Непредвиденные встречи - Василий Головачев

Но и без прямого общения людей с поверхностью планеты было открыто столько поразительных явлений, что на исследования их не хватало специалистов…

— Масконы, — кивнул Сташевский, — залежи трансуранов…

— Черные извержения, — добавил Диего.

— Всего не перечислишь, — продолжал Молчанов, просветительский порыв которого иссякал. — Много заманчивых находок, из-за которых контакт с аборигенами более чем желателен, но… вы видите ситуацию. Самый мощный из кораблей разведфлота закапсулирован кем-то или чем-то, а мы тычемся, как слепые котята… И боюсь, так и не узнаем истины. Что?

— Узнаем, — пробормотал Сташевский и включил канал связи. Ночь уже вступила в свои права. Город и паутины расцветились призрачной иллюминацией, напоминающей земные северные сияния, и лишь граненый цилиндр корабля, на треть погруженный в белое облако тумана, казался абсолютно черным. Грехова подмывало спросить Молчанова, знает ли он, где сейчас Грант, командир спасшего его звездолета? Как он к нему относится? Почему вернулся к Тартару, планете, отнявшей у него многих друзей? Как получилось, что из экипажей двух кораблей, встретившихся на планете, в живых остались только четверо? Но спросить так и не решился. В это время ориентаст нащупал Станцию, и виом связи открыл им вход на командный пункт спутника.

Надо было видеть, какой радостью озарились там озабоченные лица людей. В зале Станции были Кротас, и Левада, и Полина, и еще много неизвестных Грехову молодых людей, явно не относящихся к работникам нужной в данный момент специальности.

Виом часто перекрывался волнами помех, это мешали паутины, а один раз пролетел любопытник, тащивший за собой хвост радиоактивного газа и пыли, в результате чего прием вообще стал невозможен и пришлось переезжать на другое место, подальше от Города и паутин. После того как они сообщили на Станцию всю информацию, какой располагали, там некоторое время совещались, и наконец Кротас, более нервный, чем обычно, — у него подергивалась щека, которую он все время растирал, стесняясь, — сказал глуховатым голосом:

— Вам, наверное, придется суток на двое задержаться на поверхности. Примерно в двенадцать ночи мы постараемся посадить в ваш квадрат глубинный зонд-автомат… — Кротас выслушал подсказку и продолжал: — В него вы положите анализатор Т-поля, физики придают ему большое значение, добавите машинный инфор и кристаллы записей приборов. Ну а через двое-трое суток мы попробуем вытащить вас по каналу гравиподъемника, если ничего не случится… Минуту… с вами хочет поговорить заместитель Высшего координационного совета. — Грустный Кротас уплыл из виома, и на его месте появился Левада.

— Ну, как вы там? — спросил он сдержанно. — Паутины донимают? Мы начали монтаж гравиподъемника, лифтовая система должна быть безопаснее. Как только закончим, это максимум двое суток, пошлем к вам специалистов, поможете им разобраться с кораблем. И пожалуйста… — он с каким-то особенным вниманием ощупал их взглядом, — постарайтесь больше не вмешиваться в чужое… движение, обдумывайте каждый шаг и будьте подальше от всего этого — Городов, паутин и прочего. Вы меня поняли?

— Хорошо, — произнес Сташевский. — Тут возникла такая мысль: по каким-то причинам люди покинули корабль, а наблюдатели на Станции этого просто не заметили.

Левада отвернулся от виома, снова донеслись голоса совещающихся, но сидящим в танке была видна лишь спина члена земного правительства. Наконец он обернулся и нашел Сташевского глазами.

— Вы вольны поступать так, как требует обстановка, но в пределах разумного. Я сомневаюсь, чтобы опытные специалисты могли выйти без защитных средств, а любой аппарат наблюдатели заметили бы. Вашу машину, кстати, мы тоже видим. Так что, если связи долго не будет, помигайте прожектором, мы будем знать, что вы… э-э… что у вас все в порядке.

Виом мигнул, свернулся в белое облачко и угас.

— А теперь — спать! — коротко приказал Сташевский, выключил аппаратуру и устало поглядел на каждого. — Дежурить будем по очереди. Первым я, потом вы, Эвальд, потом Диего…

Танк отвели от корабля и от Города с таким расчетом, чтобы был виден и тот, и другой, включили максимальную защиту и впервые за двое суток пошли в отсек отдыха. Сташевский остался в кабине готовить материалы и аппаратуру к приему автоматического зонда. Впереди была целая ночь, и он не торопился.

Ночь прошла спокойно. Молчанов разбудил их поздним утром, около восьми часов, когда тусклая Тина давно вторглась в мутную атмосферу планеты на их широте. Выходит, время своего дежурства Грехов бессовестно проспал! Но и Диего хорош: не разбудил. Очень благородно с его стороны…

После завтрака Сташевский рассказал, как он ночью принял зонд по пеленгу и отправил материалы на Станцию. Паутины не мешали, хотя несколько любопытствующих экземпляров приближалось на опасное расстояние. И командир вдруг признался, что при появлении паутин он каждый раз словно слышит неразборчивую человеческую речь.

— Что бы это значило?

— И я слышу, — вырвалось у Грехова.

— Ничего особенного, — равнодушно произнес Молчанов. — Мы называем это «психологированным влиянием». Виновник его, несомненно, неизвестное излучение.

— Вот как? — сказал Сташевский с некоторым облегчением. — Действительно, ничего особенного…

— Я думал, вы знаете. Но вот то, что зонд вы встречали в одиночку…

— Ничего, — улыбнулся одними губами Святослав. — Я себя на этот случай обезопасил, взял с собой робота-охранителя.

— Зонд не сносило? — полюбопытствовал Диего Вирт.

— Сносило, но он запеленговал маяк танка и вышел по гиперболе почти над машиной. Паутины пытались в этот момент подойти ближе, я их отогнал.

Помолчали немного, заново привыкая к угрюмому пейзажу с торчащим из дымной подушки серым пальцем земного звездолета. Здесь все было по-прежнему. Стояла над кораблем лесенка из десятка паутин, еще около десятка их сплели вогнутую решетчатую стену между Городом и кораблем. Остальные висели или плавали без дела, словно наблюдатели. Впрочем, одна деталь чужой местности изменилась: увеличилось количество грибообразных черных наростов, цепочкой окружающих корабль. Явно не к добру.

— Ну, так, — щелкнул пальцами Сташевский. — Поедем вокруг Города. Не очень быстро, километров под сорок…

Грехов кивнул. На равнинной местности «Мастифф» мог бегать в пять-шесть раз быстрее, но надо было смотреть по сторонам, а их было всего четверо.

Молчанов сел справа от него и открыл футляр странного, паукообразного аппарата с еще более странным и длинным названием: координатор внезапно появляющейся информации искусственного происхождения. Представлял он собой чудо нейристорной техники из специального снаряжения коммуникаторов, и все, что Грехов знал о нем, так это то, что он выделяет из хаоса разнообразной информации искусственные сигналы.

«Сомнительно, что он нам поможет хоть чем-нибудь», — подумал он с усмешкой.

— Интересно, — пробормотал Диего, очевидно, более знакомый с аппаратурой, и примостился за спиной Молчанова.