Иллюстрированная история суеверий и волшебства - Альфред Леман

Словесное внушение не есть единственное средство вызывать гипнотический сон. Многие гипнотизеры заставляют пациента смотреть на блестящий предмет или применяют так называемые магнетические пассы, которые состоят из ряда равномерных и правильно чередующихся поглаживаний по телу субъекта. Во всех этих методах, вероятно, действуют перемежающиеся повторные впечатления, которые имеют в себе нечто снотворное. Многие люди могут привести себя в гипнотическое состояние, прислушиваясь постоянно к однообразно повторяющемуся шуму, вроде падения дождевых капель, тиканья часов и т. п. По-видимому, даже упорная, невыносимая боль может вызвать род гипнотического сна. Такие методы иногда не требуют даже присутствия гипнотизера — субъект впадает в гипноз сам собой, и тогда явление носит название аутогипноза, отличающегося от обыкновенного тем, что заснувший не сохраняет сношений даже с одним лицом. Такое состояние не свободно от опасности, так как индивидуум становится совершенно недоступен внешнему миру и с большим трудом может быть пробужден. Лица, часто подвергавшиеся гипнозу, впадают в него от одного желания его или представления о нем. Психическое содержание таких аутогипнотических состояний определяется теми впечатлениями, которые владели вниманием в момент засыпания. Эти представления могут послужить исходной точкой самовнушений и производить такое же действие, как и внушение со стороны гипнотизера.

Теперь нам предстоит подробнее остановиться на разнообразных изменениях, вызываемых в разных психических областях. Мы увидим, что все они могут быть легко объяснены, если считать гипноз частным сном при очень повышенной восприимчивости к внушению, являющейся последствием односторонней концентрации внимания. При этом мы рассмотрим состояние чувств, воспроизведение представлений, произвольные движения и органические изменения; конечно, все это в пределах того, что необходимо для нашей специальной темы, т. е. суеверий.

Само собой разумеется, что существует разница между «уснувшими» и «бодрствующими» во время гипноза чувствами. Первые не воспринимают внешних впечатлений, и такая недеятельность их может дойти до полной анестезии, при которой индивид не чувствует ни малейшей боли даже при сильных ранениях организма, так что при глубоком гипнозе можно так же безболезненно производить малые операции, как под хлороформом. Напротив, «бодрствующие» чувства, особенно слух, достигают во время гипноза такой высокой степени впечатлительности и остроты, что воспринимают раздражения, неуловимые в нормальном состоянии. О значении этого явления при передаче мыслей было говорено выше. Повышается восприимчивость не только слуха: посредством внушения гипнотизера, а у лиц, часто гипнотизируемых путем самовнушения, могут быть также возбуждены и гиперестезированы чувство осязания и зрения. Это явление, т. е. гиперестезия внешних чувств, играло большую роль в истории суеверий, послужив главной исходной точкой признания у сомнамбул высших магических сил.

Хотя спящие чувства недоступны новым внешним впечатлениям, но в их сфере могут возникать ясные воспоминания. Слова гипнотизера, проникая в сознание загипнотизированного, вызывают зрительные, вкусовые и обонятельные ощущения, подобно тому, как при нормальном сне сильный шум может послужить исходной точкой для сновидения. И как в нормальном сне грезы принимают характер галлюцинации, потому что индивид не имеет над ними власти и не может их контролировать, так и у загипнотизированного по той же причине внушенные образы получают характер галлюцинаций, с яркостью действительных явлений. Обыкновенно принимают, что галлюцинации могут быть внушены только при глубоком гипнозе, но это не совсем правильно. Раз какое-нибудь внешнее чувство не функционирует, то все возникающие в его области субъективные образы могут стать галлюцинациями. Я лично убедился, что даже в самых легких степенях гипноза можно вызвать вкусовые и обонятельные галлюцинации, если обставить дело так, чтобы испытуемый не мог проверить представления с помощью еще бодрствующих чувств. Загипнотизированный с удовольствием пьет вино из пустого стакана и с довольным видом вдыхает отвратительные запахи, о которых ему внушено, что они приятны. Можно было предположить, что в данном случае мы, в сущности, вовсе не имеем дело с галлюцинацией и что данное лицо только из любезности делает вид, будто верит словам гипнотизера; однако мы имеем положительное доказательство галлюцинаторного состояния гипнотизированного, так как чувство удовольствия выражается на его пульсовой кривой, записанной плетисмографом. Если же мы при тех же условиях пожелаем вызвать зрительную галлюцинацию, то это не удается, так как при легком гипнозе субъект еще слишком хорошо владеет представлениями в этой области. Правда, он чувствует, что его глаза действительно несколько отуманены, но все же он еще достаточно бодр, чтобы смеяться над попытками гипнотизера внушить зрительную галлюцинацию при легком гипнозе, это удается лишь тогда, когда перестают функционировать осязание и мышечное чувство, так что индивид теряет сознание состояния своего организма.

