Просроченное завтра - Ольга Горышина

— Лена, что будем делать с твоей учебой? Может, тебе компьютеры пойти учить, раз у моего сына едет крыша, а? Надо уже решать, а то еще год упустишь…

Что она могла решать? Сейчас в голове царил полный сумбур. Она пыталась организовать хаос цифрами продаж, но мысль постоянно вертелась вокруг одного единственного вопроса: почему Саша не рассказал ей про дизайнерскую фирму лично. Почему?

За мыслями Алена чуть не проехала свою станцию. Она вышла у метро и побрела в сторону дома, потом завернула в кофейню и долго стояла у стены в ожидании свободного столика. Свободного стула не было нигде. В этот час все были по парам.

Она пришла домой, накачавшись кофе, зная, что все равно не сможет уснуть, мучимая вопросами, на которые никакое мудрое утро не сможет дать ответы.

— Тебе звонили, — начала бабушка с порога, и Алена от радости чуть не подпрыгнула к потолку: сейчас Саша все объяснит. Он, может, еще в машине и потому сможет говорить открыто. — Дмитрий Думов. Сказал, что вы вместе отдыхали в Болгарии.

Алена чуть не привалилась к двери.

— Говорит, ты забыла магнит на холодильник. Он хочет его вернуть. Оставил телефон.

Алена похолодела и была на все сто уверена, что под пристальным бабушкиным взглядом не покраснела. Что этот идиот делает в Питере? И чего еще ему от нее надо?

— Я и забыла про этот дурацкий магнит. Оставила его у турагента. Наверное, Диана попросила его вернуть…

Уж телефон дала ему точно она. Зачем?

Алена шагнула к двери в комнату.

— А позвонить? — остановила ее бабушка.

— Так поздно уже, — бросила Алена.

— Еще девяти нет.

Пришлось вернуться к телефону и семь раз прокрутить диск. Номер был городским. Ответила женщина, и Алена попросила позвать Диму.

— Его нет дома. Будет поздно. Что передать?

— Скажите, что звонила Лена по поводу магнита. Я перезвоню сама. До свидания.

Она опустила трубку с твердым желанием не перезванивать. Это знак, когда снимают трубки женщины — будь то жены или мамы: звонить больше не надо.

Алена почти закрыла дверь, когда услышала телефонный звонок. В такую рань могли звонить только ей. И скорее всего Стас. Три дня — достаточный срок, чтобы прийти в себя и начать действовать. Вчера они, наверное, в очередной раз хорошо потолковали с Сашей о бизнесе, а тот мог и хвастануть возвращением любовницы

— с него станется. Как два петуха друг перед другом!

Алена не закрыла дверь и схватила трубку — ее «алло» прозвучало грубее вчерашнего, когда оно адресовывалось Саше.

— Как я верно рассчитал время…

Алена привалилась к стене — Дима… Уйти бы на пять минут раньше, она бы не услышала этот голос.

— Что ты делаешь в Питере? Ты же сюда не собирался, — выпалила она с открытой злостью. Может, он обо всем врал. Нет никакой Америки, а, может, и Праги тоже не было…

— Мог бы соврать, что прилетел ради тебя, — усмехнулся Дима на том конце провода, и Алена четко представила себе его лицо. — Но я приехал повидать маму. Когда еще выберусь… Ну и обнаружил, что у меня два одинаковых магнита. Хочешь один?

Она сильнее вжалась в стену и чуть не прилипла губами к трубке. В открытое из-за духоты окно врывался городской шум, но на жару нельзя было списать частое сердцебиение. Бабушка не выглянула в коридор, но с кухни все равно слышала каждое ее слово.

— Ну раз я такая Маша-растеряша, то, конечно, я приду, куда скажешь, — и не дав ему вставить и слова, выпалила: — Только сейчас мне надо на работу и работаю я допоздна…

— Лена, не отфутболивай меня, пожалуйста. Я взял у Дианы твой номер, потому что хотел убедиться, что ты в порядке. А магнит тебя действительно ждет. И я заказал столик на семь вечера в чешском ресторане у площади Восстания. Я в любом случае поужинаю там — с тобой или без тебя. Ты до шести работаешь? Это ведь в центре, да? Куда мне за тобой прийти?

Сердце подпрыгнуло к горлу, и каждое слово дрожало теперь, как баскетбольный мяч.

— Я постараюсь успеть к без пятнадцати семь. Жди на выходе с эскалатора. Нормально?

— Спасибо, Лена. Я не задержу тебя надолго. Тебе домой далеко оттуда?

— Полчаса бодрым шагом. Позже десяти я не хочу возвращаться. Устроит?

— Спасибо. Я буду тебя ждать.

Она повесила трубку первой и выдохнула.

— Бабушка! — Та уже стояла в коридоре. — Они устроили встречу отдыхающих. Я приду в десять.

— Где?

— В ресторане. Где ж еще!

Она поспешила уйти, чтобы избежать лишних расспросов. У нее самой одни вопросы и ноль ответов. Как смотреть ему в глаза после той ночи? Она переспала с ним только потому, что была уверена, что они больше никогда не встретятся.

Алена настолько нервничала, что совершала в программе глупейшие ошибки. К счастью, Эльвира не стояла за спиной, и ей было стыдно только перед собой. Из-за тридцати градусов за окном и в квартире мать Саши чувствовала себя неважно, но и Алену не спасал вентилятор. Она уже чувствовала внутри носа пузыри, но не могла остаться в духоте, хотя и сменила свою блузку на майку Кристины.

Вечером в метро она ежесекундно трогала щеки, чувствуя, что те пылают. Она уже расстегнула все пуговицы, но легче не становилось. В спертом вонючем воздухе набитого до отказа вагона метро витал страх перед предстоящей встречей. Только бы Дима ограничился простым «Привет». Она не вынесет даже легкого поцелуя в щеку. Зачем она согласилась на встречу, зачем?

Черная лента эскалатора постоянно утаскивала руку вперед, и ладонь горела не меньше щек, когда она соскочила с бегущей дорожки. Он, в свободной футболке и джинсах, ждал ее у самых дверей — те хлопая дарили на мгновение иллюзию прохлады. Болгария вместе с ним приехала на берега Невы…

Он протянул букет роз, и прозрачная упаковка намертво приклеилась к влажной ладони Алены.

— Привет, — сказал Дима просто и не потянулся за приветственным поцелуем.

— Привет, — сказала Алена, растерянно глядя на букет. — А цветы зачем?

— Странный вопрос. Ты ж девочка… Пошли. Холодное пиво — вот что сейчас нас спасет.

Она взяла его под руку. На сгибе локтя скопилась влага и блестела, как капли морской воды. Алена не смела поднять глаз к лицу Димы, потому сразу увидела его пустые пальцы. Он забыл кольца или специально не надел? Только, конечно, она не задаст подобного вопроса… Да и сложно говорить на бегу. К его размашистому шагу было очень сложно приноровиться, но и отстать не получалось, потому что Дима схватил ее за руку, и она собачкой на веревочке виляла между одуревшими от влажной жары прохожими. В семь вечера парило, как утром.