Русский Лондон - Сергей Романюк

По обеим сторонам дороги, идущей из Лондона в Гринвич, находятся прелестные сельские домики, чистые, светлые, так что глаз путешественника невольно проникает в самую их средину и восхищается прекрасными семейственными картинами. Тысячи различных экипажей, один другаго лучше, один другаго великолепнее, едущих в зад и вперед, попадаются на каждом шагу.

Н. И. Греч

Мы вышли с Графом Угарте, велели уложить все свои вещи в наемную карету, а сами сели в кабриолет, и пустились искать квартиры, чрез всю часть Сити (или, как Англичане произносят, Ситы), в Вестенде, изумительная, блистательная, оглушительная картина закружила все мои чувства. Вообразите неширокую улицу. По обеим сторонам домы не выше четырех ярусов, и не шире четырех или пяти окон: стены, закопченные, запачканные, покрыты огромными надписями, в числе которых, отличаются вывески пивных лавок Барклея, Внтбрида и других; в нижних этажах расположены лавки на тротуарах, с обеих сторон, нет прохода от толпы народной, а по самой улице гонятся экипажи всех возможных сортов: кабриолеты на два человека, с прибавкою, со стороны отдельнаго места для кучера: небольшие кареты, в которыя седоки входят сзади, и садятся лицем друг к другу по бокам, а козлы приделаны наверху кузова, так, что ноги кучера висят спереди; огромные омнибусы, испещренные золотыми надписями: Alias (имя омнибуса), Bank, City, Charing Cross, Westminster, и т. д., названия частей города, в которые они ездят; на запятках с боку стоит слуга и манит седоков на пустые места: великолепные кареты, с княжескими гербами и богатыми ливреями; большие фуры (с означением имени хозяина), запряженные огромными лошадьми, с претолстыми мохнатыми ногами. И посреди этой шумной толпы ходячие афиши, т. е. особо нанимаемые для того люди, носят на палках доски, на которых наклеены с обеих сторон объявления, напечатанным пребольшими буквами. Другие афиши ездят по городу, т. е. ими оклеены со всех сторон огромные ящики, возимые на телегах из одной улицы в другую. Не забудьте мясничьих тележек, запряженных собаками. И все это кричит, вопит, ржет, лает – и все эти вопли сливаются в один продолжительный гул. Проехав по многолюдным Ломбард-стрит (Lombard-Street), названной так потому, что в старину она была обитаема ростовщиками. Чипсайд (Cheapsidc), мимо церкви Св. Павла, Флит (Fleet); миновав одни оставшиеся в Лондоне ворота (Temple-Bar, отделяющие Сити от западной части), Странд, въехали мы в светскую часть города: тот же шум, то же движение, но уже нет ни фур, ни телег с афишами: магазины великолепнее: люди на улицах опрятнее. Тщетно искали мы приюта в первоклассных гостиницах: все занято. Теперь Лондон переполнен приезжимн; теперь наступило в нем лучшее время года (season). Англия есть земля величайших странностей и противоречий. Лишь только наступит весна, все переезжают в городе, и живут там до осени: в дурную погоду едут за город, в свои поместья, и там проводят глубокую осень и зиму. Это происходит, во-первых, от того, что осенью и зимою можно забавляться охотою, а во-вторых, в это время господствуют в Лондоне беспрерывные дожди и туманы, которые, при беспрестанном дыме от каменного угля, делают пребывание в нем нестерпимым. ~~~

