Стальной волосок - Владислав Крапивин

— Это… тоже мне?

— Разумеется… В Архангельске были белые и англичане, и с ними можно было уйти за границу, но Саша и его тетя не захотели. Каким — то образом они потом оказались в Ленинграде, и Саша сумел сделаться летчиком, хотя, как говорится, происхождение у него было «сомнительное» и «непролетарское»… И вот еще факт — весьма интересный для вашей «артемидовской» компании. Александр Юхманов во время войны познакомился с пилотом транспортной авиации по фамилии Булатов. И говорил, что это был внук капитана Булатова. Потому они и подружились. Но после госпиталя Юхманов потерял следы Булатова. Кажется, тот погиб…

— Опять столько всего… набралось… — прошептал Ваня.

— Закон магнитного стержня, не так ли, — улыбнулась Любовь Петровна. — Мы недавно обсуждали его с твоим дедушкой. Виделись на днях. Он иногда все же заглядывает в наш клуб…

— Выходит, он все знает про капитана Булатова?! А мне ничего не сказал!

— Не хотел портить книжный сюрприз… Я и Лоре ничего не рассказывала до сегодняшнего дня. У моей внучки масса хороших качеств, но есть один недостаток: она не очень умеет хранить секреты…

— Я умею, если знаю, зачем хранить, — разъяснила Лорка. — А если непонятно зачем, то зачем?

Они посмеялись втроем, и Любовь Петровна сказала:

— Зато сегодня у тебя и у дедушки будет, о чем поговорить…

И они говорили. До ночи. За окнами время от времени трещал и рассыпался цветными гроздьями фейерверк. В честь Дня Военно — морского флота. Турень не был морским городом, и официальный салют ему нынче не полагался, но какие — то клубы и общества все равно отмечали праздник «огненными потехами». И правильно! Во время войны в Турени строили бронекатера. Отсюда уходило на флот множество народа. И на гербе города был кораблик с вытянутыми по ветру флагами…

А в углу у электрокамина бормотал портативный телевизор — просто так, чтобы не прошла мимо какая — нибудь новость. Но ничего нового не было. «Грузия, Абхазия, Осетия, Кодор, полеты над территориями… НАТО, Украина, Крым… Америка, террористы, Ирак…»

— Граф, — сказал Ваня. — Ты вот живешь на свете столько лет. Столько видел и помнишь. Неужели так было всегда? Стрельба, стрельба, стрельба…

— Всегда, — сказал дед. — Всем заправляют политики. То есть те, кто очень любит власть. Больше, чем тайны мироздания, творчество и радости человеческих отношений… Вот и создавай для таких искусственный интеллект.

— Ты вот создаешь все — таки…

— Не столько создаю, сколько стараюсь, чтобы он не попал в руки дураков… И мерзавцев…

— Граф, а кого на свете больше? Тех или других?

— Поровну, — сумрачно сказал Граф. — К тому же одно не исключает другого…

— Граф, а что делать?.. Ну, чтобы не становилось все хуже?..

Дед усмехнулся:

— Любовь Петровна тебе сегодня объяснила: мальчики должны больше читать Жюля Верна…

— Граф, я ведь серьезно…

— И я…

— Сейчас мало читают, — неохотно сказал Ваня.

— Но ваша — то компания читает… Особенно этот удивительный Трофим Зайцев… Пришли тогда толпой, расселись в комнате, а этот субъект — сразу к стеллажам с раритетами. Я говорю: «Сударь, это старинные книги, вы не разберете…» А он: «Дело́в — то…» И смотрю: уткнулся в «Дон Кихота» конца девятнадцатого века…

— Тростик может… Он «Путешествие на бриге «Рюрик» осилил за несколько дней… — Ваня потянул со стола и снова повернул к себе снимок Саши Юхманова. — Граф, а вот он тоже, наверно, с малых лет книжки любил. Иначе не стал бы собирать библиотеку…

— Само собой… — сказал Граф.

— Вот… стоит и смотрит, как живой…

У Саши Юхманова было дружелюбное и в то же время смелое лицо. Пухлые губы и оттопыренные уши. «Наверно, как у Квакера в начальных классах», — подумал Ваня.

— Граф… его мы тоже запишем в нашу компанию…

— Кого? Этого морячка?

— Ну да!

Дед смотрел непонятно. Чуть печально и вроде бы с вопросом. Ване показалось, что он понял вопрос:

— Граф, а тебя мы давно записали! И Рема… Только не такими, какими вы стали потом, а такими, когда были, как мы…

Дед потянулся, взял у Вани фотографию, подержал перед собой. Уголком почесал подбородок.

— Ну, что ж… Спасибо за честь…

На следующий день Константин Матвеевич отсканировал и распечатал десяток снимков Саши Юхманова. Ваня раздал их каждому из друзей…

…Вот это все и вспоминал Ваня на дачном сеновале, прежде чем провалиться в кружение спутанных снов…

1

Иногда хотелось одиночества. Не только Ване. Даже неразлучные Трубачи и Никель вдруг расходились по сторонам и бродили каждый сам по себе. Наверно, чтобы лучше впитать в себя лето, запахи созревших трав и звон кузнечиков. И подумать каждый о своем, вспомнить что — то…

Пошел Ваня однажды по лугу, сплошь поросшему высокой травой с зонтиками желтых соцветий. Луг полого спускался к Тараскульке. Оттуда доносились голоса местных ребятишек. Ване сейчас не хотелось встреч, он повернул на север, спиной к солнцу. Солнце привычно поджаривало плечи сквозь выгоревшую ткань. Она стала совсем белесой, куда девалась ее ультрамариновая окраска! И портрет Айвенго на груди стал почти бесцветным, из него торчали разлохматившиеся нитки. Трава гладила ноги, цветы оставляли на штанах и рубашке золотисто — серую пыльцу. На плечи садились невесомые пушистые семена. Все это говорило, что от лета остается лишь четвертушка, не больше. Вот и густой иван — чай отцветает — вместо розово — лиловых свечек появились мохнатые длинные головки. А теплые кучевые облака теперь уже с животами пепельного цвета — признак того, что не за горами осеннее ненастье…

А придет оно, ненастье это, и тогда — что? Где будет шестиклассник Повилика, с кем?.. С прежними ребятами, в привычном классе? Ну что, ребята как ребята, никогда с ними Ваня не ссорился, делить было нечего… А чем делиться — было? Тайнами старых карт, загадками давних плаваний? Послушают, покивают, скажут с пониманием: «Про это игрушка есть на ди — ви — ди, «Открытия Колумба». Хочешь, дам? А ты мне что — нибудь про звездных флибустьеров…» А если с кем — нибудь куда — нибудь вместе? С кем, куда? Разве что на экскурсию в Бородинскую панораму или в Зоологический музей…

А что будет в музыкальном корпусе?

Квакер однажды смотрел, смотрел на Ваню как — то непонятно и вдруг сказал строчку старой песни:

Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты…

— Что? — не понял Ваня.

— Говорю: не твое это дело — военная музыка.

— С чего ты взял! — ощетинился Ваня. Как — то обидно стало: почему Квакер вдруг полез в его дела? Те, в которых Ваня и сам еще не может разобраться…