Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

Доклад о плане решающей операции сделал начальник Генштаба генерал армии Антонов.

10 марта в штаб 2-го Белорусского фронта прибыл командующий 1-й гвардейской танковой армией Кату ков. Маршал Рокоссовский поставил боевую за дачу: обо гнав войска 19-й армии, овладеть переправами через Лебу и канал Бренкенхоф и 12 марта выйти на побережье Данцигской бухты.

Попытка Восточно-Померанской группировки Вейса задержать стремительный прорыв к Данцигу ударных сил 2-го Белорусского фронта на рубеже Цукау - Картхауз - Витцков - Шуров - Шмользин не увенчалась успехом. Таранным ударом танковых корпусов он был прорван с ходу. Громя отходящего противника, 1-я гвардейская танковая армия устремилась к Данцигской бухте.

Верховный приехал в Кремль 12 марта пополудни и сразу заслушал «второй доклад» Антонова о положении на фронтах. В целом оно складывалось благоприятно для наших войск. Сталин отдал необходимые срочные распоряжения начальнику Генштаба и только тогда обратился к вошедшему в кабинет через внутреннюю дверь Молотову:

- Есть что-нибудь от союзников?

- E… е… есть, товарищ Сталин, - не скрывал сильного раздражения Молотов. - Т…т… тайное становится явным. Ведут-таки наши союзники переговоры с немцами. В…в… вот письмо посла Гарримана на мое имя по этому поводу:

Маршал Василевский тщательно готовил продолжение операции против 4-й армии Мюллера, удерживающей Хейльсбергский укрепрайон. В ней участвовали войска 48-й, 3-й, 31-й, 2-й гвардейской, 28-й, 5-й и 11-й гвардейской армий Перхоровича, Горбатова, Шафранова, Чанчибадзе, Лучинского, Крылова и Галицкого. 48-й армии была передана полоса наступления 5-й гвардейской танковой армии Вольского, которая перенацеливалась на Данцигское направление.

К исходу 14 марта весь огромный советско-германский фронт снова пришел в движение. Итоговый доклад начальника Генштаба генерала армии Антонова в Ставке затянулся за полночь. Верховный, соблюдая традиционную последовательность, все же чаще обычного ставил уточняющие вопросы по отдельным армиям и даже корпусам.

Когда начальник Генштаба развернул на столе «оперативку» с обстановкой в полосе обороны 3-го Украинского фронта маршала Толбухина, Сталин остановился посреди кабинета, в рассудительном тоне спросил:

- Правильно или нет поступила Ставка, товарищ Антонов, сохранив во фронтовом резерве 9-ю гвардейскую армию генерал-полковника Глаголева и не позволив использовать ее в оборонительных боях?

- Ставка поступила совершенно правильно, товарищ Сталин, - уверенно ответил начальник Генштаба. - Правильно потому, что сегодня командующий группой армий «Юг» генерал Велер ввел в сражение, по данным нашей разведки, свой последний оперативный резерв - 6-ю танковую дивизию. Но и с ее помощью 6-й танковой армии СС к Дунаю уже не прорваться, не преодолеть нашу оборону.

- Тогда что же, войскам маршала Толбухина самим пора переходить в наступление? - член ГКО маршал Ворошилов медленно оторвал взгляд от генштабовской «оперативки».

- Нет, Климент Ефремович, - возразил генерал армии Антонов, черкнув указкой по карте вниз от озера Веленце, - по расчетам Генштаба, бои на достигнутом противником рубеже Гардонь - Шимонторнья продлятся еще не менее двух суток. Лишь тогда танковые соединения генерала Дитриха окончательно исчерпают свои наступательные возможности, и 3-й Украинский фронт обязан будет без всякой оперативной паузы перейти в наступление, нанести контратакующий удар на Дьер и далее на Вену. Этот вопрос у нас решен до конца.

Генштаб не ошибся. 15 марта измотанная и обескровленная группировка 6-й танковой армии СС обергруппенфюрера СС Дитриха прекратила атаки и перешла к обороне, так и не достигнув Дуная.

