Врангель решали аграрный вопрос в пользу крестьян гораздо более заманчиво, чем большевики. Но на ход событий эти аспекты не оказали почти никакого влияния.

Из-за своей малочисленности белогвардейцы могли побеждать только в непрерывном наступлении. Только сохраняя за собой стратегическую инициативу, на волне душевного подъема. Любая пассивная оборона при таком неравенстве сил была бы раздавлена. Но в наступлении неизбежно растягивались коммуникации, войска отрывались от тылов, армии и корпуса теряли связь между собой, начинали действовать независимо друг от друга. Фланги оказывались незащищенными. И тогда наступала пора красных контрударов. А когда белые части были остановлены, повыбиты, измотаны, большевикам оставалось только использовать свое численное преимущество. По этой общей схеме гибли армии и Колчака, и Юденича, и Деникина…

Профессор Н. Н. Алексеев писал о Деникине:

"Бывают люди, с которыми достаточно поговорить несколько слов, чтобы определить внутреннее существо их характера. Вот с таким твердым убеждением о характере главнокомандующего вышли мы тогда от него. Это был хороший русский человек, застенчивый, скромный, без славолюбия и гордости — качества, которые, может быть, и не нужны были в то смутное время, в которое ему приходилось действовать".

Этот человек волею судеб стал во главе огромного края от Волги до Днестра. Стоит отметить, что деникинское правительство, Особое Совещание, в деловом отношении оказалось прочнее и выше общероссийского, колчаковского. И люди на юге подобрались более компетентные, да и конструкция власти, как законодательного и административного органа при главнокомандующем, оказалась удачной для военного времени. А в политические шатания твердая рука Деникина удариться правительству не давала. Нападок на Особое Совещание было множество. Крайне правые называли его «социалистическим», левые — «черносотенным». Как вспоминал Деникин, по этим нападкам он определял, что правительство держится правильно выбранного умеренного курса, т. к. угодить всему спектру партий и примирить между собой крайние течения все равно не было никакой возможности.

Несмотря на всю работу по наведению законности и правопорядка, о жизни белого Юга сказано много нелестных слов. Нужно лишь сделать существенную поправку. Сведения, дошедшие до нас с «белой» стороны, писались уже в эмиграции. И их авторы, выискивая причины своего поражения, более подробно освещали негативные стороны. Часто — утрированно, под влиянием соответствующего «черного» настроения. Положительное же в их работах нередко опускалось — как само собой разумеющееся. Или как погибшие начинания, не доведенные до конца. Кроме того, большинство эмигрантов не имели возможности для сравнения. Ну а красная сторона, естественно, изображала деятельность и быт своих противников только темными красками. В результате и сложилась однобокая, часто гипертрофированная картина "безобразий".

Недостатки, естественно, были, и крупные. Частично о них уже говорилось при описании деятельности Колчака, поскольку для разных областей они в основном были общими. Например, спекуляция. Но это явление было не «белогвардейским», а общероссийским, оно вовсю процветало и в Совдепии, несмотря на меры ЧК. Могло ли быть иначе в насквозь больном обществе с разрушенной промышленностью, разваленной системой снабжения и торговли, дезорганизованным сельским хозяйством. На Юге размах спекуляции усугублялся огромным наплывом беженцев. И из Совдепии, и из Грузии — изгоняемые русские, и из Турции — вырезаемые армяне. Все они искали средств к существованию. Тем более среди беженцев хватало всевозможных дельцов, аферистов, махинаторов, в свое время перебравшихся с голодного Севера на гетманскую Украину. Да и портовые города Юга от нехватки подобных деятелей никогда не страдали. Спекуляция заражала тыловые органы армии и даже фронтовые части — из-за недостатка снабжения они создавали собственные команды для продажи в тылу излишков трофейного имущества или их обмена на нужные товары. Деникин старался изо всех сил бороться с данным явлением. Несмотря на сопротивление юристов, считавших понятие «спекуляция» слишком неопределенным, он провел "Временный закон об уголовной ответственности за спекуляцию", каравший виновных вплоть до смертной казни с конфискацией имущества. Но, как он признавал впоследствии, большинство арестовываемых было мелкой сошкой, "на которую не стоило опускать карающий меч правосудия. Лишь оздоровление народного хозяйства могло очистить его от паразитов. Но для этого, кроме всех прочих условий, нужно было время". Можно добавить — для этого нужен был еще и мир.