Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Однако операцию подготовили и проводили второпях, без предварительной разведки, десантирование производили в неблагоприятную погоду, при сильном ветре. Лётчики путались в маршрутах. Несколько бортов выгрузили парашютистов прямо на позиции немецких войск, где их встретили зенитными автоматами и стрелковым оружием. Несколько самолётов произвели десантирование на левом берегу. Один — над Днепром; все парашютисты утонули. Другие — на высоких скоростях и на огромной высоте, так что десантники потом долго искали друг друга, чтобы собраться в подразделения. Не все после приземления смогли отыскать разбросанные на большие расстояния контейнеры с грузами, где находились оружие, боеприпасы, продукты, медикаменты и необходимое снаряжение. Из десяти тысяч бойцов на правый берег было переброшено всего 4575 человек. Без артиллерии и миномётов. Десантники сразу же попали под огонь противника. И только третья часть из них смогла объединиться и выстроить оборону, а впоследствии даже захватить плацдарм и обеспечить переправу нашим войскам.

Операцию готовил и координировал штаб Воронежского фронта. Утверждал план представитель Ставки Жуков.

Третьего октября 1943 года из Москвы пришла директива командующему войсками Воронежского фронта и представителям Ставки «О причинах неудачи воздушного десанта на Воронежском фронте и об изъятии воздушно-десантных бригад из подчинения командования фронта».

«3 октября 1943 г. 01 ч. 40 мин.

Констатирую, что первый воздушный десант, проведённый Воронежским фронтом 24 сентября, провалился, вызвав массовые ненужные жертвы. Произошло это не только по вине тов. Скрипко, но и по вине тов. Юрьева[168] и тов. Ватутина, которые должны были контролировать подготовку и организацию выброски десанта.

Выброска массового десанта в ночное время свидетельствует о неграмотности организаторов этого дела, ибо, как показывает опыт, выброска массового ночного десанта даже на своей территории сопряжена с большими опасностями.

Приказываю оставшиеся полторы воздушно-десантные бригады изъять из подчинения Воронежского фронта и считать их резервом Ставки.

И. СТАЛИН».

Жуков получил от Верховного щелчок по носу.

А на правом берегу умирали, сражаясь в одиночку и мелкими группами, выброшенные в расположение противника, по существу на произвол судьбы, тысячи десантников. У многих из них и могил не осталось. «Ни петлички, ни лычки с гимнастёрки моей…»

Двадцать восьмого сентября 1943 года Ставка возложила на Жукова координирование действий войск Центрального и Воронежского фронтов с целью овладения Киевом.

Двадцатого октября 1943 года фронты получили новые наименования: Центральный стал 1-м Белорусским и нацеливался на белорусское направление, а Воронежский — 1-м Украинским и сразу же получил приказ взять Киев.

Первые недели боёв показали, что Манштейн сдавать Киев не намерен. Войска Ватутина вели атаки с двух направлений: основное наступление шло с юга, с Букринского плацдарма, одновременно с севера, с Лютежского плацдарма проводились вспомогательные удары.

«Здравствуй, Шурик, — писал Жуков в эти дни жене, выкроив свободную минуту. — Шлю тебе привет и крепко целую. Обними и крепко поцелуй Эрочку и Эллочку… Посылаю семечек. Делать вам всё равно нечего, хоть будете их грызть. Посылаю обратно тёплую кофточку, она очень кусачая и её носить совершенно невозможно, она колет, как колючая проволока. Пусть лучше получат мягкий свитер. Дела у нас по-прежнему неплохие. Сидим на Днепре. Немцы хотят во что бы то ни стало удержаться на Днепре. Но, видимо, им это не удастся. Я по-прежнему езжу по армиям, в вагоне не могу — характер, видимо, такой, больше тянет в поле, к войскам, там я как рыба в воде. Здоровье неплохое. Плохо слышу. Надо бы опять полечить ухо, да вот пока не могу организовать. Иногда немного побаливает голова и нога. Ну вот пока всё, что хотел тебе написать. Желаю тебе и ребятам здоровья. Крепко, крепко всех вас целую».

Двадцать пятого октября 1943 года Жуков приказал перебросить войска с Букринского плацдарма на Лютежский. Операция была проведена в кратчайшие сроки, скрытно. Войска сосредоточивались в новых районах и готовились к атаке, соблюдая при этом строжайшую секретность. Таким образом к северу от Киева была сконцентрирована мощнейшая группировка в составе общевойсковой, танковой армий и двух отдельных корпусов — танкового и артиллерийского корпуса прорыва.

Верховный торопил со сроками — взять Киев к 7 ноября, к 26-й годовщине Великого Октября. И дело было не в дате. «Решая эту задачу, — предписывала директива на наступление, — пойти на жертвы, имея в виду, что эти жертвы будут во много раз меньше тех, которые придётся затратить, если эта операция затянется…»

Жуков в эти дни метался между двумя плацдармами.

Из воспоминаний Александра Бучина: «Осень 1943 года запомнилась как непрерывное сражение — фронты пробивались к Днепру. Сражение не стихало ни днём, ни ночью. Георгий Константинович по большей части в войсках Воронежского фронта много времени работал с Ватутиным. Мне кажется, что он как-то любовно опекал славного генерала. Фронт Ватутина и вышел к великой реке в том районе, где на другом, высоком берегу стоит красавец Киев. Тогда Воронежский фронт был переименован в 1-й Украинский, а Степной во 2-й Украинский. Не буду говорить о форсировании Днепра, как раз об этом, по-моему, написано много. Это был какой-то ужас. Георгий Константинович на катерах и паромах много раз переправлялся на тот берег и обратно. Сначала на Букринском — южнее, затем Лютежском — севернее города плацдармах. Мне пришлось много поездить с ним вдоль восточного берега Днепра. Сапёры соорудили там дорогу в двести с лишним километров, которая, понятно, была сделана наспех и постоянно разрушалась танками и тяжёлой техникой. По этой дороге прошла историческая перегруппировка с Букринского на Лютежский плацдарм, которую немцы прозевали. Не могли не прозевать, ибо Г. К. Жуков распорядился установить драконовские меры обеспечения скрытности передвижения транспорта.

Насколько я помню, операция по овладению Киевом готовилась так, что враг оказался в неведении, откуда последует решительный удар. Даже мы, находившиеся на расстоянии протянутой руки от маршала, поняли, кому брать Киев, только тогда, когда войска, выступившие с Лютежского плацдарма, завязали бои на окраинах города. Приказы Г. К. Жукова о строжайшем соблюдении военной тайны выполнялись до точки».

Жуков переиграл Манштейна и в боях за Киев. Демонстрируя наступление с Букринского плацдарма, основной удар наши части нанесли с севера, от Лютежа.

Жуков въехал в Киев вслед за танками, как сказал поэт, — «по дымящемуся следу отступающего врага». «Хорьх» пробрался сквозь завалы только что сдвинутой с дороги разбитой и брошенной техники, немецкой и своей, проехал через Дарницу по только что наведённому понтонному мосту. Жуков не узнавал тот прекрасный город, где служил до войны и где война его застала. Черты его поблёкли, постарели, тронутые тленом разрушений…