Успешные действия войск 3-го и 2-го Белорусских фронтов в Восточной Пруссии и Восточной Померании, настойчивое продвижение 4-го Украинского фронта на Моравско-Остравском направлении в Карпатах, а также провал контрнаступления соединений группы армий «Юг» восточнее озера Балатон отвлекли внимание Верховного Командования вермахта и практически поглотили все наличные резервы. Поэтому подкрепить позиции армейской группы «Хейнрици» в момент перехода в наступление левого крыла 1-го Украинского фронта маршала Конева оказалось решительно нечем.

Операция развивалась в замедленном темпе. Обе группировки несли значительный урон в технике. Только за первый день наступления 31-й танковый корпус генерал-майора Григорьева потерял треть боевых машин, а 7-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Корчагина - четверть своих танков. Именно в Верхне-Силезской операции противник впервые массированно применил эффективное противотанковое средство - фаустпатроны. В каждой пехотной роте имелось до двадцати фаустников. Из-за распутицы танковые колонны не могли свободно маневрировать по фронту и вынуждены были двигаться только по дорогам с твердым покрытием. Дороги проходили через населенные пункты, которые противник превратил в долговременные узлы сопротивления. Напряжение борьбы с каждым следующим днем нарастало.

Такого развития обстановки никак не ожидало командование группой армий «Юг». Во второй половине дня 16 марта северо-западнее озера Веленце на широком участке фронта от Ганта до Секешфехервара перешли в решительное наступление войска 9-й и 4-й гвардейских армий генералов Глаголева и Захватаева. Они нанесли разящие удары в направлении Папа и Веспрема, с целью прорыва на коммуникации 6-й танковой армии СС обергруппенфюрера СС Дитриха.

Поздно вечером в этот же день маршал Василевский направил в Ставку донесение, в котором подробно излагалась оперативная обстановка в Восточной Пруссии. В нем оговаривалось, что с разгромом Кенигсбергской группировки противника дальнейшее удержание Земландского полуострова потеряет для врага всякий смысл.

В ночь на 18 марта маршал Василевский позвонил Верховному, доложил, что Ставкой установлены совершенно нереальные сроки для завершающих операций 3-го Белорусского фронта. Ликвидация Хейльсбергской группировки врага юго-западнее Кенигсберга будет закончена лишь 25 - 28 марта. На перегруппировку войск потребуется еще не менее трех-четырех суток. Поэтому командующий 3-м Белорусским фронтом просил разрешения начать авиационное и артиллерийское наступление на Кенигсберг в первых числах апреля. Сталин согласился с вескими доводам и маршала Василевского, порекомендовал привлечь к участию в операции авиацию Краснознаменного Балтийского флота, 4-й и 18-й воздушных армий [1], пообещал прислать для координации действий авиационных объединений Главных маршалов авиации Новикова и Голованова.

Итог за 18 марта получился обнадеживающим. 1-я армия Войска Польского Поплавского при поддержке авиации 16-й воздушной армии Руденко, фронтовых подвижных войск и артиллерии завершила разгром блокированной группировки и овладела Кольбергом. Этот успех войск 1-го Белорусского фронта Жукова Москва отметила победным салютом.

Красная Армия наступала от Балтийского моря до озера Балатон, а Западный фронт застыл на Рейне, на «линии Зигфрида». Все обещания, данные в Ялте президентом Рузвельтом и премьером Черчиллем о мощных ударах экспедиционных сил союзников, с 8 февраля не выполнялись. Глава американской миссии генерал Дин отделывался тривиальными отговорками о продолжении всесторонней подготовки войск к генеральном у наступлению в глубь Германии. Но дело фактически упиралось в гораздо более скрытые обстоятельства, завуалированные стратегические планы.

Войска 1-го Белорусского фронта, овладев Альтдаммом и выполнив, таким образом, свою часть задачи в Восточно-Померанской операции, пробились к Одеру по всему нижнему течению.