Память при гипнозе обыкновенно обостряется. Многие, даже совершенно незначащие происшествия, о которых лицо в нормальном состоянии утратило всякое воспоминание, очень ярко всплывают при гипнозе. Это явление также, вероятно, зависит от односторонней концентрации внимания. Если приказать спящему припомнить что-либо, то приказание исполняется, потому что внимание идет прямо к указанной цели, не путаясь в побочных представлениях, как это бывает в нормальном состоянии. Таким образом, во время гипнотического сна мы имеем гиперемнезию, т. е. обостренное состояние памяти, после же пробуждения от глубокого гипноза полную амнезию, т. е. абсолютное забвение всего происшедшего во время гипноза. Однако при повторении гипнотического сна воспоминание о предыдущем гипнозе снова появляется. Естественно, что в гипнотическом сне можно гораздо легче внушить известные поступки и определенные органические изменения, чем в бодрствующем состоянии. На этом основана важная роль гипнотизма в терапии.

Особый интерес представляет явление двойной личности — состояние, которое легко может быть получено при глубоком гипнозе. Выше мы уже упоминали, что самосознание личности слагается из суммы ощущений, получаемых в каждый данный момент от всех органов индивидуума. Каждое изменение в состоянии организма производит соответствующие изменения в этих ощущениях, и вследствие того до известной степени изменяется знание личностью своего «я». Небольшое нездоровье может, напр., очень энергичного и трудолюбивого человека сделать несклонным к работе. С возвращением здоровья возвращается и жизненная энергия, и трудолюбие. Для некоторого изменения в нашем «я» нет нужды даже и в таких ничтожных нарушениях здоровья. В парадном мундире с высоким воротником человек чувствует себя иначе, чем в удобном рабочем костюме, в тяжелых ботфортах — иным, чем в легких бальных сапогах. Даже те, кто не придает никакого значения платью, испытывают его влияние, так как оно вызывает известные кожные ощущения и, таким образом, до известной степени видоизменяет личность человека. В глубоком сне, как нормальном, так и гипнотическом, все эти внутренние ощущения прекращаются, и с ними временно исчезает и самосознание личности. Если у загипнотизированного вызвать путем внушения ряд органических ощущений, не свойственных его собственному «я», то в нем параллельно с этим рождается галлюцинация такого рода, что он сознает себя другим лицом. При опытах это делается так, что пациенту внушают, что он школьник, генерал, проповедник и т. п., и он будет действительно чувствовать, мыслить и действовать, как соответствующее лицо, приспособляясь к имеющемуся у него запасу представлений. Никакой актер не сыграет так превосходно роли другого лица, потому что актер сознает, что он играет комедию, что он в действительности не то лицо, которое он изображает, тогда как загипнотизированный не изображает постороннего, а в известной мере сознает себя именно таким лицом. Насколько значительны могут быть изменения, сопровождающие такого рода внушения, видно из того, что даже почерк загипнотизированного изменяется при этом в соответствии с характером изображаемого им лица. Очень наглядно это явление выразилось в эксперименте, сделанном известным писателем об оккультизме, Кизеветтером, над одним человеком, которому он внушил, что он Фауст, сидит и пишет в своей башне в Маульбронне. Моментально почерк молодого человека изменился и принял средневековый характер, совершенно не похожий на его обыкновенный почерк, как это видно из приложенного здесь образчика.