Принарядившись, вышли мы из дому, прошли по площади, на которой строят Трафальгарский Сквер, на Черинг-Крос-стрит, потом в Вайтголл, в казармы конной гвардии, построенные при входе в Сен-Джемсский Парк. В этом здании помещается ныне военное министерство. В нишах, по бокам главного входа, стоят на часах конногвардейцы, в синих мундирах, верхом. Королевская пешая гвардия в красных мундирах. Люди прекрасные, стройные, свободные в движениях, с приятными, миловидными лицами. Прошли те времена, что ни один вооруженный солдате не смел появиться на улицах Лондона. Английская армия, знаменитыми подвигами в Испании и в Нидерландах, завоевала себе почетное место, в своем отечестве. Сен-Джемсский Парк – прекрасная волнистая поляна, с прудами, аллеями, дорожками, лужайками (на которых пасутся овцы, помеченные по шерсти большими красными буквами). Посреди этого парка стоят два огнестрельные орудия, длинная турецкая пушка, вывезенная английскими войсками изъ Александрии, и большая мортира, употреблявшаяся в 1812 г. для обороны Кадикса, и подаренная Английскому Королю Испанским Регентством, в 1814 г. Съ одной стороны Сенъ-Джемсскаго Парка находится новый королевский дворец, перестроенный, с 1825 до 1830 г., и бывшаго Бокингамскаго дворца. Он довольно велик, имеет просторные Флигеля, и отделяется оть парка решеткою, в средине которой возвышаются белыя мраморныя триумфальныя ворота; внутренность его, как сказывають, устроена очень плохо и без всякаго вкуса. Полагають, что Король не хочет жить вь нем. По другой стороне парка, на перекрестке Регентовой Улицы (Regent-Street) стоит на высокой колонне статуя Герцога Йоркскаго. Как бы ни были великолепны и изящны здания лондонския, все они подвергаются одной общей участи: вскоре покрываются копотью, становятся грязными, ветхими на взгляде, отвратительными.~~~

Я встретил в Сен-Джемсском Парке много прогуливающихся обоего пола, и наслышавшись о необыкновенной красоте Англичанок, пристально вглядывался в проходивших женщин. Есть лица миловидныя, красивыя, умныя, особенно у черноглазых; но большинство, как и везде, состоит из ординарных. Притом Англичанки вовсе не умеют одеваться: вещи на нихъ хорошия, тонкия, богатыя; но все это сидит, какъ будто взятое на прокате. ~~~

Д. А. Милютин.

С выезда из Дувра начинается прекрасная местность. Дорога, гладкая, как паркет, пролегает как будто среди одного непрекращающегося парка. Везде земля отлично обработана, нигде не пропадает ни один клочок. Как луга, пастбища, рощи, парки содержатся тщательно, чисто! Какая свежая, яркая зелень! Трудно передать приятное впечатление, которое производит подобный край. Несмотря на то что погода совершенно была неблагоприятная, нельзя было не любоваться живописными видами долин и холмов, чистотою деревень, благосостоянием жителей – везде и по всему заметно было, что здесь живет народ трудолюбивый, чрезвычайно аккуратный, расчетливый, заботливый. В деревнях все было тихо, редко слышишь голос человеческий, всякий занимается своим делом, как будто весь край населен немыми. Это придает какое-то уныние, монотонию. Но когда увидишь чистенький деревенский домик с прозрачными стеклами, через которые видны чистенькие занавески и белокуренькая головка над книгою или седая голова с очками над огромным листом газеты, – право, позавидуешь благополучию подобного края.

Какая резкая, невыразимая противоположность с Италией. Там улицы набиты праздным, оборванным народом, дома без рам, грязные, с дверьми всегда настежь, всякий крик и шум на улице; здесь на улице редко увидишь человека без дела, все сидят по домам, крепко-накрепко закрытыми, у всякой двери медный молоток или кольцо, или звонок, никто не прерывает молчание. Там, несмотря на щедроту природы, везде видна нищета, грубость, невежество; здесь, при всей скупости природы, под серым небом, в атмосфере вечно туманной, все дышит благосостоянием, хорошим устройством, одним словом, европейской цивилизациею. Можно было бы много еще выставить резких противоположностей, но нет на это времени. Путешествуя так скоро, как я, особенно теперь, едва достаточно времени на то, чтобы набросать легкий очерк виденных предметов…